Холодные воды Китежа (СИ) - Канра / Горик Дана

После завтрака Влада была вполне довольна жизнью, и даже холод школьных коридоров не омрачал ее благодушного настроения. Негромко переговариваясь, еще сонные пятиклассники медленно вошли в пустую, выстывшую за выходные, и расселись за столами. Первый урок — числоведение, самый скучный и трудный, и, потирая глаза, Влада принялась листать старые пожелтевшие страницы учебника. Иногда она задумчиво смотрела по сторонам, стараясь не замечать нахалку Лиру, которой удавалось держаться весело и спокойно, невзирая на лютый недосып.

Шурх! На колени забралась Чара и завертелась волчком, кошке вздумалось шалить и играть. Сосредоточиться на задачах и уравнениях это помогало меньше всего, поэтому Влада быстро спихнула Чару на пол. Та, впрочем, не огорчилась и потопала по классу, бесшумно перебирая мягкими пушистыми лапками. Черный остроухий зверь с золотыми глазами, гордо восседавший на Лириной парте, тут же соскользнул вниз. Лира на миг оглянулась, и Влада заметила на ее лице крупный синяк. Столкновение в классе на прошлой неделе даром не прошло. Известно, что в обычной школе на такое бы давно обратили внимание, вызвали бы родителей и закатили бы скандал из ничего, но в Чарослове принято относиться к травмам учеников философски. А для самых плохих случаев есть медпункт и больничные палаты.

Так что угрызений совести по поводу заслуженного синяка Лиры Влада совершенно не испытывала.

К третьему уроку в оконца барабанил дождь. Стало еще холоднее, добрая Веста предложила Еве свою форменную куртку, оставшись в одной рубашке. Вера Семеновна Родовых, ворчливая пожилая колдунья с высоким пучком седых волос читала лекцию по заклинаниям, поправляла неудобный воротник розовой блузы, и время от времени сетовала на то, какая плохая пошла молодежь. Особенно в этом классе.

Могло бы быть обидно, но Влада ничего не испытывала. Ничего, кроме нарастающей злости.

− Что же поделаешь, − притворно вздохнула какая-то девушка знакомым голосом, пока Влада скучающим взглядом изучала серую стену. — Наверное, вы и учились лучше, Вера Семеновна, в нашем возрасте?

В классе повисла густая мертвая тишина, и даже самые проказливые коты, бегающие наперегонки между партами, остановились в ужасе на месте. Кроме темы уроков разговаривать о чем-либо с преподавателями настрого запрещалось, иначе прощай хорошая оценка за поведение. Правило назвали негласной традицией столетия два назад, и не оторве Лире было его нарушать.

Однако веселая кудрявая зараза придерживалась совершенно иного мнения, и, откинувшись на спинку стула, смотрела на учительницу с ярким задором в серо-голубых глазах. То ли сработал эффект неожиданности, то ли Вера Семеновна заразилась фальшивой радостью, но бури на коротко стриженную голову не обрушилось. А жаль.

− В ваши годы, Конт, многие из нас участвовали в большой войне, − ответила она, чуть помедлив и тихо. Таким голосом говорят люди, не желающие ворошить прошлое, но вынужденные сделать это под давлением обстоятельств. — У смертных шла вторая мировая война, и мы было обрадовались, что можно пересидеть здесь, выждать, пока все закончится. Но черные маги решили, что светлые не должны спать спокойно. Поэтому не всем пришлось учиться, а кто-то доучивался позже. Кхм. Продолжаем урок.

Все старательно зашуршали тетрадными листками и заскрипели перьевыми ручками. Влада тоже принялась писать, только под ее рукой быстро пролезла черно-рыжая голова с белой мордой. Дрогнувшими пальцами девушка нечаянно вывела кривую темную линию в углу тетради.

− Чара, блин!

− Я такое узнала, хозяйка!

− Об окрасе крыс? — Влада вздохнула. — Ты можешь посидеть спокойно до большой перемены?

− Мяу, послушай только, − кошка встала и замурлыкала в самое ухо: − Лира с Агатом ходят куда-то по ночам. Агат мне сам сказал!

− Владлена, − в милую, почти семейную беседу, вклинилась Родовых, − я вам с вашей кошкой не мешаю?

− Мешаете, − брякнула Влада, хотя собиралась извиниться и замолкнуть.

Все захохотали, класс буквально взорвался от дружного смеха. Молчали лишь Вера Сергеевна, недовольно поджавшая губы — она писала что-то в классный журнал, очевидно, делая плохую отметку напротив фамилии Лавровой, и Лира Конт, смотревшая с таким неподдельным счастьем, что не возникало сомнений, кто только что наложил на Владу чары болтливости.

Выходка требовала мести или хотя бы достойного компромата. Девушка склонилась к пушистой голове.

− Раз так, − шепнула она одними губами, − то мы выясним, куда они ходят.

Однако сказать и даже поклясться проще, чем исполнить, сдержать обещание, особенно данное себе и кошке. Чара быстро забыла о хозяйкиных намерениях, она носилась целыми днями по замку, играя с котами и клянча у кухарок на кухне кусочки рыбы или, если повезет, даже мяса, а Влада с головой погрузилась в изнурительную учебу. Казалось, еще в прошлом году было легче, а может, дело в том, что кошка стала чаще будить ее под утро, мешая нормально отдохнуть?

Четырнадцатого сентября Влада сидела в библиотеке почти до отбоя, листая книгу по зельеделию и время от времени начиная сладко дремать. Потом она просыпалась, резко вскакивала, оглядывалась по сторонам, и садилась за учебу снова, ведь это помещение было едва ли не самым теплым из всех комнат в замке, благодаря зачарованному камину. Красно-рыжий огонь уютно потрескивал, поленья в нем горели, и девушку тут же охватывало прекрасное ощущение домашнего уюта. Такого у нее не было никогда: после нашествия Темных магов и их же бунта погибли родители Влады, а сама она угодила в сиротский приют Китежграда, которых в последние лет пятнадцать появилось слишком много.

Она читала учебный материал, зевала и читала снова, пока к ней бесшумно не приблизился усмехающийся пожилой библиотекарь. Как его зовут? Эти работники сменяются едва ли не каждые полгода.

Не зря однажды сказала Веста: русская школа может стать волшебной, но кроме волшебства ничем не будет отличаться от обычной школы смертных. Так и есть.

− Что, дева, спать охота? — проскрипел он, бесцеремонно забирая у нее тяжелую книгу. − То-то же. Книги читать это тебе не в компьютере сидеть. Молодежь глупая. Иди отсюда, поздно уже. Мне закрывать надо.

Оставляя библиотеку, Влада чувствовала раздражение на то, что кто-то посторонний смеет клеймить ее возрастом — словно она виновата, что ей сейчас четырнадцать, а не тридцать три. Кто вообще дает право всем этим старикам грубить и оскорблять? В приюте было хуже — там работники запросто раздавали затрещины первым же, кто подворачивались под руку, а здесь можно стиснуть зубы и вытерпеть.

В пустом школьном коридоре сгустилась холодная опасная мгла, библиотекарь заскрежетал ключом и куда-то похромал. Об ногу Влады знакомо потерлась пушистая Чара.

− Мур? Пошли на подвиги?

− Какие подвиги, Чар? — новый зевок. — Ты время видела?

− Ой, да что там время. Пошли лучше, а то никогда не выберемся. А вдруг Лирка с Агатом решили с вампирами из Дремучего Леса сговориться? — промурлыкала непоседливая кошка. — А вдруг…

− Ладно, все. Пошли. Не болтай только. Куда понеслась?!

Чара помчалась длинными прыжками в нужную сторону, и Влада, с трудом пытаясь не упасть, бросилась следом за ней. Повезло, что она предпочитала туфлям кроссовки и сейчас не цокала каблуками по каменному полу, да и не рисковала подвернуть или сломать ногу. Чаре хорошо — она видит в темноте, а ей, Владе, ничего кроме стен, не рассмотреть. Поколебавшись немного, девушка щелкнула пальцами, и прямо перед ее лицом слабо вспыхнул голубой свет. Ничего не остается, кроме как идти с ним и надеяться, что никому из учителей не придет в голову патрулировать коридоры.

Да и к чему бы? Темные времена далеко позади.

Попетляв по извилистым узким коридорам, больше всего напоминающим хитрый лабиринт, Влада поняла, что окончательно заблудилась, и выругалась сквозь зубы. Спасибо кошке! Хотя и сама хороша — нечего было соглашаться, а теперь попробуй, отыщи, где девичьи спальни, и на этом ли этаже они вообще…