Яков Волчек - Проводник СРС

Парень в клетчатой рубахе встретил меня веселой улыбкой.

— Не шуми, — дружелюбно приказал он, — тут наш дружок спит, не мешай ему. Мы над ним подшутим.

— Какие ж это шутки — дразнить собаку?

— Да вот шутим, как умеем. — И он снова взял палку.

Пес рычал. Он зорко глядел на врагов. Подняв верхнюю губу, показывал страшные клыки. Один из парней быстро продвинул палку вперед, другой в это время затопал ногами. Карай, ощетинившись, рванулся на всю длину своей цепи. Казалось, он забыл про вещи, которые должен был охранять.

— Ох! — Парень взмахнул рукой.

Теперь Карай налетел на второго своего врага — и как раз вовремя: схватил палку и вмиг перегрыз ее пополам.

— Вот черт! — сказал парень в клетчатой рубахе и, подняв с земли пиджак, накинул его на плечо.

— Оставьте в покое эту собаку! — потребовал я.

— Да уж и так оставляем…

Карай внимательно смотрел на нас и время от времени трогал лапой бумажник — будто хотел убедиться, что выполнил свой долг.

— Мы уходим, — проговорил один из нападавших, неизвестно к кому обращаясь. — Пусть с этой собачкой кто-нибудь другой поиграет. К ней с пулеметом надо подступать.

И они пошли к аэродрому, посмеиваясь и переговариваясь.

Милиционер все еще спал под телогрейкой. Теперь я остался один с глазу на глаз с собакой. Наконец я смог как следует ее рассмотреть. Красавец зверь! Шерсть густая, чистая, блестящая; глаза овальные, черные, небольшие, но удивительно сторожкие, лапы — толщиной каждая в мужскую руку; посадка головы горделивая; спина широкая, как гладильная доска.

Карай проводил взглядом своих врагов, деланно зевнул и улегся на траву, положив острую морду на вытянутые лапы. Меня он, видимо, разгадал: я не представлял серьезной опасности.

— Ты собачка хорошая, — сказал я ему, — но хозяин у тебя неважный. В этом смысле тебе не повезло.

— Чем это не угодил вам его хозяин? — послышался вдруг насмешливый голос из-под телогрейки.

Ага, проснулся милиционер.

— Что ж вы бросаете свою собаку на произвол судьбы?

— И не думал бросать. Ложное обвинение.

— Как же ложное, когда я собственными глазами видел: тут двое каких-то пытались вас обокрасть!

— Да это знакомые ребята с аэродрома.

— Рассказывайте! Зачем же они хотели стянуть ваш бумажник?

— А я сам попросил, чтоб они это сделали. Ну где вы видели, чтобы человек, ложась спать, выставлял наружу ценные вещи?

Конечно, я не мог поверить ему. Заснул человек, попал в дурацкое положение, а теперь выдумывает всякие небылицы, чтобы оправдаться.

— Вы лучше скажите: нашли вы того, кого искали в горах?

Телогрейка отлетела в сторону. Человек поднялся, потянулся и хитровато посмотрел на меня серыми выпуклыми глазами. В ту же секунду я узнал его. Передо мной был Андрей.

— Кого я искал? — весело переспросил он. — Это как будто меня искали. И, как видите, нашли. Такой пес да чтоб не нашел!

Он приблизился к Караю. Тот завизжал, бросился к нему и положил на плечи передние лапы, пытаясь лизнуть в нос. Андрей отстранился.

Теперь он выглядел совсем иначе, чем при нашей встрече в горах. Вместо брезентовой куртки на нем была красная футболка с короткими рукавами. Чисто выбритое лицо словно еще больше помолодело. Он определенно наслаждался моим замешательством. Вероятно, весь мой вид свидетельствовал о крайней растерянности, потому что Андрей, взглянув на меня, засмеялся.

— Впору пришлись вам мои ботиночки? — лукаво спросил он.

Я все еще ничего не понимал. Собака его преследовала, теперь ласкается к нему. Если его поймали, то почему выпустили?

— Кто вы такой?

— До сих пор не угадываете? — с сожалением спросил Андрей. — Ну, вы сопоставьте факты. Вот один факт — собачку дрессирую. На ваших глазах знакомые ребята хотели у Карая отнять бумажник. Потом другой факт: я ушел в горы, а приятель, милиционер из здешнего отделения — вы его видели, — отправился с Караем спустя несколько часов, чтобы разыскать меня по следу. — Он чуть смущенно почесал затылок. — По правде говоря, не очень рекомендуется пускать молодую собаку по своему следу. Да мне хотелось узнать — найдет меня Карай в такой сложной обстановке или не найдет…

— Так кому же, в конце концов, принадлежит Карай?

— Карай — он мой пес, вернее сказать — доверен мне государством. Мы с ним находимся тут в командировке. А тот милиционер, который его вел в горах, — он одно время, еще когда жил в Ереване, в очередь со мной работал с этой собакой. Карай его хорошо знает. Ну, теперь делайте выводы.

— Вы собаковод?

Андрей гулко похлопал Карая по боку и отвязал цепь.

— Моя профессия называется иначе: проводник служебно-розыскной собаки, «проводник С. Р. С.», как пишут в ведомости на выдачу зарплаты. — Он взял Карая за короткий поводок, скомандовал: — Рядом!.. Пойдемте, — сказал он мне, — наш самолет вывели на беговую дорожку.

И мы, приглядываясь друг к другу, пошли к самолету.

В этот воскресный день я собирался с утра поехать на высокогорное озеро Севан. На побережье было много интересного для журналиста. Под землей, на большой глубине, работали агрегаты Озерной гидроэлектростанции — первой ступени севанского каскада. Рыбные заводы выращивали в искусственных условиях молодь форели и выпускали в водную глубь миллионы мальков. А посредине озера на куполообразном острове, похожем на погруженный в воду футбольный мяч, открылись этим летом новые дома отдыха, и сюда приехали на лето люди со всех концов страны, даже с Дальнего Востока.

Но я не успел выйти из дому вовремя. Ко мне пришел Андрей. Он был в белом выходном костюме, свежевыбритый и усталый. Походил по комнате, неловко переставляя ноги в новых коричневых туфлях, потрогал книги на этажерке.

— Надо сделать одно дело, — сказал он строго и сжал в воздухе кулак.

Мы с Андреем в последнее время очень подружились. Как-то встретились в публичной библиотеке; вечер у обоих был свободный — вместе пошли в кино. Затем, уже заранее сговорившись, ловили форель на реке Зангу. Участвовали в городском шахматном турнире, где, впрочем, ни одному из нас не удалось занять призовое место. А совместные неудачи, как известно, тоже сближают людей.

— Что случилось? — спросил я.

— Понимаешь, Костя, я чувствую, что в моих руках серьезная ценность: Карай! Такой собаки никогда прежде в нашем питомнике и не бывало. Может, ты мне не веришь?

— Нет, верю, верю! — горячо отозвался я. И правда, я верил, что Карай — необыкновенная собака, с большим будущим.