Путешествие на Луну в канун 1900 года - Тьерри де Виль д’Авре Артюр Виктор

Как только уланы-вольтижеры, не причинив вреда незадачливым исследователям, пролетели мимо, месье Бабулифиш и Папавуин вскочили на ноги и сломя голову понеслись в соседнюю пещеру, где тотчас наткнулись на ее четырехлапых и длиннозубых обитателей, которые повергли их в еще более леденящий ужас. Не зная, как избежать этой новой опасности, путешественники решили оседлать огромных летучих мышей; те вылетели из пещеры и помчались в неизвестном направлении.

Головокружительный полет г-на Бабулифиша и его слуги Папавуина по небесным пространствам на спине у лунных летучих мышей.

К несчастью для наших бедных путешественников, летучие мыши, привлеченные ярким светом звезд, стремительно приближаются к пылающей комете, от которой исходит неистовый жар. Папавуин в самых страстных молитвах просит свою «лошадку» поскорее вернуть его на родную землю.

Летучие мыши слишком близко подлетают к хвосту кометы, и, притягиваемые ею, наши путешественники со страшной скоростью несутся через фосфоресцирующие тучи, из которых состоит огромный светящийся след этой бродячей звезды.

К счастью, комета пролетает рядом с Сатурном, и уже начинающий задыхаться г-н Бабулифиш, как, впрочем, и Папавуин, чувствует, что его влечет некая непреодолимая сила и — бах! — вдруг оба наших исследователя уже летят к земле, ранее скрытой от них густыми испарениями, составлявшими хвост кометы. Упав на эту новую землю, Папавуин восклицает: «Ой!.. Ну все, я — труп!» «Я тоже!» — мрачно отвечает месье Бабулифиш.

Двое путешественников довольно-таки долго лежали на земле, не осмеливаясь пошевелить ни ногами, ни руками, пока наконец не начали ощущать резь в желудке, вследствие чего Папавуин, не слишком в этом отношении выносливый, вдруг вскричал: «Черт возьми! Да я просто-напросто умираю от голода, а стало быть, еще жив!» «Как и я! — тяжело вздохнув, отозвался г-н Бабулифиш. — Поскольку я тоже чего-нибудь сейчас съел бы!» Вскочив на ноги, изголодавшиеся путники тотчас же отправились на поиски какой-нибудь пищи на земле Сатурна, где они, сами того не зная, и находились. Прибыв на широкую равнину, усеянную пирамидальной формы строениями, они вдруг заметили бабочек и гусениц с человеческими лицами, которые объедали листья какого-то дерева, что повергло обоих в глубокое изумление и заставило Папавуина, не питавшего особой любви к подобного рода пище, поморщиться от отвращения.

Будучи президентом Академии наук, искусств и словесности муниципалитета Френе-ле-Пюссе, месье Бабулифиш догадался, что пирамидальные строения, окружающие их со всех сторон, должны быть жилищами обитателей этого края. Заметив вдобавок совершенно неизвестные исследователям деревья, с которых свисали крупные яйца, а также огромных хризалид, знаменитый ученый пояснил не верившему ни собственным глазам, ни хозяину Папавуину, что жители этой странной местности, судя по всему, появляются на свет в виде яиц, затем становятся гусеницами, хризалидами и наконец превращаются в восхитительных бабочек.

Мало-помалу набравшись смелости, наши путешественники вплотную приблизились к одной из прекрасных бабочек с человеческим лицом, которая, сжалившись над их тяжелой и усталой поступью, изволила показать им, что следует делать, чтобы взлететь. Месье Бабулифиш и Папавуин попытались подражать ее движениям.

Несмотря на все их усилия, взлететь г-ну Бабулифишу и Папавуину так и не удается: все в поту, они растягиваются во весь рост на земле, то есть на Сатурне, отчего сатурнианец покатывается со смеху, держась за бока, в то время как Папавуин потирает себе кое-что пониже.

Это упражнение, увы, только раззадорило аппетит путешественников; видя, как сатурнианцы пожирают чудесные зеленые листья, г-н Бабулифиш и Папавуин решились также отведать сей пищи. Найдя лакомство малоприятным, бедняга Папавуин в конечном счете заснул, не замечая, что с тыла к нему подбирается и вот-вот атакует целая армия на редкость крупных муравьев.

Отвлеченный от пиршества стонами, издаваемыми несчастным Папавуином, которого уже едва можно было заметить под грудой кусавших его муравьев, месье Бабулифиш бросается слуге на выручку и разгоняет мерзких насекомых могучими ударами не менее могучей ветви.

О горе! В каком плачевном состоянии пребывает бедняга Папавуин! «Ну нет! — восклицает месье Бабулифиш. — Я не позволю тебе погибнуть столь глупым образом!» Милосердный сатурнианец спешит на помощь к Папавуину с кувшином воды.

Затем любезный сатурнианец решает оказать нашим путешественникам гостеприимство и, видя, что они не понимают его языка, мягко подталкивает их к своему жилищу. С края холма их взорам открывается широкая светящаяся полоса. «Черт возьми! Это еще что такое?» — обеспокоенно восклицает Папавуин. «Полагаю, это кольцо Сатурна», — осмеливается предположить знаменитый ученый месье Бабулифиш. «Какое же это кольцо? Совсем на него не похоже!» — недоверчиво отвечает Папавуин.

Сразу же по прибытии в дом славный житель Сатурна спешит обработать раны злосчастного Папавуина; тем временем г-н Бабулифиш, в свою очередь, осторожно поливает пострадавшие части тела слуги свежей водой. Огромные крылья бабочек, принадлежавшие усопшим предкам гостеприимного хозяина, прибиты к стене над их головами вместе с табличками, сообщающими на сатурнианском языке имена, возраст и общественное положение их умерших владельцев.

Вскоре опухоль спадает, однако Папавуин, все еще охваченный лихорадкой, вызванной болезненными муравьиными укусами, находит, что внутри пирамиды слишком жарко, и изъявляет желание выйти на свежий воздух. Преисполненный сострадания, г-н Бабулифиш, не желая отпускать его одного, решает составить бедняге компанию, но быстро успевает об этом пожалеть, так как пребывающий в дурном настроении Папавуин осыпает его весьма оскорбительными упреками, взваливает на него вину за все их злоключения и обвиняет хозяина в том, что тот не сдержал данного слова, поскольку обещал должным образом его кормить, а вместо этого не только не снабдил сносной нищей, но еще и затащил в край, где его, Папавуина, самого едва не съели муравьи. Месье Бабулифиш с невозмутимым видом, без единого ответного слова, пропускает мимо ушей эти бурные ламентации.