Сергей Гусев - Лодка за краем мира

– Да что на Вас напало, капитан?!

– Ничего… оставьте меня в покое! Вы тут командир!

Такие милые, честные, по сути, люди, подумала Эмма. Так часто бывает, вначале все замечательно, а потом… Потом внутри рвется что-то. И вырастает стена непонимания, обрастает льдом размолвки, и люди сами кладут камни, воздвигая стену все выше и выше. Она поддернула старенькое одеяло, укрыв охладевшие от продолжительного бездвиженья ноги.

Берроуз, демонстративно отвернувшись от барона, мрачно смотрел назад, туда, где исчезал во мгле пройденный путь. Стени прилег, обхватив голову. Макс дремал рядом, лежа на спине и закрыв рукавом глаза.

Плот скользил по волнам, влекомый течением бескрайнего подземного озера, заполненного склизкой моросью. Из подземной темноты появлялись призрачные камни, торчащие из тумана, кажущиеся то спиной кита, то ногами исполинской сороконожки. Несколько раз Эмма вздрагивала, когда ей чудилось, что вот-вот в кружок света карбидной лампы, подвешенной к самодельному подобию мачты, тяжёлой поступью вступят вооруженные фигуры. Но мираж оставался миражом, и она привыкла, утомившись от подземных страхов. Стало заметно холоднее, девушка укуталась в короткое одеяло, прижалась к Максу, спрятав лицо, и не заметила, как явь сменилась на сон…

Желтое полуденное солнце почти не бросало тени. Шуршало по гальке, набегало низкими волнами дремотное море. Раскаленное марево клубилось, отрываясь от белого песка, смешиваясь с порывами тихого бриза. Лучик играл на ее черных ресницах, распадаясь радугой разноцветья.

– Эмма, Эмма, не вздумай лезть в воду, – велел строгий мамин голос.

Девочка подняла взор – совсем еще молодая, стройная, обаятельная женщина с карими лучистыми глазами стояла, подставив себя солнцу, у кромки пляжа, там где песчаная полоска доходила до ряда пальм, нависающих зонтиками над бамбуковыми домиками.

– Хорошо, мамочка, – ответил она.

Мама – нежная и заботливая, всесильная и всезнающая. Так близко, так рядом…

Она обтерла о коленку сухой песок, приставший белыми шершавыми крупинками к ладошке, и опустила руку в песчаную ямку, которую еще утром выкопал для нее папа.

– Вот, теперь, ты можешь построить любой замок, – сказал отец, вытирая запотевший от работы лоб, и потрепал ее по макушке.

Девочка дотянулась пальчиками до дна – промоченный морской водой песок прилипал комочками. Серая жижица текла между пальцами, игрушечные башенки вырастали одна за другой… Крепостная стена…- ведь каждый замок имеет стену и ров, настоящий, глубокий, чтобы случайная волна и не думала смыть песчаный город!

– Эмма, хочешь яблоко? – мамин голос отвлек, сбив и без того неровную песочную стрелку.

– Неа…мамочка…потом, я занята…, – от серьезности работы она высунула кончик языка.

– Откусишь язык себе, спрячь! – звонко засмеялась мама, – Мы пошли купаться.

– Идите…я потом…потом…,- песок ложился на вершину самой большой башни, отвлекаться никак нельзя.

Вот уже почти готово, теперь собрать камешки и цветные ракушки, вон их сколько, море выкинуло после весенних штормов. Уложить в стену вокруг и еще украсить цветными камешками вот эту самую большую башню-великан в центре. Это будет башня для дракона, в которой он держит взаперти принцессу.

– Да ты архитектор, Эмма! – весело сказал отец, вода текла струйками с его мокрой головы. И мама, такая добрая и красивая, стояла рядом, внимательно глядя на то, что получилось у дочки.

– Папа, а что такое архи-кек-тор? – спросила девочка, щурясь от света, не дававшего смотреть на отца.

– Строитель, – мама и папа засмеялись…, – Ты будущий строитель! Мама зачерпнула прозрачной морской пены и кинула соленую россыпь брызг на девочку.

– Ой!…холодно! Мамочка, замок, не залей мой замок!

– Не залью, не залью! Пойдем, тебе надо в тень, а то перегреешься, – мама взяла ее за руку.

– Но мама, я еще не уложила все камни, – она показала на горку камней и ракушек, – Надо обязательно их положить… Будут волны, и замок затопит.

– Потом… пойдем, солнышко, не затопит, – мама улыбнулась и взяла ее на руки. Комок горькой обиды подкатился к горлу, почти разрывая ее плачем.

– Но я же не успела… еще не успела, – заревела она, – теперь уже все…

На тонкой нитке границы сна и реальности что-то заскрипело, яркое солнце над головой сделалось белесым, голубое бесконечное до звезд небо стало бездонным колодцем подземного свода.

– Простите меня, друзья, видно, всему свое время – сквозь сон она услышала голос Берроуза.

Она не вполне поняла суть слов, даже пошевелила губами, чтобы что-то спросить, но не смогла. Плот качнулся, нырнув бортом в туман, сон накатил второй волной, она провалилась, так и не поняв, что произошло, и проснулась спустя час от скрипа такелажа.

Утлое суденышко приткнулось углом в пологий песчаный берег и, скрипя, раскачивалось, баюкая себя в струях тумана. Мичман тихо спал, положив голову на рулевое весло, барон, свернувшись калачиком храпел, оглашая рыком подземное царство. Полная луна, зачищенная до неимоверного блеска, горела серебряным талером в черном небе. Эмма тихо поднялась, стараясь не разбудить спящих, и, лишь встав, заметила, что на плоту не было капитана.

Вещи его лежали на местах – тулуп, пояс, даже револьвер. Но его самого нигде не было.

Или он пошел на разведку? Но тогда почему оставил все это здесь? Или…, а если он тоже, как и Андреас?! Нет уж, такого быть не может, он же такой сильный и смелый. Нет, это ересь, совсем вздор! Значит, должны быть следы на берегу. Она спрыгнула на полоску пляжа, песок был самый что ни есть настоящий, он хрустел под ногами и норовил забраться в нос острым запахом йода и водорослей.

Может быть, просто снится все это? Сон или не сон – и не разберешь…Если сон, то почему такая ясность ощущений, а если не сон, то два в одном… как сложно и непонятно. Если это снится, значит, ей ничего не грозит. А если не снится, тогда?

Следов на песке не было. Или их просто их смыло? Смыло туманом? Что за вздор, этого не может быть! Она обошла, стараясь не дотронуться до липкого прибоя, вокруг большого серого валуна, заслонявшего одну из сторон пляжа. Потом был еще один, чуть поменьше, за которым она уткнулась в песчаную стену, высотой не меньше чем в половину ее роста. Вскарабкалась по зыбкому песку наверх ограды… Пять неровных башенок, построенных квадратом и одна большая, башня-великан, наверное, даже больше ее роста – в центре замка. Песчаная стена, недостроенная с тыльной стороны, и горка камешков и ракушек… Песок стал расползаться под ее ногами, она покатилось за обвалом, скатываясь внутрь крепости, свалилась на спину, расцарапала пальцы, удерживая равновесие.