Уилбур Смит - Триумф солнца

Но тут Кортни понял – оптимизм лучшее оружие генерала. Человек с его характером никогда не позволит себе погрузиться в пучину безнадежности и отчаяния.

– Значит, вы даете мне разрешение открыть торговлю зерном, генерал?

В Хартуме было введено чрезвычайное положение. Продукты питания распределялись исключительно по команде Гордона.

– Сэр, не в моей власти разрешить вам это. Население города голодает. Открытие торговли наполнит зерном закрома спекулянтов, а бедняки останутся ни с чем. Необходимо позаботиться, чтобы каждый получил справедливый паек. Я лично прослежу за распределением и вынужден реквизировать весь ваш груз. Разумеется, вы получите за него достойную цену.

На мгновение Райдер потерял дар речи. Пауза затянулась.

– Достойную цену, генерал?

– После сбора прошлогоднего урожая цена на мешок дурры составляла в городе шесть шиллингов. Я и сейчас считаю ее вполне достойной, сэр.

– После сбора прошлогоднего урожая здесь не было ни войны, ни осады, – резко возразил Райдер. – Шесть шиллингов, генерал, не покроют мои убытки. Ведь я-то покупал зерно по грабительским расценкам! А расходы на доставку его сюда? А законная прибыль, которую я должен получить?

– Уверен, мистер Кортни, что эти шесть шиллингов принесут вам изрядный доход. – Гордон не сводил с собеседника холодного взгляда стальных глаз. – По законам военного времени, сэр, всякая спекуляция и укрывательство продовольствия считаются тягчайшими уголовными преступлениями.

Райдер отлично знал, что слова генерала не пустая угроза. Много раз ему приходилось видеть, как принародно порют розгами, а затем и казнят мужчин, пренебрегших исполнением своего долга либо нарушивших декреты этого невысокого человека. Расстегнув вторую пуговицу форменного кителя, Гордон достал из внутреннего кармана записную книжку, черкнул в ней пару строк, вырвал листок и протянул его Райдеру.

– Вот мое личное долговое обязательство на сумму четыреста пятьдесят египетских фунтов. Его вам оплатят в казначействе хедива в Каире, – сухо произнес он. Хедивом местные жители называли правителя Египта. – А что представляет собой остальной ваш груз, мистер Кортни?

– Слоновая кость, образчики пойманных в пути сюда животных и птиц, – с досадой ответил Райдер.

– Что ж, можете отправить это на свой склад. В данный момент они меня не интересуют, хотя со временем, вероятно, придется заколоть животных, чтобы обеспечить население мясом. Как скоро вы сможете подготовить пароход и баржи к отплытию, сэр?

– К отплытию? – Догадавшись, что последует дальше, Райдер побледнел.

– Ваши суда конфискованы для перевозки беженцев в более безопасное место, вниз по реке, – объяснил генерал. – Можете подать заявку на древесный уголь. Издержки будут компенсированы из расчета два фунта за пассажира. Полагаю, вы сумеете взять на борт пятьсот мужчин, женщин и детей. Я лично отберу тех, кто отправится в первую очередь.

– Компенсация последует в виде еще одного векселя? – с плохо скрытой иронией поинтересовался Райдер.

– Именно так, мистер Кортни. В Метемме вы дождетесь высланный нам в поддержку отряд. Мои собственные суда уже там. Ваша репутация опытного речного штурмана весьма пригодится при проходе через пороги Шаблука, мистер Кортни.

Гордон с величайшим презрением относился к любым проявлениям жадности и поклонению мамоне. Когда хедив предложил ему награду в десять тысяч фунтов за немыслимую операцию по вывозу мирных жителей Судана, генерал без колебаний урезал баснословную цифру до двух тысяч, твердо придерживаясь собственных представлений о долге офицера перед своими подчиненными и Всевышним.

– Прошу подвести баржи поближе к пирсу. Мои люди будут охранять их во время разгрузки, пока последний мешок зерна не окажется на таможенном складе. Ответственность возьмет на себя мой начальник штаба майор аль-Фарук.

Гордон кивнул в сторону стоявшего чуть поодаль офицера. Темноглазый египтянин непроизвольно салютовал Райдеру. В ноздри Кортни ударил тяжелый аромат бриолина: волосы начальника штаба были тщательно напомажены.

– А сейчас вы должны извинить меня, сэр. Дела.

Как фактическая хозяйка генерального консульства ее величества в Судане, Ребекка несла на своих плечах всю ответственность за внутреннюю жизнь великолепного особняка. Этим вечером под ее строгим присмотром слуги накрыли стол на обращенной к Голубому Нилу террасе – чтобы гости отца могли насладиться легким бризом, веявшим от реки. Перед заходом солнца в бронзовых курильницах зажгли тонкие веточки эвкалипта с листьями; ароматный дымок разогнал надоедливых москитов. Развлекать гостей должен был любезно предоставленный генералом Гордоном духовой квартет. Вообще-то военные играли в городе каждый вечер, а не реже двух раз в неделю по приказу генерала устраивались красочные фейерверки: таким образом Гордон надеялся поднять дух измученных осадой жителей Хартума.

Стол поражал своим убранством: на белоснежной хлопковой скатерти торжественно сверкало начищенное серебро и высокие хрустальные бокалы. Лишь кухня, к досаде хозяйки, не соответствовала этому великолепию. В качестве первого блюда гостям подали суп из семян лотоса и лепестков роз, которые умудрились выжить в консульском парке, затем последует паштет из отваренной мякоти пальмового ствола и тщательно размолотых зерен дурры, а в раскаленной духовке ждал своего часа главный кулинарный шедевр ужина – грудка пеликана.

Обычно Дэвид Бенбрук проводил вечера, устроившись на террасе с отличной двустволкой «парди», ожидая, когда над головой зашелестят крылья бесчисленных водоплавающих птиц. За спиной отца стояли девочки, готовые в нужный момент передать стрелку новое заряженное ружье. Троица давно понимала друг друга без всяких слов. Бенбрук полагал, что каждая женщина, если она живет в Африке, в окружении диких животных и еще более диких людей, должна разбираться в огнестрельном оружии. Под руководством отца Ребекка действительно научилась мастерски обращаться с револьвером. Из тяжелого шестизарядного «уэбли» она легко сбивала пять пустых консервных банок, расставленных по верху каменной стены, высившейся в десяти шагах от террасы.

Саффрон и Эмбер были еще слишком малы, чтобы справиться с отдачей, поэтому для начала Бенбрук поручил дочкам просто заряжать и подавать ему ружья, и очень скоро девочки набили в этом деле руку. Как только отец спускал оба курка, Саффрон забирала у него оружие, а Эмбер тут же вкладывала в ладонь другую, уже заряженную двустволку. Пока Дэвид выбирал жертву и прицеливался, дочери проворно вставляли в пустой магазин патроны и вытягивались наготове. Темп стрельбы у этого трио был довольно высокий.