akchiskosan - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

— С ума сойти! — разорялся Рон. — Она его как!.. А ведь Перси всегда умным считался! Ну как, Джинни, она тебе нравится?!

— Не больше, чем Паркинсон. Но у нее есть свои сильные стороны, — ответила младшая сестра.

С этим Гарри не стал бы спорить. Вот только раньше он полагал, что главная сила Булстроуд — чисто физическая. Гарри привык считать ее недалекой, и до сих пор так считал, однако и он, и Рон, да и другие зря сбросили со счетов присущую слизеринцам хитрость.

— Надо же, как она и своих надула, — не успокаивался Рон. — Все ворчала на Малфоя, что идея с машиной ей не нравится.

— Я думаю, Перси прикрыл вас перед министром из-за нее, — практично заметила Джинни. — Если бы вы попались с этой машиной, а он ничего не сделал, она бы его бросила.

Гарри в сомнении покачал головой. Все-таки Перси, как лицо, возглавившее Орден Феникса, имел перед подопечными определенные обязательства. А попросту, Гарри не хотелось бы думать, что поведение главы Ордена, в самом деле, может зависеть от таких субъективных вещей, как, о Мерлин, Миллисента Булстроуд!

— Ну и отлично, — высказался Рон. — Нет, ну что в слизеринке может быть привлекательного?!

— Грудь, Рон, — цинично указала Джинни. — Ты что, не видишь, какой у нее великолепный бюст?

То, что Рон отчитал сестру за такие слова, показалось Гарри вполне заслуженным.

В школе и вокруг нее, отмеченное жарой, зеленью и десертом из свежих ягод, разливалось лето. Для учеников помладше наступила горячая пора экзаменов, выпускники проживали свои последние дни в «Хогвартсе».

А Гарри Поттер снова сделался героем дня, превозносимым до небес. Все колдуны и ведьмы, читающие «Пророк», не могли сомневаться в том, что именно он (ну и те, кто с ним, не без этого, конечно) так храбро сдерживали врага, целый день держа оборону школы. Все это стало доступно читателю благодаря интервью, которые щедро раздавала Миллисента Бустроуд.

— Интересно, Перси заставляет ее заучивать готовые тексты, или она может импровизировать? — ядовито осведомился Рон.

Однако спрашивать ее об этом он не стал, ограничившись претенциозным письмом к брату.

Удивительно, как быстро затягивали будни. Напряженная готовность прошедших дней быстро изглаживалась из памяти, даже Гарри постепенно начинало казаться, что все это происходило как будто не с ним. И, хотя вспоминать совместно пережитое и знать, что имеешь основания собой гордиться, было приятно, главное место в разговорах выпускников занимало не героическое прошлое, а планы на будущее.

Гарри и Рон не особенно разделяли сочувствие большинства членов Дамблдоровой Армии в отношении многих слизеринцев. Так, Крэбб, даже учитывая, что инцидент с Амбридж канул в Лету, совершенно точно знал, что в Министерстве ему делать нечего, и не особенно переживал по этому поводу. Нотт намеревался жить в одиночестве в старом фамильном доме и строил планы, как превратит его в настоящую крепость; он утверждал, что не хочет никакой карьеры.

— Не верю я ему, — потихоньку донес до сведения Гарри Рон.

Захариас Смит, который недавно позаимствовал привычку Гермионы тщательно инспектировать газеты, пришел к выводу, что там сплошное безобразие.

— Это ниже всякой критики, — снисходительно рассудил он. — Думаю, мне стоит попробовать улучшить ситуацию, а то правду так извращают, что делается противно. Все-таки, у меня есть опыт спортивного комментатора.

— Мерлин, если он с его бестактностью начнет писать правду, он долго не проживет, — предположил Рон.

— Будем надеяться на лучшее, — ответил Гарри, неохотно вспоминая комментарии Смита.

Невилл торопился домой. Его родителей действительно выписали и, судя по письмам бабушки, чувствовали они себя лучше. Сама же старая леди заметно сдала, во всяком случае, так она утверждала.

— Она просто хочет, чтоб Невилл, бедняга, все время торчал возле нее, — разгадала Джинни, и Гарри был солидарен с ней в том, что им обоим это совершенно не нравилось, поскольку Невилл заслуживал куда лучшего отдыха и всего прочего.

Гарри Поттер получил письмо из Отдела образовательных стандартов, где сообщалось, что, хотя оценки за ТРИТОН еще уточняются, его, при наличии ордена Мерлина Первой степени, охотно примут учиться на аврора, если, конечно, он все еще намерен посвятить себя борьбе с темными силами. Точно такое же письмо, со ссылкой на орден Мерлина, получил Рон.

— Здорово! — похвалила их Джинни.

Гермиона отказалась присоединиться к друзьям, и Гарри видел, что это решение далось ей не без внутренней борьбы. Еще она сожалела, что, «необдуманно» отказавшись от уроков Хагрида, не может поступить на работу в Отдел контроля и надзора за магическими существами.

— Думаю, я многому бы научилась там, хотя не уверена, что мистер Дигорри поддержит мои воззрения на свободу домашних эльфов, — сказала она. — Но это предложение из Отдела образовательных стандартов очень кстати. Я там, возможно, и не задержусь, зато уясню принципы магического обучения и, главное, воспитания!

Рон закатил глаза, негласно вопрошая, образумится ли она когда-нибудь. Он полагал, что те, кто так упорно приглашали Гермиону с ее высокими оценками в управление магическими образовательными стандартами, просто не ведали, что творят. А Гермиона, со своей стороны, считала, что самые важные победы достигаются не на дуэлях. К великой радости Гарри, его друзья достаточно повзрослели и, если даже спорили, то прекращали прежде, чем дойдет до ссоры.

В общем, когда профессор МакГонагол вызвала гриффиндорскую троицу, Гарри нисколько не сомневался, что им предстоит еще одно, и не последнее, собеседование касательно карьерных планов. Он немного удивился, почему она пригласила учеников в учительскую, а не к себе в кабинет, но не придал этому значения.

Когда они появились на пороге, Слагхорн как раз говорил о своем намерении освободить должность, «как только Северус Снейп будет снова в состоянии вернуться в школу».

— Все-таки столько впечатлений в моем возрасте за один год — это требует отдыха, — продолжал он, не сразу заметив вошедших учеников и то, что внимание переместилось на них.

Лишь профессор МакГонагол продолжала листать журнал и недолго делала вид, будто не замечает, что они уже здесь. У Гарри возникло недоброе предчувствие, которое он тут же отогнал прочь.

— А, вот и вы, — сказала, подняв, наконец, голову, завуч «Гриффиндора», когда ученики выстроились напротив нее. — Надеюсь, вы не забыли, о чем я вам говорила? Поттер?

Гарри пожал плечами; за семь прошедших лет он много чего услышал от своего завуча.