Станислав Токарев - Искатель. 1981. Выпуск №4

— У нее не было подруг. Только Клео, парикмахерша, из салона, где работала Пепи. Но я ее не любил. Она плохо влияла на Пепи.

— В каком смысле?

— В каком… ну… настраивала ее против меня… учила ее делать то, что хочется… одним словом… плохая женщина.

— Послушайте, Бедросян, поговорим откровенно, по-мужски. Мы установили, что в понедельник вечером у Пепи был кто-то… скорее всего мужчина. Вы догадываетесь, кто это мог быть?

Бедросян вновь посмотрел на Антонова затуманенным взглядом, будто тот невзначай прикоснулся к больному месту. Возможно, он знал, а возможно, всего лишь подозревал. Ведь супруг всегда узнает последним…

— Не знаю, кто бы это мог быть. Вокруг нее крутилось столько всяких развратников. Она же была красавицей. Женой пожилого мужа! Да и я частенько выезжал из Софии… Был там один какой-то артист — Асен. А еще за ней увивался Мери — бездельник и хулиган. Да и Велев, ее начальник, не прочь был закрутить с ней. Слышал и о других…

— Знаете ли вы кого, с кем у нее сложились наиболее серьезные отношения?

— Да нет, она все больше флиртовала. Не расспрашивайте меня больше об этом, прошу вас. Лучше у Клео спросите!

— Я понимаю, как вам неприятен весь этот разговор, но войдите в мое положение. Нам нужно выявить все ее связи, без этого нельзя. Вы же сами заинтересованы в раскрытии преступления.

Из протокола, который вел Хубавеньский, и по заметкам, которые делал сам Антонов, была составлена примерная схема «любовников» Пепи. Было ясно, что в нее могут войти «невиновные» лица, которых Бедросян только подозревал, подозревал без всякого на то основания. Возможно, что многие «виноватые» могли не попасть в схему. Однако сейчас они располагали только этим. Таким образом, из девяти упомянутых человек только двое были доподлинно известны. Остальных Бедросян знал только понаслышке — профессии некоторых из них и места, где они появлялись. И всех их необходимо было найти, идентифицировать и установить, где они находились и что делали в вечер смерти Пепи. С теми же, у кого не оказалось бы алиби, нужно было поработать особо. Для этого необходимы были кадры, троим с заданием быстро не справиться… Прежде чем просить подмоги — хотя бы двух оперативных работников, — следовало дождаться возвращения Консулова, чтобы посоветоваться с ним.

Тот появился к пяти часам вечера, практически к концу рабочего дня. Потирая руки, сказал:

— Ну-с, а теперь посмотрим, что мы имеем!

Антонов пересказал ему содержание допроса Бедросяна, потом указал на «схему любовников». К ней, не смотря в свой блокнот, Консулов сделал ряд новых дополнений. Он явно уже разговаривал в салоне на эту тему и, судя по всему, с людьми, хорошо знавшими интимную жизнь Пепи. Так, артист Асен превратился в эстрадного певца по кличке Коко; «бездельник и хулиган» Мери оказался «мужественным красавцем без определенных занятий»; Велев остался Велевым; зато появилась еще одна фигура — художник из Центра новых товаров и моды, Чавдар Барев. Остальных «подозреваемых» Консулов отбросил как давно «отставленных» либо как «плод фантазии ревнивого армянина».

— Но есть еще один, наиболее интересный тип, — заметил Консулов. — Это, по всей вероятности, «голос, который позвонил», то есть человек, посетивший Пепи в день ее смерти.

— Кто это?

— Дело в том, что никто его не знает. Даже Клео. Это была «новая большая любовь» Пепи и ее тайна.

По таинственному тону, каким начал Консулов, было видно, что он все-таки успел кое-что разузнать и пришел не с пустыми руками. И так как Антонов не торопился задавать вопросы, Консулов начал рассказывать сам.

…Основным источником достоверной информации, как и следовало ожидать, оказалась Клео. Но разговор с ней сложился не сразу. Сначала пришлось напичкать ее сведениями об опасности, грозящей ей в случае сокрытия важных для следствия сведений, а потом разъяснить ценность информации о всех связях Пепи. Консулов для этого пригласил ее пообедать с ним вместе в ресторане Центрального универмага. И только за кофе Клео разболталась как положено. Она рассказала, что в последние несколько месяцев у Пепи появился «новый друг», «человек очень солидный», знакомство с которым могло привести к «неожиданным последствиям». На вопрос: «Под неожиданными последствиями можно ли понимать убийство?» — Клео ответила: «Нет, скорее всего брак». Конечно, первой задачей Консулова было выяснить: «Кто он такой?» Клео принялась уверять, что сама не знает и что в этот раз по непонятным причинам Пепи категорически отказалась назвать его имя. Она только сказала, что это «любитель баров Внешторга». У него есть жена и ребенок, из-за чего Пепи не хотела сообщать его имени. Обещала хранить их связь в глубокой тайне…

— А как ты знаешь, министерство внешней торговли не из малолюдных учреждений в Софии и «любителей баров» с женами и детьми там более чем достаточно… Больше мне ничего не удалось выпытать у нее. Пепи никогда не упоминала даже его имени, называя своего «друга» либо «мой торговец», либо просто «мой». Он часто ездил за границу, главным образом «по второму направлению», и привозил ей подарки. Так бы мы и расстались, если бы в последний момент, уже вставая, Клео не вспомнила, что она тоже получила подарок от этого «завсегдатая баров», хотя и через Пепи.

Консулов вытащил из кармана пиджака маленький коричневый блокнотик и положил его перед собой. Антонов взял его и начал пролистывать. Элегантная вещь — кожаная обложка, листы из хорошей рисовой бумаги. Все наименования и надписи были на греческом языке. В конце — место для телефонов. Там были записаны несколько номеров и имен на болгарском.

— Не смотри телефоны. Их писала Клео после того, как получила записную книжку.

— А что смотреть? Больше читать нечего.

— В том-то и дело! Несколько месяцев назад Пепи подарила блокнотик Клео. Объяснила, что ее приятель дал его для «подруги-гречанки». По всей видимости, она рассказала ему о Клео. Ну я и попросил одолжить мне этот блокнотик на несколько дней. Клео этого очень не хотела. Я обещал, что мы его «не конфискуем». Таким образом, «любитель баров Внешторга», слишком пекущийся о своем инкогнито, сильно подвел себя.

Антонов хотел что-то сказать, но Консулов жестом остановил его:

— Минуту! Маленький эксперимент учебно-дидактического характера. Пенчо, иди сюда, дорогой. Посмотри на это вещественное доказательство и скажи-ка нам, что оно может дать следствию.

Хубавеньский взял записную книжку и стал внимательно рассматривать ее.

— Для ясности я тебе скажу: первое, что я узнал в министерстве, — это то, что он рекламный блокнот греческой фирмы экспорта маслин «Захаридис и Захаридис» в Салониках. Мелкая фирма…