Андрей Ильин - Дойти до горизонта

— Ты мудрый человек, начальник, хотя почему-то немножко нервный, — отпустил мне комплимент Салифанов — Ты вовремя закопал томагавк. В самый раз!

Капитуляция была признана почетной. Выплыли мы через двое суток.

На берегу собралась толпа. Поменьше, чем это бывает во время футбольного матча, но побольше, чем собирается на домашние вечеринки. Человек пятьдесят — точно. Люди стояли скучно, как после дорожно-транспортного происшествия, когда смотреть уже не на что, но и уходить не хочется.

Мы начали перетаскивать на плот рюкзаки с вещами и продуктами, мешки с инструментом, кухонным имуществом, аптечкой. Последним затаскивали столитровый бак с пресной водой, сваренный из двух оцинкованных корыт.

— Улыбайтесь, — шипел побагровевший от напряжения Салифанов. — На нас люди смотрят. Делайте вид, что это доставляет нам удовольствие.

Подошвы ботинок разъезжались в песке, бак норовил соскользнуть с пальцев и грохнуться нам на ноги. Мы пыхтели, качались из стороны в сторону, ударялись плечами. Дотащили бак до берега, плюхнули его в воду. С минуту стояли согнувшись, шумно отдуваясь.

— А что бы с нами сделалось, если бы мы взяли запас воды на все плавание? — предположил Валера.

— Не надо про ужасы! — попросил Сергей. По воде бак транспортировать было довольно легко. Благодаря тонкому слою воздуха, оставшемуся в верхней части, бак держался на плаву. Сложнее было втащить его на плот. Сергей засучил рукава, поплевал на ладони и спросил:

— Андрюшка, ты в чем сильнее, в жиме или толчке? Я к тому, что, может, мы тебе мешаем, развернуться не даем, — пояснил он. — Ты скажи, не стесняйся.

— Да нет, ничего, валяйте, — успокоил я его.

— Я как лучше хотел, — вздохнул Сергей. Мы ухватились руками под днище.

— И-и-и раз! — скомандовал я.

Дернули бак вверх, и ровно на столько же погрузились в зыбкое дно. Попробовали еще раз, и зарылись в дно по колено.

— Вы чего это? — обалдело спросила с плота Войцева, рассмотрев наши головы, недвижимо торчащие возле плавающего бака.

— Отдыхаем! — ответил Сергей. — Нравится нам здесь.

Посидели еще немного.

— Может, еще разок дернем? — предложил Валера. Сергей прикинул на глазок оставшиеся на поверхности сантиметры наших тел и ехидно хихикнул:

— Попробуй, а мы поглядим!

Толпа на берегу оживилась, приблизилась. Сидеть так дальше становилось неудобным. Надо было либо тонуть, либо выбираться.

Решили втаскивать сверху, с плота. Навалились локтями на бак, утопили его до дна, оперлись, выдернули из грунта ноги. Потом обвязали бак веревками.

— Девочки, есть типично женская работенка, — закричал Сергей.

Уже впятером, двое снизу, трое сверху, втянули бак на плот, привязали его к каркасу толстым промасленным вонючим канатом, подаренным мотористом с баржи.

— И все на том! — подвел итог погрузочным работам Сергей и стер с рук капли мазута.

— По местам стоять! С якоря сниматься! — весело гаркнул Валера.

Наступила торжественная минута. Несколько человек в провожающей нас толпе замахали руками и закричали что-то на прощанье. Стало чертовски приятно. Жизнь сулила одни положительные эмоции.

— Руби кормовой! — наслаждаясь моментом, командовал я — Поднять паруса!

Валера, ухватившись за фал, резко потянул его вниз. Темное полотнище грот-паруса, сшитое из бязи и мешковины, поползло по мачте вверх. На берегу раздались смешки. Но на весельчаков шикнули. Торжественность момента возобладала. Все-таки это были паруса, и отходили мы не так себе — прогуляться до вечера, уходили в открытое море.

Грот вытянулся до топа мачты, схватил ветер. Плот зашуршал баллонами о воду, набирая скорость.

— А мы плывем! — удивленно ойкнула Монахова. — Честное слово, плывем.

Я обвел всех торжествующим взглядом. На моем лице недвусмысленно читалось, что все это естественно и иначе быть не может.

— Между прочим, ничего! — оценил начало плавания притихший Салифанов. — Почти хорошо. На берегу кто-то крикнул:

— Счастливого плавания!

Оживленно заметались над головами фуражки и носовые платки. Мы немедленно приосанились. Сергей несколько раз небрежно махнул рукой. Плот отходил все дальше. До берега уже было метров сто пятьдесят. Нас распирало от чувства собственной силы и исключительности. В это время плот начал несильно уваливаться вправо.

— Андрей! — окликнула меня Татьяна, которая стояла возле руля и не знала, что предпринять.

Неспешной походкой человека, знающего себе цену, я направился на корму. Валера и Наташа почтительно расступились. Я чувствовал, что мой авторитет растет прямо пропорционально расстоянию, отделяющему нас от берега.

— Это делается так, — небрежно объяснил я Войцевой. — При повороте влево румпель толкаешь вправо от себя до упора. Ясно? — Татьяна молча кивнула. Одной рукой, без видимого напряжения, я двинул руль в указанном мною направлении. Ничего не изменилось. Плот по большой дуге уходил вправо. Все уставились на меня, ожидая дальнейших действий.

— Подтяните грот, — уверенным тоном распорядился я, хотя был мало уверен, что это поможет. Дуга поворота начала превращаться в круг. Грот с громким хлопком перекинулся на другую сторону. Мы вновь приближались к берегу.

— Стаксель ослабьте!

Валера вытравил стаксель-фал и вновь уставился на меня.

На берегу наш странный маневр истолковали по-своему. Люди, стоящие в толпе, кричали и приветственно сжимали руки над головами. Похоже, они решили, что мы продемонстрировали особый морской шик, завершив в точке отхода прощальный круг. Такая демонстрация филигранного мастерства судовождения. Мои товарищи в глубине души, наверное, тоже надеялись на это.

Плот вновь по плавной дуге стал уходить от берега. Я с ужасом и надеждой ждал того момента, когда мы достигнем точки, с которой следовало идти прямо. Вдруг вырвемся? Но чуда не произошло… Когда я понял, что плот заворачивает на второй круг, я почувствовал, что капитанские погоны опадают с моих плеч, как сухие листья с осенних деревьев.

Я повернулся и сделал вид, что исправляю что-то в руле. Когда мы во второй раз проходили возле берега, люди стояли молча. Только кто-то один, еще не оценивший ситуацию, звонко крикнул:

— Семь футов под килем!

— На берег нам нельзя. Они нас растерзают! — твердо заявил Валера!

— Ильичев, уходи в море! — с угрозой в голосе зашипел Салифанов и, обернувшись, ослепительно улыбнулся провожающим.

— Айн момент! — бодренько успокоил я всех, прикидывая, как бы сподручнее дезертировать с плота.

Когда мы завершали четвертый круг, в толпе уже свистели. Салифанов сидел, опустив лицо вниз, тихо, но внятно угрожал: