Луи Буссенар - Господин Ничто, или Необыкновенные похождения человека-невидимки

— Да, совершенно одни! — задумчиво повторяет генерал. — И сколько мер предосторожности… все входы и выходы охраняются… всюду установлены сигналы тревоги, расставлены ловушки, куда неминуемо должен попасть любой посторонний… каждую ночь осматривают все подвалы, закоулки и чердаки, делается невозможное, чтобы обеспечить мою безопасность! И не потому, что я боюсь… но я полагаю, что полиция — главнейшее и наиболее полезное учреждение империи и моя жизнь необходима для сохранения жизни нашего императора! И ведь только из-за того, что мой предшественник генерал Трепов[7] пренебрегал этими правилами предосторожности, он и был смертельно ранен нигилисткой[8] Верой Засулич. Но перейдем к делу, — продолжал генерал, заботливо закрыв обитую сталью дверь. — Итак, что нового вы узнали об этой странной истории, которая вчера вечером переполошила весь дворец?

— Абсолютно ничего, ваше превосходительство! Вот два доклада, касающиеся вашего расследования, один — для его величества, другой — для вас.

— Да!.. Все так, — проговорил генерал, просматривая доклад, — все ясно… совершенно ясно… по крайней мере, с точки зрения изложения фактов, но сами факты приводят в замешательство… Что скрывается за ними? Послушайте, Федор, скажите мне честно, что вы сами об этом думаете! Вы молоды, образованны, умны, вы — моя правая рука, скажите откровенно, по-дружески! Я еще раз спрашиваю вас, что вы думаете об этом покушении?

Протяжный, зловещий вой, вырвавшийся у пса, притаившегося под письменным столом, не дает молодому человеку ответить.

— Но в конце концов! — восклицает генерал. — Что же, черт возьми, творится с Джефом, почему он воет, словно чует волка!

— Да, словно он чует волка или приближение смерти! — вздрогнув, соглашается секретарь.

— Полно, Джеф… успокойся, мой милый, сидеть!

Молодой человек поднимает голову, смотрит на генерала своими честными, проницательными, большими серыми глазами и отвечает не раздумывая:

— Ваше превосходительство, вы делаете мне честь, спрашивая мое мнение в таких выражениях, которые и смущают меня, и заставляют испытывать гордость.

— К делу!.. Я слушаю, дорогой мой!

— Так вот, ваше превосходительство… Поскольку никто, абсолютно никто не мог пройти незамеченным через дворы, коридоры, прихожие, где всегда находится множество слуг, гвардейцев, адъютантов, тех, кого можно и кого нельзя увидеть, которые и днем и ночью охраняют императора, я пришел к выводу, что их величества, император, императрица, а также великие княжны подверглись своеобразному самогипнозу, что привело к настоящему самовнушению. Члены императорской семьи стали жертвами галлюцинации.

— Это очень серьезно, то, что вы говорите.

— Примеры внушения, вызванные одним индивидуумом и оказывающие влияние на целые толпы людей, довольно известны. Взгляните на наши религиозные, политические и философские секты… На эти сообщества людей, которые наносят себе увечья или же кончают с собой, на этих женщин, которые принимаются выть в расположенных рядом домах, а потом и в расположенных рядом деревнях, а потом и в целой губернии, и лишь потому, что одна из них начала выть. Подумайте о людях, что видят и слышат вещи, которые мы не видим и не слышим.

— Да! Все это так, и мне хотелось бы верить вам. Но вдумайтесь, дорогой мой: на подоконнике были обнаружены капли крови. Проведенный анализ обнаружил кровяные тельца человеческой крови в нормальном количестве.

— Конечно, ваше превосходительство, однако с той только разницей, что там почти полностью отсутствуют красные кровяные тельца. К тому же эта органическая жидкость могла находиться там уже некоторое время, попасть туда во время ненастья, как знать. Как хотите, ваше превосходительство, я служу в департаменте полиции и не могу верить в сверхъестественное.

— Ах, как бы мне хотелось обладать вашей прекрасной уверенностью, что дарует вам ваша молодость и те глубокие знания, которые получают в современных университетах. Но сам я невольно… нет… не знаю… сомневаюсь, колеблюсь, я действую вслепую, и, главное, мне страшно!

— Вам, ваше превосходительство? Вы — самый бесстрашный человек на свете, и вы говорите, что вам страшно… но это же невозможно!

Однако огромная сибирская борзая скулит и время от времени начинает тихонько рычать. И генерал, который слышит ее рычание, качает головой и отвечает:

— И Джефу тоже очень страшно. Да, Джеф боится чего-то, его зрение и нюх, насколько мне известно, обмануть невозможно. Но чего же он боится и почему? Ведь он смело бы бросился на разъяренного быка. И если я постоянно говорю о страхе, хотя мне трудно произнести само это слово, то лишь потому, что все время чувствую опасность, которая исходит от чего-то, и, что еще более чудовищно, от чего-то нематериального и неосязаемого.

Воцаряется недолгое молчание; слышно лишь прерывистое дыхание борзой, необъяснимый страх которой ничто не может рассеять.

Генерал в гневе продолжает:

— Ну что же, пока достаточно! Нам следует набраться терпения! Подождать! Надо выиграть время… если, конечно, события нам позволят. Взглянем теперь на второй доклад, тот, что касается знаменитого профессора Марка Лобанова.

Федор берет другой лист бумаги, исписанный красивым убористым почерком, и принимается читать, отчетливо произнося каждое слово:

— Марк Лобанов… около пятидесяти лет… утверждает, что родился в деревне Эрмелан, неподалеку от Риги. Проверить это трудно, так как в те времена акты гражданского состояния велись очень небрежно. Профессор, по происхождению, скорее всего немец или швед. В точности это неизвестно. Впрочем, он говорит свободно на всех европейских языках и ведет дружескую переписку с крупнейшими деятелями мировой науки, которые весьма высоко его ценят. Это очень известный ученый, он является членом-корреспондентом всех академий, и его работы в области анатомии, физиологии, физики, химии и биологии уже давно пользуются всеобщим признанием. Однако он держится в стороне от официальной науки. Он посвящает свои способности постоянному углубленному изучению странных, таинственных и непонятных явлений, которые, возможно, станут наукой будущего. У нас нет точных данных о его исследованиях. Можно предположить, что они касаются тех недавних открытий, что поражают умы и воображение человечества и, видимо, должны произвести в дальнейшем коренной переворот в науке.

— Ладно, Федор, очень хорошо, мой мальчик. Да, эти дьявольские открытия приведут к революции, которая запросто уничтожит все тысячелетние институты, составляющие основу современного общества. Продолжайте.