Сергей Бельченко - Фронт без линии фронта

— Вы подходите для нашей работы, так как вы являетесь русской, а по социальному положению — дворянка, — сказал Минодзума.

Она согласилась. Тут же Минодзума предложил написать подробную автобиографию и продиктовал клятвенное обязательство, которое обязывало ее сохранять втайне характер работы миссии. Первое время она оставалась дома. Затем за ней приехал жандарм и доставил ее в миссию. Туда же был доставлен и другой русский — Семен Тюков. Минодзума сказал, что пора приниматься за работу, и представил им офицера-японца по имени Фудзи, который должен был обучать новых сотрудников радиоделу и контролировать их работу. Скаковскую и Тюкова провели в помещение, где была установлена радиоаппаратура: они увидели два английских приемника и один японский. Русские сотрудники должны были перехватывать сообщения советских радиостанций и записывать все сведения, которые касались положения в СССР, ведения войны с Германией и отношения Советского Союза к Японии.

Нагрузка радистов по приему советских вещательных станций с каждым месяцем возрастала. Распорядок дня был напряженным. Ровно в семь утра они должны были докладывать Минодзуме о результатах работы предыдущего дня и сообщать программу советских передач на следующий день. Минодзума отмечал в программе те передачи, которые необходимо было записать. Записи радистов об успехах советских войск на фронтах, о выходе советских войск на границу с Румынией, об освобождении Одессы, о форсировании Днестра, о наступлении в Белоруссии приводили Минодзуму в бешенство. Поэтому его заявления, будто дела Японии неплохи и что она будет продолжать борьбу до полной победы, не производили уже никакого впечатления на сотрудников миссии.

Особый интерес проявлял полковник к тому, как проходили учения советских войск у восточных границ. Он требовал подробных записей разговоров между штабами, кораблями, самолетами и аэродромами; точной фиксации числа находящихся в воздухе самолетов, курса того или иного самолета, его позывных, содержания передаваемых команд. Иногда Минодзума сам подключался и прослушивал радиопередачи.

В начале апреля 1945 года Скаковская и Тюков перехватили немало закодированных разговоров советских авиационных подразделений. Расшифровка их показала, что на аэродромах в здешних местах появились советские торпедоносцы. Минодзума заявил, что об этом немедленно будет знать Токио и что его данные могут попасть на доклад императору. Глава миссии при этом похвастался, что он посрамит начальника специальной Кайбунской радиостанции, которая имеет большой штат профессиональных работников и занимается радиоперехватом, однако в ряде случаев ценные сведения первым добывает он, Минодзума.

Радиоперехват о капитуляции Германии привел Минодзуму в отчаяние, хотя на людях он старался казаться спокойным. Накануне он выступил с лекцией в Народном доме, где говорил о мощи Квантунской армии и ее готовности разбить любого врага.

Скаковская рассказала и о том, что ей было известно о засылке японских лазутчиков в Советское Приморье. Она не отрицала, что ей и Тюкову также предназначалась роль шпионов в советском тылу. Недаром Минодзума неоднократно требовал от них изучать детали советского быта, вживаться в них и часто подчеркивал, что это им пригодится.

Глава миссии выполнял еще и функции карателя, а его правой рукой был начальник жандармерии в Сейсине. Оба были беспощадны к корейским патриотам и тем лицам, которых они подозревали в симпатиях к СССР.

Скаковская сообщила, где скрывается Семен Тюков, и указала вероятное местонахождение делопроизводителя миссии, которая была дочерью сейсинского адвоката.

Сведения, сообщенные Скаковской, были весьма ценными. Они сыграли важную роль в дальнейшем розыске Минодзумы.

С помощью корейских друзей, а также найденных сотрудников японской миссии чекисты выявляли все новых и новых лиц, которые использовались Минодзумой в преступной деятельности против СССР. Тут были и адъютант Минодзумы Тахара, опознанный на одном из сборных пунктов японцев, и технические сотрудники миссии, и владелец «рыболовных» шхун, и члены их экипажей.

Чекисты оперативной группы работали слаженно и напряженно. Одни находились в непрерывных разъездах, отыскивая укрывшихся в глухих местах сотрудников миссии, другие беседовали с задержанными, все шире раскрывая картину подрывной деятельности против нашей Родины, третьи шли по пятам скрывшегося главаря шпионского гнезда.

Из рассказов лиц, знавших начальника миссии, выяснилось, что после побега из Сейсина Минодзума в течение пяти дней скрывался на квартире одного из сотрудников штаба гензанской военно-морской базы. После этого на район Генза было переключено главное внимание чекистов, которые занимались розыском Минодзумы.

Вскоре Минодзума, как и его адъютант Тахара, был опознан и пойман на сборном пункте японских граждан, которых подготавливали к эвакуации на их родину. Имея шестидесятилетний возраст, Минодзуме не потребовалось больших усилий, чтобы выглядеть опустившимся стариком, однако уловки матерого разведчика не спасли его. И вот опасный военный преступник предстал перед советским следователем.

Минодзума быстро понял, что советской контрразведке известна вся его подрывная деятельность против Советского государства, и он решил добиться снисхождения у советского правосудия, спасти свою жизнь, разыграв самое глубокое раскаяние. Он попросил чистый лист бумаги и написал на имя начальника контрразведки Тихоокеанского флота следующий документ:

«Прошу принять следующее мое заявление.

В 1923 году при эвакуации японских войск из Советского Приморья я был оставлен с особой миссией в городе Владивостоке. С тех пор в течение 22 лет я занимался активной разведывательной работой, направленной против СССР, и за это неоднократно награждался японским императором. В результате неправильной и глупой политики японского правительства вся моя работа — работа разведчика — пошла насмарку. Напрасно было затрачено столь много энергии, труда и здоровья. По официальным статистическим данным, в Японии мужчина живет 45 лет. Мне уже 60. А это говорит о том, что жить мне осталось недолго. Поэтому прошу как можно великодушнее судить меня и строго не наказывать, ибо большого срока я не выдержу. В настоящее время я раскаиваюсь в моих прошлых действиях и готов дать правдивые показания по существу разведывательной работы Японии против СССР».

Показания Минодзумы и его подчиненных дали возможность советской контрразведке обезвредить целый ряд агентов разведывательных и карательных органов Японии на Дальнем Востоке.