Эрл Гарднер - Показания одноглазой свидетельницы

– Вы его там видели?

– Да.

– И помните, что это он вас обслуживал?

– Да, конечно, я...

Она внезапно осеклась.

– Продолжайте, – сказал Мейсон.

– Я... я немного ошиблась, – поправилась она. – Я хотела сказать, что мне показали этого человека здесь в коридоре как одного из свидетелей по делу.

– Теперь, мистер Дэнверс, – внезапно прервал ее Мейсон, – я хочу задать вам вопрос, на который вы можете ответить, стоя там, где вы сейчас стоите. Не эта ли женщина поставила утром двадцать второго сентября к вам на стоянку машину и спросила у вас о такси? Подумайте хорошенько.

– Ничего подобного я не делала, – резко сказала миссис Мейнард. – Я там вовсе не была. Я никогда не видела этого человека до того, как мне показали его в суде. Он никогда меня не видел. Я...

– Тогда почему вы заявили, что видели этого человека на платной стоянке? – спросил Мейсон.

– Потому что я... я перепутала. И... потом я ставила когда-то там машину. Я видела его там раньше, в другой раз, задолго до двадцать второго сентября.

– Эту женщину вы видели? – обратился Мейсон к Дэнверсу.

– Ей-богу, не знаю, – ответил тот. – Вроде бы ее.

– Она очень на нее похожа?

– Да, очень похожа.

– Минутку, – выкрикнул Гамильтон Бергер. – Все это совершенно не по правилам. Защитник допрашивает сразу двух свидетелей одновременно. Так мы ни к чему не придем.

– Наоборот, – прервал его Мейсон, повысив голос. – Мы придем к решению дела, Ваша Честь! Найдем ответ, который объяснит нам все факты.

Судья Кейс застучал молотком.

– Давайте-ка придерживаться порядка.

Тем временем миссис Мейнард поспешно пристраивала повязку на глаз.

– Одну минуту, миссис Мейнард, – сказал Мейсон, – прежде чем вы наложите повязку, мне бы хотелось показать вас глазному врачу, случайно оказавшемуся здесь. Вы не возражаете, если доктор Рэдклифф взглянет на ваш глаз?

– Никакой доктор мне не нужен.

– Но я не замечаю ни малейших признаков воспаления, – настаивал Мейсон.

– Ваша Честь, – вмешался Гамильтон Бергер, – все это совершенно не относится к делу.

– Нет, очень даже относится, Ваша Честь, – рассмеялся Мейсон. Свидетельница показала нам под присягой, что у нее воспален правый глаз. Только что всем нам тут представилась возможность увидеть этот глаз. Я убежден, что и доктор Рэдклифф тоже его видел, и думаю, все подтвердят, что не заметили ни красноты, ни воспаления, ни...

– Все уже прошло. Глаз почти не болит, – сказала миссис Мейнард.

В наступившей тишине внезапно прозвучал голос Перси Дэнверса:

– Да, теперь я вспомнил: это именно та женщина.

Войдя в контору, Мейсон зашвырнул в шкаф шляпу, обхватил за талию Деллу Стрит и весело закружил ее вокруг себя.

– Что случилось? – спросила Делла.

– Да вот, – объявил Мейсон, – загадка наконец-то решена и оказалась столь простой, что удивительно, как я не додумался гораздо раньше.

– Для меня все это по-прежнему темный лес, – сказала Делла Стрит.

– Послушай, как было дело, – начал Мейсон. – Карлин, Фарго и Питер Лейри были сообщниками. Элен Хемптон помогала им, но она гораздо меньше знала о деле. Эти мошенники, заплатив какую-то безделицу матерям, забирали у них незаконнорожденных детей, передавали их за кругленькую сумму приемным родителям, а после того, как те привязывались к ребенку, заманивали их в «Золотой гусь», и там на сцену выступала Элен Хемптон. Миртл Фарго узнала, что ее муж замешан в каких-то темных делах с Карлином, но ей не приходило в голову, что эти дела как-то связаны с шантажом, объектом которого она сама была три года назад. До сегодняшнего дня она думала, что у ее сына и в самом деле есть примесь японской крови. Вот в чем была причина, по которой она не говорила правду! Она хранила вырезку, в которой рассказывалось о преступной деятельности Элен Хемптон, и была так наивна, что надеялась напугать Карлина и вынудить его отпустить ее мужа. Бедняжка думала, что муж и сам этого хочет. В тот вечер в ночном клубе кто-то показал меня Миртл Фарго. Миртл немедленно решила действовать и под каким-то предлогом ушла домой, достала спрятанные деньги и газетную вырезку. Эта вырезка была ее заветным козырем. Она вынула ее из сейфа мужа и выскользнула из дома. Попросив одного из соседей, которого она хорошо знала, отнести конверт в «Золотой гусь», она отправилась в аптеку, чтобы позвонить мне. Вскоре после этого явился Фарго и, не застав дома жену, заподозрил неладное. Он подумал, что жена, наверное, пошла звонить в ближайшую аптеку. Может, к матери, а может быть, в полицию. Куда – он не знал, но он испугался. Застав ее в аптеке, он решил, что перехватил ее вовремя и она еще никому не звонила. Дома он сразу же уведомил по телефону Карлина и Питера Лейри, что его жена что-то затеяла. А затем пакет доставили мне в ночной клуб, и, когда мы разговаривали с Питером, Элен Хемптон приняла нас за супружескую пару, которую они в тот вечер собирались шантажировать.

– Как мило!

– Ты находишь? Питер тотчас отозвал Элен от нашего стола, но оказалось, что уже поздно. Тогда он в панике поспешно выскользнул из клуба и помчался к Карлину, чтобы забрать свою долю и скрыться. Но Карлину показалось, что опасность не так велика. Он не отдал Питеру денег, и они подрались. Как утверждает сейчас Карлин, он не очень сильно ударил Питера в подбородок. Однако удар вызвал кровоизлияние в мозг, и Питер умер.

– Так он был уже мертв, когда мы заходили к Карлину? – спросила Делла Стрит.

– Да, и тело находилось в спальне наверху, в то время, когда Карлин варил нам кофе и рассуждал о красотах природы.

Делла поежилась.

– Теперь и Карлин понял, что необходимо скрыться. Он позвонил своей любовнице миссис Мейнард, чтобы она встретила его на своей машине в нескольких кварталах от его дома, потом поставил бомбу с часовым механизмом так, чтобы при взрыве загорелся бензин. Питер Лейри, как ты помнишь, был коренастый швейцарец, лет шестидесяти, то есть примерно того же возраста и такого же телосложения, как Карлин. Можно было не сомневаться, что полиция, обнаружив труп, решит, что это Карлин, погибший при пожаре. Однако, если ты помнишь, Питер не носил очков. А Карлин носил очки, и, так как лицо у него было несимметричное, дужки на этих очках были расположены неровно. Он снял свои очки, надел их на Питера и выскользнул из дому прежде, чем явился второй агент Дрейка. В доме у миссис Мейнард лежали старые очки Карлина, и она тут же отнесла их Рэдклиффу, чтобы заказать новую пару.

– Ну а Фарго?

– Фарго испугался, оказавшись замешанным в убийстве, – сказал Мейсон. – Он решил бежать утром. Уехала его жена, и Фарго опасался, что она что-то замышляет. Его встревожил разговор, бывший у них накануне вечером, а узнав, что перед отъездом жена взяла из сейфа пятьсот долларов, он струхнул еще больше. Карлин послал к Фарго миссис Мейнард, чтобы урезонить его. Когда я заходил в дом, это она сидела в спальне наверху. После моего ухода они с Фарго объяснились начистоту, и она его заколола. Она была готова на что угодно. Фарго соврал мне, что его жена улетела шестичасовым самолетом, но миссис Мейнард знала правду и решила выдать себя за миссис Фарго и оставить след, который навел бы полицейских на мысль, что миссис Фарго убила своего мужа, а затем пыталась сфабриковать фальшивое алиби. Мы дважды чуть не разрушили планы Карлина. В первый раз, когда наши агенты, наблюдавшие за домом, так быстро подняли тревогу, что пожарные сумели погасить огонь до того, как были уничтожены все доказательства. Разумеется, уже тот факт, что Карлин вложил в сейф сгоревшие бумаги, вынув оттуда все, что там хранилось, мог бы навести нас на след. Второй раз был, когда мы отправили своих агентов опросить пассажиров автобуса. Но тут преступникам повезло: в автобусе не оказалось ни одного пассажира, ехавшего до Сакраменто от самого Лос-Анджелеса, и обман миссис Мейнард было некому разоблачить.