Николай Коротеев - Мир приключений 1974

Вот о двух таких планетах и пишет К. Симонян. Одна из них — Виланк, планета развлечений, планета гостиниц, ресторанов, баров, игорных домов… Больше, собственно говоря, мы почти ничего о ней и не узнаем, хотя в романе разворачивается довольно запутанный детективный сюжет, в котором принимают участие заглавный герой, его друг Нестор, очаровательный следователь Линда Ло, девушка Урсула, которая подозревается в убийстве, а затем совершает самоубийство и т. д. Все эти люди — не люди будущего; по образу мыслей, по профессиям, по жанру разговора эго люди XX, а то и XIX века. Невозможно себе представить, чтобы в VII тысячелетия существовали полицейские инспекторы и аптекари, развешивающие на весах какие-то порошки…

Лишь во второй части начинаешь понимать, для чего понадобился автору этот галактический маскарад. На другой планете под мрачным названием Лета обитатели нашли способ изготовлять неотличимые копии. Двойники эти работают или представительствуют в то время, когда их «оригиналы» развлекаются. И постепенно исполнительные, но бездушные двойники вытеснили людей, стали хозяевами планеты. Люди деградируют, возникает даже движение протеста, несколько напоминающее современных хиппи: юноши и девушки отказываются от благ цивилизации и уходят в горы, в пещеры, к кострам, чтобы дать начало новому, здоровому поколению.

Мысли эти, как видим, уже нам знакомы, мысли правильные и благородные — о подлинно человеческом в человеке, о недопустимости преступных экспериментов над человеческой природой, — по затиснуты эти мысли в неоправданно усложненную и чрезмерно многословную форму.

Никто не требует, чтобы авторские идеи высказывались в таком непосредственном виде, как, например, в книге Е. Велтистова, но К. Симоняну пока не удалось найти то единство содержания и формы, которое позволило бы говорить о художественной удаче. Его маленькие рассказы, объединенные с «Аптекарем» в книге «Фантастика», производят более приятное впечатление.

Прежде чем заговорить еще об одной повести, где автор рассматривает общие пути развития человечества или цивилизаций, позвольте сделать лирическое отступление.

Есть такая известная игра — детские кубики. На каждой стороне кубика наклеен кусочек картинки. Если сложить из них одно изображение, то все последующие можно получить простым переворачиванием целых рядов. Повернул — и новая картинка, еще повернул — еще одна…

Это немудреная модель той игры, в которую очень любят играть некоторые наши научные фантасты. На гранях кубиков пишутся обожаемые ими «научные» термины, как-то: нуль-транспортировка, четырехмерное пространство, бластер (он же лайтинг), силовая экранировка и т. д. Можно писать и целые фразы. Например: «Оставив за собой фиолетовую вспышку, огромный сверхзвуковой лайнер ушел в четырехмерное пространство…», или: «Тяжелый бластер бил его по ногам», или «Андрей! — отчаянно крикнул Чарли, срывая шлем непослушными руками. — Андрей!..» (Во избежание недоразумений, я хочу предупредить, что никого не цитирую.) Словом, принцип понятен, и все эти термины, фразы и прочие фрагменты картинок давно известны. Картинки могут быть любыми: путешествия на машине времени, встречи со своими двойниками, нападение злых пришельцев на Землю…

Работа по созданию новых произведений по этому методу сводится к простому переворачиванию одних и тех же кубиков. Меньше всего я собираюсь подозревать авторов в прямом и сознательном заимствовании. Картинки каждый раз получаются всё новые и новые. К тому же фантазия авторов может разнообразить произведения некоторыми художественными находками. К примеру, трансзвездный лайнер в одном произведении называется «Варшава», а в другом — «Юрий Гагарин»…

Пример такой «кубичной» литературы мы находим в повести Дмитрия Сергеева «Завещание каменного века» (одноименный сборник). Чего в ней только нет! И оживление замерзшего трупа; и цивилизация на иной планете, которая сама себя загнала в тупик слишком большим благополучием; и разумная машина, жаждущая власти и взбунтовавшаяся против своих создателей; и еще многое, многое другое. Даже по этому краткому перечню каждый любитель фантастики без труда вспомнит множество книг, где все это уже было, было, было… Сюжетная путаница, калейдоскоп невероятных приключений мешают разглядеть персонажей повести, даже главный герой — рассказчик совершенно безлик; можно подумать, что на всех героев надели те самые гипномаски, которые были модны у обитателей планеты Земетра, дабы всем быть одинаково и неразличимо красивыми…

ОТ ПРОИЗВЕДЕНИЙ, В КОТОРЫХ идет речь о глобальных проблемах, захватывающих целые планеты, целые звездные системы, а то и целые галактики, перейдем к более скромным по своим масштабам рассказам и повестям. Постоянная тема фантастов — космические путешествия. Настоящими произведениями литературы эти рассказы становятся тогда, когда внимание авторов сосредоточивается не столько на звездолетах, сколько на водителях звездолетов; пусть о методике входа в какое-нибудь там «гиперпространство» будет сказано мельком, по зато подробно о цели полета, о мужестве люден, его совершающих. Ведь полеты к далеким мирам всегда будут подвигом.

Возьмем рассказ Кир. Булычева «Я вас первым обнаружил!» (сборник «Чудеса в Гусляре»). Звездолет «Спартак» пять лет летел к чужой звезде и долетел и геройски выполнил свою задачу, двенадцать человек из восемнадцати улетевших остались в живых. А на Земле благодаря относительности времени прошел век. И еще век пройдет, пока они смогут добраться до дому. И вот на последней из посещенных планет они обнаруживают записку, из которой узнают о том, что люди уже успели побывать здесь и в тот же год вернуться на Землю. За время, пока «Спартак» находился в полете, наука сумела открыть принципиально новые способы покорения пространства. Жертвы, принесенные экипажем «Спартака», оказались напрасными. С грустным чувством разочарования ложится экипаж на обратный курс; ведь на Земле, как они считают, их никто не помнит, не ждет, и кому они там нужны через двести лет (и такие мотивы встречались в фантастике, вспомним хотя бы «Возвращение на Землю» Ст. Лема)? Кир. Булычев никак не описывает переживания, которые охватили экипаж «Спартака», когда в корабельных динамиках они услышали звонкий голос: «„Спартак“, „Спартак“, вы меня слышите? „Спартак“, я вас первым обнаружил! „Спартак“, начинайте торможение… „Спартак“, я — патрульный корабль „Олимпия“, я — патрульный корабль „Олимпия“. Дежурю в вашем секторе. Мы вас разыскиваем двадцать лет!.. Я вас первым обнаружил. Мне удивительно повезло…» Автор словно молчит вместе с экипажем, у которого перехватило горло от волнения. Но такое молчание красноречивее слов.