Глеб Исаев - «Травести»

— Так что, утро вечера мудренее, давай спать, — закончил инструктаж гость. — Я–то еще по своему времени живу, а тебе выспаться нужно, — он поднялся, прикрыл окно и, пожелав спокойной ночи, вышел из комнаты.

Утро не задалось. Виктор Петрович хмуро выслушал сводку происшествий, надиктованную ему на автоответчик секретарем, вздохнул и с отвращением выглянул в панорамное окно своего загородного дома. Не радовал даже вид нового, с подогревом и крытой террасой бассейна.

Деньги, полученные от предприимчивого банкира и короля водочной империи, весьма пригодились. Однако, в свете последних событий, он с радостью вернул бы всю сумму, да еще, пожалуй, приплатил, только бы восстановить статус — кво.

Внезапно для всех гибель неприметного пенсионера вызвала в городе необычно широкий резонанс. Да что в городе, звонили и из столиц, причем, такие люди, которые при обычном стечении обстоятельств, вряд ли бы снизошли до общения с не последним человеком в служебном механизме империи.

Однако следствие ничего не дало. Пьяного водителя большегруза отыскали довольно скоро. Но, к сожалению, в неживом виде. Бедолага, видимо, осознав, что натворил, испугался. И потому не придумал ничего лучшего, как пошло застрелиться из собственного охотничьего ружья.

Но и похороны старика для губернатора стали в некотором роде откровением. Километровая процессия из машин перекрыла весь центр города. Причем, как ни странно, в одной колонне ехали тонированные «бэхи» местных авторитетов и роскошные «Мерседесы» олигархического бомонда, а среди них мелькали странные авто. Простенькие «Жигули» и «Волги», но с такими номерами, что ни один из вельможных соседей не посмел бы оттереть или подрезать этаких простаков.

Наблюдатели доложили о случившемся на поминках инциденте. Причем затеял его не кто иной, как неулыбчивый военный с генеральскими погонами, но капитанской выправкой, а поддержал хозяин местного энергетического комплекса, входящий в сотню богатейших людей планеты.

Глава местного «аквариума» нехорошо покосился на референта губернатора, выдохнул, усмиряя эмоции, и громко, отчетливо произнес: — «КамАЗы» сами по себе на хороших людей не наезжают…

Тишина повисла такая, что слышно было, как заурчало в животе у струхнувшего управленца.

Но самой главной неприятностью стало бесследное исчезновение девчонки.

Иными словами, прессинг, которому подвергся Виктор Степанович, окончательно расшатал нервную систему. Он крепко подсел на коньяк, и ежедневно дергал руководство прокуратуры, прямым текстом намекая на свое недовольство отсутствием стараний в розыске беглянки.

А если еще учесть, что на следующий день после похорон позвонили из администрации «Самого» и, промежду прочим, но довольно настойчиво затребовали отчет по выполнению предприятиями области плана Госзаказа, причем с указанием номеров контрактов, сумм, и предприятий контрагентов, губеру стало нехорошо.

Рутинное само по себе требование обострялось необходимостью ставить на документе, собственную подпись.

«Ничего, уйду на больничный, пусть зам визирует. А ежели что, отопрусь», — самонадеяно рассудил губернатор так и не понявший до конца степень угрозы. И все — таки он каждое утро начинал со сводки МВД, в душе крепко надеясь услышать о поимке беглянки.

«Господи, да никто ведь и не собирается ее сажать», — пытался успокоить совесть коррумпированный чиновник, вспоминая слезы девчонки и просьбу. Он искренне убеждал себя в том, что ей не желали зла. Оставался, правда маньяк—охранник, но, как выяснило внутреннее расследование, спятивший на сексуальной почве вертухай давно был в поле зрения собственной безопасности. Даже без учета присланой в прокуратуру неизвестным доброжелателем видеокассеты, что бы признать за девчонкой необходимую самооборону хватило показаний других потерпевших из числа задержаных.

— Гадость, как его пьют? — губернатор выплеснул в мойку показавшийся кислым кофе, сбросил пижаму и начал нервно застегивать пуговицы новой рубашки. Он где–то вычитал, что сорочки нужно менять ежедневно, и теперь следовал правилу с завидной неукоснительностью.

Приехав на службу, поднялся на этаж и, мимоходом кивнув секретарше, проследовал в кабинет.

— Виктор Петрович, — оторвалась привратница от просмотра бумаг. — Вас ждет Альберт Вениаминович, с ним еще один человек. Я пропустила их в кабинет, подала кофе. Минут десять сидят.

— Угу, ладно. — Губернатор, не сумел скрыть недовольную гримасу.

«Помяни лихо…» — расстроено подумал он, выдохнул. Растянул губы в искусственной улыбке и отворил дубовую дверь.

— Какие люди! — Развел руками сидящий в гостевом кресле спутник финансиста, однако не двинулся с места, чтобы поприветствовать хозяина. Вместо этого он подмигнул Альберту Вениаминовичу, разглядывающему памятный вымпел.

— …И без охраны, — закончил паяц. — Или без конвоя? — вдруг добавил он, вмиг растеряв всю игривость тона.

— Что за шуточки? — недовольно поморщился губернатор. Он протянул ладонь финансисту. — Кто вас просил, неужели нельзя было договориться?

— Он еще спрашивает? — рыкнул мужчина, вскакивая с мягкого сидения. — Ты кого нам сосватал, урод?

Виктор Петрович опустился за рабочий стол и, обретая некоторую уверенность, уставился на старого приятеля и компаньона. Кольнуло слух явное противопоставление его с присутствующими: — Олег, последний раз прошу, угомонись, — чиновник обернулся к Альберту Вениаминовичу в поиске поддержки.

Тот отставил флажок и тяжело опустил объемное тело на стул, стоящий возле стола для совещаний.

— А ведь наш компаньон, по сути, прав, — вступил в разговор олигарх. — Тот, кого ты представил, как сохранившего старые связи отставника, оказался… Впрочем, тебе лучше этого пока не знать, иначе, вместо конструктивного разговора, придется отправлять секретаря за новыми штанами.

— В тот день он каким–то образом сумел узнать мой номер и начал шантажировать. Требовал денег, угрожал. Вполне, стоит сказать, реально угрожал. Он выложил все расклады, с такой точностью, словно сам составлял план. Что нам оставалось делать? Не платить — же. Пришлось… слить. А же не знал…

— И теперь, когда вы сами все испортили, вы обвиняете меня? В чем? — Губернатор — едва удержался, что бы не выругаться.

Он выпрямил спину и впился глазами в сонные зрачки акулы финансового мира.

— Слушай, придурок, — вновь взорвался Олег. — Да ты понимаешь, что мы все сейчас в такой глубокой?…

— Цыц, — отрезал банкир. — Хватит истерик. Не здесь и не сейчас.