Уильям Кингстон - Гризли (сборник)

Решение Ваби было принято моментально. Он вернулся обратно в лиственный лес, неся Рода на плечах. Для них оставался еще единственный шанс на спасение: взобраться на одно из деревьев и ждать, пока волки не разбегутся с наступлением дня. Правда, они подвергались бы тогда риску умереть в течение этого времени от холода. Эта битва между ними и волками была бы испытанием на выносливость.

Ваби остановился у подножия большой лиственницы, ветви которой под тяжестью снега пригибались до самой земли, и положил Рода. При свете луны, которая теперь стояла в небе и ярко блестела, он взглянул на белого юношу, лежавшего почти без сознания с полузакрытыми глазами и безжизненными членами. Лицо его было смертельно бледно, и при виде этого призрачного лица верное сердце Ваби сжалось от тоски.

Но еще прежде, чем он успел подумать, как поднять раненого в надземное убежище, его ухо, привычное к звукам пустыни, насторожилось. Волки приближались! Он скорее почуял их, чем услышал. Ибо, приближаясь, кровожадные охотники прекратили свой вой. Не дожидаясь их, бесстрашно, с громким криком он выскочил им навстречу.

Они были не больше чем в нескольких шагах от леса, когда он преградил им путь. Это была лишь небольшая шайка, без сомнения авангард. Не теряя ни минуты, Ваби прицелился и выстрелил. Крик боли дал ему понять, что выстрел не пропал даром. Он снова приложился и прицелился так метко, что второй волк подскочил в воздухе, как на пружине, и плашмя повалился на снег, не издав ни чвука. Тогда остальные разбежались, не забыв, однако, захватить с собою труп товарища, чтобы растерзать его где-нибудь поблизости.

Вернувшись к Роду, Ваби с радостью увидел, что тот, преодолев свою страшную слабость, стал понемногу приходить в себя. Тогда он вскарабкался на дерево и втащил его за собой.

– Второй раз вы спасаете меня, – сказал Род. – Первый раз, когда я тонул. Теперь от волков. Я никогда не забуду этого!

Он нежно опустил руку на плечо своего друга.

– Вы вполне отплатили мне сегодня утром, – ответил Ваби. – Ведь если вы так искалечены, так только из-за меня. Кровавая рана предназначалась мне. Мы с нами квиты. – И их взгляды обоих юношей встретились, полные дружескою доверия.

Волчий концерт начался снова. Ваби добрался до верхушки дерева, чтобы наблюдать за происходящим. Стая только что вышла из соснового леса, немного повыше, на горе, и теперь спускалась во весь опор по ее склону, рассыпаясь среди снега множеством черных точек, похожих на муравьев.

Ответный рев несся со стороны озера, по которому бегом приближалась вторая стая. Оба отряда хищников имели, казалось, в виду одну цель: лиственницы, где они должны были соединиться. Всего их было около шестидесяти.

Ваби с трудом втащил Рода несколько выше. Оба они, с единственным зарядом, который у них оставался, молча ждали. В утренней схватке Род лишился своего ружья и боевых припасов.

Между тем Ваби снова взобрался на свой наблюдательный пункт. Вскоре он убедился, что обе волчьи стаи действительно соединились и окружили лес. Казалось, что звери охвачены страшным возбуждением. Они только что наткнулись по дороге на лужицу крови, оставленную издыхающим лосем, и напали на его след.

– Что там происходит? – спросил Род вполголоса.

Черные глаза Ваби расширились и загорелись жарким пламенем. Кровь билась в его жилах, и сердце колотилось до боли.

– Это они не за нами, – ответил он после минутного молчания. – Нас они не выследили и не почуяли. Есть какая-то другая добыча. Наше счастье!

Не успел он договорить, как кусты и ветви затрещали в нескольких шагах от их дерева, и юноши увидели огромную тень, которая пронеслась галопом прямо под ними. Ваби успел распознать лося, но он не подозревал, что это тот самый, которому он послал днем пулю, не сразившую его на месте. Волки с хриплым воем и голодным рычанием, временами вырывавшимся из их огромных пастей, преследовали по кровавому следу несчастное животное, пригнувшее голову почти до земли.

Для Ваби это зрелище не было ново, но Род видел его впервые и, хотя все произошло с молниеносной быстротой, жуткая картина надолго запечатлелась в его памяти. Долго еще потом грезилось ему во сне огромное животное, которое, чувствуя себя осужденным на смерть, мчалось в снежной ночи, испуская жалобные вопли агонии, и настигающая его дьявольская стая хищников пустыни, мощных и быстрых, с худощавыми телами, опьяненных близостью добычи.

Ведь он был уверен, что лось будет побежден в этом неравном поединке и что волки сожрут его до последнего клочка.

– А теперь, – спокойно сказал Ваби, – мы можем спуститься на землю и без страха продолжать наш путь. Они слишком заняты, чтобы интересоваться нами.

Он помог Роду сойти на землю, поддерживая его за ноги. Потом согнулся перед ним, как раньше, и взвалил его себе на спину.

Они вышли из леса лиственниц и прошли около мили до небольшого потока, поверхность которого была покрыта льдом.

– Ваби, – сказал Род, – отдохните, я пойду сам. Я чувствую, что силы мои возвращаются. Поддержите меня только немного.

Оба продолжали путь. Ваби обхватил раненого за талию. Так они прошли вторую милю.

На одном из поворотов долины они вдруг заметили огонь, который весело сверкал близ соснового леска. Костер был еще на расстоянии доброй мили, но им казалось, что до него рукой подать. Они приветствовали его радостным криком. Ваби, положив ружье и отпустив товарища, сложил обе руки около рта в виде рупора и кинул вдаль свой обычный сигнальный клич:

– Уа-у-у-у-у! Уа-у-у-у-у!

В тишине ночи призыв долетел до огня. Туманная фигура показалась при свете пламени и вернула клич.

– Это Мукоки, – сказал Ваби.

– Мукоки, – повторил Род со смехом, счастливый, что его тяжелые испытания приходят к концу.

Но почти тотчас же Ваби заметил, как он пошатнулся, близкий к обмороку. Ему пришлось снова поддержать товарища, чтобы тот не упал на снег.

Если бы в этот вечер взоры юных охотников, лежавших у огня стоянки на замерзшей Омбакике, могли прозреть тайну будущего и предвидеть все трагические переживания, которые оно им готовило, то, быть может, они отступили бы и вернулись назад к покинутой цивилизации. Но возможно также, что счастливый исход, который должен был увенчать их долгие злоключения, несмотря на все, повлек бы их вперед. Ибо любовь к сильным ощущениям живет в сердцах юношей, полных жизненных сил.

Но перед ними не стояло такой альтернативы, так как будущее было от них скрыто. Только много позднее, когда протекли уже долгие годы и они, сидя перед весело потрескивающими дровами домашнего очага, могли снова увидеть в целом всю захватывающую картину своих приключений и восстановить ее в своем воображении, они поняли, что ни за какое золото мира не расстались бы до конца дней с этими неизгладимыми и дорогими для них воспоминаниями.