Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 15. Солнечная монета. Книга 1 из 2.

– Мы вернемся к себе в комнату. Несомненно, люди во время празднования изрядно расслабятся.

– Хе-хе-хе. Мудрое решение. Вино правильнее всего вкушать в спокойствии. А они там сейчас все равно что грязную воду пьют. Многие, по крайней мере.

Мойзи пожал плечами и с улыбкой достал из мешочка еще несколько монет.

Даже на втором этаже шум, доносящийся с первого, был слышен явственно.

Нетрудно было догадаться, какая там шла попойка.

– Кроме того, я внес залог за ту лавку, и теперь у меня голова раскалывается от мыслей, что мне надо достать остальные деньги. Я не могу себе позволить два дня сидеть пьяным.

При этих словах Лоуренса глаза Мойзи удивленно расширились.

– Ты внес залог?

– Да, я решился.

– …Ха-ха, как внезапно. Величайшее приобретение для молодого человека.

И Мойзи хлопнул себя по лбу, как Рувард недавно. Не исключено, что это была именно его привычка изначально. Если люди долгое время живут вместе, они приобретают общие черты, как муж и жена.

При этой мысли Лоуренс кинул взгляд на Хоро.

Она вопрошающе склонила голову набок. Лоуренс небрежно улыбнулся, но ничего не сказал.

– Поистине внезапно. Честно говоря, я не думал, что ты ее купишь. Да еще в самый подходящий момент.

В городе была праздничная суматоха. Во время празднований цены всегда растут. Можно было не сомневаться: если бы Лоуренс не успел внести задаток, сейчас то здание либо уже было бы продано, либо продавалось бы по куда более высокой цене.

– Да. Я благодарен Господу.

После этих слов Лоуренса Мойзи принялся с несколько удивленным видом переводить взгляд с него на Хоро и обратно. Должно быть, он дивился про себя, правильно ли произносить такие слова рядом с Хоро.

Та, разумеется, всем видом показывала, что не имеет ничего против.

По одному этому Мойзи мог в той или иной степени догадаться, какое путешествие совершили вместе Лоуренс и Хоро.

– В этом мире никто не знает, что может случиться. Ну, спокойной ночи.

И Мойзи в сопровождении своих подчиненных вышел из комнаты.

– Мы тоже пойдем? – проводив взглядом наемников и повернувшись затем к Хоро, предложил Лоуренс. Хоро жадно наливала себе вино из оставленного кувшина. – Эй, в комнате тоже есть что выпить.

– Дурень. Как я могу оставить здесь такое замечательное вино?

Вино в комнате было хорошим, однако то, которым их угостил здесь Рувард, – просто отменным.

Увидев, должно быть, что и Рувард, и Мойзи ушли, в другую дверь заглянул юноша, чтобы прибраться. Однако, заметив, что Лоуренс и Хоро еще здесь, он нерешительно застыл у входа.

– Видишь? Мы мешаем убираться. Идем.

Лоуренс дал юноше мелкую монетку и вывел Хоро из комнаты за руку.

Хоро нехотя последовала за ним, держа в другой руке полную до краев кружку, однако она явно тянула Лоуренса назад.

– Погоди, ты не хочешь возвращаться в комнату?

Снаружи доносился шум празднования.

Возможно, Мудрой волчице, на которую нередко нападала хандра, хотелось заткнуть чем-нибудь уши и лечь спать.

– …Не в этом дело, – ответила, однако, Хоро.

«Как будто тебе такое никогда не приходило в голову», – подумал Лоуренс, но вслух произнес лишь «а».

– Или ты беспокоишься о деньгах?

Хоро отвернулась, но уши под ее капюшоном дернулись.

Каким бы хорошим ни было вино, ей не обязательно было пить его так жадно, если учесть празднование снаружи.

Конечно, она знала, что так будет легче развязать кошель Лоуренса, чем если самой откупоривать фляжку.

То, что она так не поступила, значило, что она всерьез восприняла его наполовину в шутку произнесенные слова про головную боль от мыслей о доставании денег.

– На хорошее вино для тебя мне денег хватит.

Лоуренс взял кружку из руки Хоро.

Когда чуть-чуть вина пролилось, Хоро пробормотала:

– Пропадает зря.

Однако взять кружку обратно она не попыталась.

– Правда? – спросила она вслух, и хвост под балахоном колыхнулся.

Он подивился, какую ее просьбу ему придется уважить, если он сейчас скажет «да». Тем не менее он сделал длинный глоток прекрасного вина, которым Хоро до краев наполнила кружку, и, кашлянув, сказал:

– Давай-ка мы –

Но тут рука Хоро легла ему на губы, не дав произнести остальное.

– Если сейчас будешь беспечен, позже будут неприятности.

Эти слова Лоуренс нередко обращал к самой Хоро.

– Раньше ты был более бережлив. Не слишком ли ты расслабился?

Лоуренс только успел подумать «опять она взяла верх», как Хоро выхватила у него кружку и, сделав глоток, быстро шагнула вперед.

– Однако… – внезапно сказала она и, остановившись, развернулась к нему. У нее было такое самодовольное лицо, что Лоуренсу захотелось схватить ее обеими руками и как следует встряхнуть. – Если ты так настаиваешь, вовсе необязательно идти пить на улицу.

Хоро игриво хлопнула ресницами и танцующим шагом пошла вперед.

Выдернув руку из руки Лоуренса, она тотчас отдалилась от него. Хоть она и делала вид, что укоряет его, однако при этом не сдержала улыбки. По части поддразнивания ей не было равных.

– Тебе нужно так много выпить?

Продолжая улыбаться и как будто вовсе не слушая Лоуренса, она ответила:

– Да.

***

Этой ночью весь город уподобился своей главной площади: еду и спиртное продавали на каждом углу. Лоуренс и Хоро попытались добраться все же до площади, но вынуждены были повернуть обратно – слишком много людей. В конце концов они устроились за складным столиком возле лавки пряностей. Никаких ограничений, о которых можно было бы беспокоиться, здесь не было, и потому даже лавка пряностей не упустила представившейся возможности и превратилась в маленькую таверну.

Сел, разумеется, только Лоуренс; Хоро же, получив от него несколько серебряных монеток, сжала их в кулачке и помчалась к продавцу, точно ребенок.

Вскоре она вернулась с полными руками еды – чтобы положить ее на стол и тут же убежать снова.

Эта картина повторилась четырежды. Владелец лавки пряностей, попивая вино, круглыми глазами наблюдал за кавардаком, творящимся на улице.

– Мм-хе-хе-хе.

Предупреждать ее, чтобы не переедала, выглядело глупой затеей.

Лоуренс с восхищением смотрел, как Хоро поглощает пищу и вино.

В последнее время он и вправду стал не так много думать о том, чтобы сдерживаться с тратами. Он понимал, что у него меняются взгляды на то, что более важно, а что менее.

Деньги превыше всего. Деньги важнее всего.

Эту жадность он помнил как слепящую волну жара позапрошлогодней давности, однако насколько сильно она его жгла, не помнил совершенно. И по сравнению с тем счастьем, которое переполняло его сейчас, то воспоминание было совершенно бледным. Скоро оно исчезнет в глубинах памяти.