Мартин Сутер - Альмен и стрекозы

— Мне все равно, сколько там снега. Я больше не выхожу из дома.

— Это очень благоразумно, — сказал Альмен дружелюбным тоном.

— Никакого благоразумия в этом нет. У меня нет выбора. Я бы предпочел выходить, можете мне поверить. Поскольку предпочел бы зрение, если вы способны это понять.

— Естественно. — Альмен, пожав плечами, взглянул на сиделку. Та кивнула.

— Это не было моим решением — стать слепым. И тем более в этом не было никакого благоразумия!

— Так, господину фон Альмену уже пора уходить, ведь у него встреча с вашим сыном. — Сиделка встала.

Альмен тоже.

— Я действительно хотел лишь заглянуть…

Он протянул слепому руку, сиделка взяла пациента за локоть и помогла ему найти ладонь Альмена.

Он удивил Альмена своим крепким пожатием.

— До свидания и всего хорошего, — пожелал ему Альмен.

— Да, да, — ответил Веренбуш.

Выходя, Альмен слышал, как тот пробормотал:

— Жаль.

Карлос по-прежнему сидел на своем стуле, держа на коленях с инструментами кейс. Теперь он встал, и, когда сиделка прошла вперед, он наделил Альмена легким кивком.

Их снова вывели в зал ожидания.

— Терри мне звонил. Произошло недоразумение. Он ждал нас в офисе. Но он скоро появится здесь, госпожа Хадорн.

И верно: в этот момент послышались шаги по паркету. Вскоре после этого в комнату вошел Терри.

Этот человек не был бы симпатичен Альмену и в том случае, если бы он не знал, что два дня назад тот пытался его убить. Он почувствовал, как волосы у него на затылке вздыбились, как у собаки перед битвой за территорию.

Терри по-прежнему носил свою гесслерскую бородку, но теперь она была пронизана седыми нитями. Его худое лицо стало морщинистым, глаза глубоко запали.

Он шагнул к Альмену с протянутой рукой, немного запнулся, заметив Карлоса, но двинулся дальше и пожал Альмену руку.

Ладонь Веренбуша была потной.

— Long time no see, — вырвалось у него. Потом, глянув на стол, он добавил: — Да тебе — вам, — как я вижу, даже ничего не предложили?

— Госпожа Гербер уехала за покупками, — оправдалась сиделка.

— Естественно, — начал объяснять Терри, — госпожа, э-эм-м…

— Хадорн, — подсказала сиделка.

— Госпожа Хадорн — сиделка моего отца. Это не ее работа что-то предлагать гостям.

Только после того, как она оставила их троих, Терри бегло подал руку и Карлосу.

— Карлос де Леон, мой ассистент.

Терри запер дверь и сел к столу с аспидной доской.

— Прошу вас, — он указал на два стула напротив.

Они сели, и на какое-то время воцарилось неловкое молчание.

Если частота мигания может быть мерилом нервозности человека, то Терри Веренбуш очень нервничал. На его переносице выступили мелкие капельки пота. И то и другое придало Альмену еще больше решимости, чем у него было и до того.

Он подал Карлосу знак. Тот открыл свой кейс, вынул из него красноватую архивную папку из тонкого картона и подвинул ее по столу к Веренбушу.

Альмен положил на нее ладонь:

— Но я должен предпослать этому следующее: эти снимки оставлены также у моего адвоката вместе с подробным протоколом о твоей роли в этом ограблении и о том, что ты предпринял, чтобы заставить замолчать новых посвященных в дело. Плюс мои показания, данные под присягой, о моей роли в этом деле. Он знает, где мы сейчас находимся, и ему дано распоряжение передать все эти документы в полицию и прессе в том случае, если завтра я не объявлюсь у него лично живым и здоровым.

После этого он выпустил папку из рук.

— Он обязательно должен при этом присутствовать? — спросил Терри.

— Карлос мой личный ассистент, — только и счел нужным ответить Альмен.

Веренбуш открыл папку. В ней были фотографии вазочек со стрекозами, сделанные Карлосом. Он медленно просмотрел их, то и дело переводя взгляд на Альмена и снова на снимки. Листки слегка дрожали у него в руке.

— Тут не хватает одной, — сказал он наконец.

— Ее выкупил Клаус Хирт.

Терри кивнул и поднял глаза на Альмена. Он ничего не говорил. Ждал.

— Я мог бы пойти с этим в полицию и получить обещанное ими вознаграждение.

Веренбуш поднял брови.

— В полицию? С тем, что ты украл?

— Я не украл это. Я случайно обнаружил эти предметы у Хирта, опознал их и спрятал в надежном месте.

— Почему ты этого не делаешь?

— Может быть, я это и сделаю. То есть в том случае, если мы не придем к соглашению.

— Давай, выкладывай. — Терри откинулся на спинку стула. Он хотел казаться раскованным, но у него не получалось.

— Очень просто: я возвращаю тебе вазочки, а ты выплачиваешь мне вознаграждение, которого я при этом лишаюсь, из твоего кармана.

Альмен видел по Веренбушу, с каким напряжением тот обдумывает предложение.

— И что я буду с этого иметь?

— Ты можешь устранить или уничтожить вещественные доказательства. — Альмен сделал выразительную паузу. — И тем самым обрубишь ниточку, ведущую к нам. — Пауза. — Ко мне и к Таннеру.

— С Таннером я не имею ничего общего, — быстро выдохнул Терри. Альмен не возражал. Он дал время своему предложению подействовать.

Веренбуш размышлял.

— А Хирт?

— Он сидит тихо. Он тоже замешан в деле. Неважно, с одной стрекозой или с пятью.

Терри достал из кармана платок и вытер лицо.

— А тычто будешь с этого иметь?

— Без вещественных доказательств я перестаю быть опасным свидетелем. Это колоссально снимает напряжение, когда живешь в стеклянном доме.

Аргумент не убедил Веренбуша.

— То же самое было бы и в том случае, если бы ты пошел в полицию. В чем твоя выгода?

Тут Альмен даже улыбнулся, настолько он чувствовал себя уверенным в победе:

— От страховки я получил бы четыреста тысяч. А от тебя получу пятьсот.

Йоханн Фридрих фон Альмен торговался впервые в жизни. Он чувствовал себя — в данном случае и при данных обстоятельствах — вовсе не так плохо. Несмотря на это, он надеялся, что его визави не выдвинет ему в ответ менее крупное предложение.

Но визави и не сделал ничего подобного. Он поджал тонкие губы, покачал головой и наконец спросил:

— Можно мне подумать над этим?

Альмен взглянул на Карлоса, который все это время сидел не двигаясь. Он понял намек легкого отрицательного движения головой и снова повернулся к Терри:

— Нет.

Веренбуш кивнул.

— Как? Где? Когда?

— Как: мы передаем вазочки, ты — наличные деньги. Где: в отеле «Зеешлосс». Когда: двух часов тебе хватит?