Луи Анри Буссенар - Охотники за каучуком

Обнадеженный этим открытием, он быстро спускается вниз по течению протока на протяжении двух километров и вдруг издает радостный крик при виде величественной и красивой реки, шириною около тридцати пяти метров, текущей, как он и предполагал, на запад.

— Не подлежит сомнению, это — один из истоков Верхнего Тромбетта!

— мысленно решает он. — Вот наш обратный путь, который приведет нас на Марони! Какая жалость, что нет у нас хорошей пироги и пары надежных весел! За два дня мы спустились бы до слияния этой реки с другим истоком Тромбетта, Уанаму, и поднялись бы по ней до Тапанахони, который впоследствии сделается нашим Марони!

Э, да впрочем, когда нет пироги, то можно и без нее обойтись, изготовив плот. К счастью, в материале нет недостатка. Этот плот я могу сколотить один, пока бедняга Винкельман отдохнет. Это дело всего каких-нибудь двух-трех часов… Довольно разглагольствовать! Пора за работу! ..

Выбрав небольшую рощицу камбрузов, этих превосходных гвианских тростников, соперничающих с лучшими азиатскими бамбуками, Шарль, не теряя времени, проворно срезает лучшие стволы, длиною в семь-восемь метров, и кладет их друг подле друга на землю. Как известно, бамбук чрезвычайно легок и держится на воде, как пробка, благодаря своим плотным и совершенно полым внутри стволам, разделенным на определенном расстоянии плотными перегородками.

Поработав тесаком без малого два часа, Шарль соединил тростинки на концах и по краям молодыми побегами, тонкими, гибкими и крепкими, как джутовые веревки. Затем, довольный тем, что ему удалось так успешно и так живо оборудовать, это дело, поспешил вернуться к стоянке, где застал неутомимого Винкельмана за свежеванием громадного игуана, которого он застиг спящим.

— Победа, господин Шарль! — кричит он. — У нас есть теперь чем закусить… Смотрите, какая ящерица, ведь в ней не меньше шести фунтов чистого мяса! А так как у нас нет огня, чтобы ее изжарить, то мы съедим ее сырой: это в значительной степени ускоряет приготовления к столу!

— Да, это дает нам возможность пообедать сейчас же!

— Какой у вас счастливый и довольный вид! Я готов поспорить, что вы нашли реку!

— Не только реку, но еще обеспечил нам и дальнейшее путешествие! Завтра поутру мы уже будем плыть по Курукури, наши бедные больные будут спокойно лежать, тогда как нас будет нести по течению. Мало того, я предложил бы даже вам тотчас после обеда отправиться к реке, там мы гораздо лучше проведем ночь, чем здесь.

— Как вам угодно! — согласился эльзасец. — Вот только заморим червячка, проглотим несколько кусков этой жирной живности, и я весь к вашим услугам!

Благодаря предусмотрительной заботе Шарля, все четверо путешественников имели возможность переночевать на плоту, который спустили на воду только с рассветом. Затем на нем соорудили небольшой навес из листьев, чтобы оградить больных от палящих лучей солнца, и когда все это было устроено, легкое судно, управляемое Шарлем и эльзасцем, вооруженными длинными и крепкими шестами, благополучно отошло от берега.

Первый день этого плавания был особенно счастливым.

Шарлю удалось поймать огромную сонную черепаху, и эта черепаха надолго обеспечила пропитание маленького общества. Маркиз, которого смазали с ног до головы жиром игуаны, почувствовал себя несколько лучше.

Что же касается Хозе, то спокойно проведенная ночь и половина дня вернули ему отчасти его силы. Вкусный и большой кусок черепахи, съеденный сырым, довершил его выздоровление.

Теперь он уже был в состоянии помогать товарищам в управлении плотом, управлении весьма не трудном, заключающемся главным образом в том, чтобы удерживать плот посредине течения.

Местами они перескакивали через небольшие быстрины или пороги, но так как вода была высока, а плот очень легок, то он беспрепятственно проносился над этими преградами, и только быстрота хода его на время увеличивалась от этого.

Благодаря прочности, гибкости и необычайной легкости своего строительного материала, плот превосходно держался на воде. Единственным его неудобством являлось то, что временами его захлестывало водой, и плотовщики стояли по щиколотку в воде, но при температуре в 40 градусов это не так страшно.

Так прошло двое суток. На ночь приставали к берегу; по-прежнему питались сырым мясом черепахи, но общее настроение заметно улучшилось. Маркиз уже не бредил, только экзема по-прежнему мучила его.

На третий день, поутру, Шарль заметил, что Курукури быстро расширяется. От берега до берега расстояние увеличивается до ста метров и даже больше. Это заставляет его предполагать, что они приближаются к слиянию этой реки с Оуанаму, совместно с которым она образует Рио-Тромбетта.

Товарищи разделяют с ним это мнение, совершенно справедливое, и радуются, что вскоре будут всего в каких-нибудь тридцати лье от Тумук-Хумак.

Однако Шарль встревожен и озабочен: ему слишком хорошо известен характер рек Гвианы, чтобы не знать, что они все изобилуют стремнинами и водопадами страшной, вышины, а потому отсутствие такого серьезного водопада на всем этом протяжении крайне удивляет его. Он опасается, что в последний момент они вдруг встретят такую преграду, и ему невольно вспоминается Арагуари в верхнем течении, воды которого вдруг низвергаются со стены высотою в двадцать метров. Шарль предчувствует, что и на Курукури их ждет нечто подобное.

И вдруг, когда он предается этим тревожным ожиданиям, его слуха достигает глухой рокот и шум воды.

— Я так и знал! — восклицает он. — Эта проклятая река похожа на другие здешние реки.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил эльзасец.

— Нам надо скорее пристать к берегу, друзья, если только не поздно уже; не то нас сбросит в пропасть этот водопад! Эй, дружнее, ребята! Налегайте на шесты! Скорее к берегу!

Все хватаются за шесты, погружают их в воду, упираются, и вдруг Винкельман воскликнул:

— Гром и молния! Я не нахожу дна!

— И я тоже! — почти одновременно вскрикивают Маркиз и Хозе.

— Ах, если бы у нас был канат, один из нас доплыл бы до берега и причалил плот!

— Что делать? Боже мой, что делать?!

— Поздно! Нас уже несет течением.

Шум и рокот воды все ближе и ближе; зеленые воды летят вперед с быстротой птиц; река внезапно суживается, образуя воронку между отвесными скалами.

Менее чем в двухстах метрах впереди река вдруг обрывается и падает глубоко вниз. Втянутый водоворотом плот вертится и неудержимо мчится вперед, затем на мгновение задерживается на хребте водопада, соскальзывает и сразу скрывается в бездне, вместе со всеми четырьмя пассажирами, уцепившимися за его переплеты и поперечины.