Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 7

– Что случилось?

В панике он поднял голову, но из-за слез ничего не видел. Он вытер глаза – но все равно перед ним никого не было.

– О нет…

Он почувствовал, что слезы возвращаются.

– Мальчик, что случилось?

Сзади… Клаус обернулся, и да – там стоял чей-то силуэт на фоне солнца.

– Она больна?

Тон, которым эти слова были произнесены, совсем не вязался с чистым, ясным голосом. Силуэт приблизился; однако из-за слепящего солнца Клаус не только лица этого человека разглядеть не мог – он даже не понимал, какого он роста. Но от осознания того, что кто-то вправду оказался рядом, он расплакался, хоть и смущался своих слез.

– Я… я не знаю… она просто… вдруг упала…

– Хмм…

Человек легкой походкой подошел вплотную, и Клаус наконец смог его разглядеть.

Это оказалась женщина.

– Все ясно, – строго произнесла она, взглянув на лицо Ариетты. Клаус, сам того не замечая, сел прямо, а женщина продолжила:

– Простое переутомление.

Клаус ожидал куда большего.

– Э?..

– Смотри, как ноги напряжены.

Она положила руку на икру Ариетты.

– Но…

– Она ведь просила об отдыхе несколько раз.

Клаус потерял дар речи.

– И она мало ела. Она просто не могла не свалиться.

Это, разумеется, было вполне естественно. Странным было другое.

– А ты откуда знаешь?

– Ой, мне не следовало этого говорить.

Женщина нарочито прикрыла рот рукой и отвернулась. Должно быть, она следила за ними. Но ведь он оглядывался по сторонам всякий раз, как они взбирались на холм. Спрятаться вокруг было просто негде. Откуда же она тогда следила?

– Я совершенно не собиралась к вам подходить. Но очень уж жалкое было зрелище.

Она похлопала Ариетту по пояснице и очень осуждающе глянула на Клауса.

Ему показалось, что его сердце сейчас загорится.

– Но я делал все, что мог…

– Ты заботился о ней? Пфф. Ты ведь знаешь, что ее тело не такое, как твое, или не знаешь?

Говорить так – это уж слишком. Он просто ничего не мог сказать в ответ, ему было стыдно.

– Я следила за вами с прошлой ночи. Ты ооочень хорошо знаешь, что ее тело не такое, как твое.

Ее губы изогнулись в озорной усмешке. Клаус почувствовал, что краснеет. Она видела его насквозь.

– Ясно… вот что значит для самца «повезло». Но –

Она встала и, уперев руку в бок, вновь улыбнулась Клаусу.

– Ты очень храбро держался против волков. Отдаю должное твоей смелости.

– Ээ, о… а!

– Хмм. А ты туповат.

Она возвышалась над мальчиком, и он вдруг заметил клыки в ее злодейски ухмыляющемся рту. И это еще не все. Внезапно он осознал, что в ней есть нечто еще более странное. На женщине был плащ с украшенным перьями поясом и меховые штаны, какие носят лишь аристократы. А на голове под капюшоном плаща…

– О, ты только сейчас заметил? Тогда, думаю, вот это ты еще заметить не успел…

И она скинула плащ.

– Ой…

– Красивый мех, правда?

Да, прямо перед Клаусом раскачивался мех… роскошный волчий хвост и пара звериных ушей приветствовали его; и в память вновь вползли те волки.

– Это…

– …Это?

Ее взгляд словно околдовывал мальчика.

– Это ты… спасла нас… вчера ночью?

Ветер всколыхнул ее плащ и хвост. На ее лице, освещенном закатным солнцем, было написано: «ну и ну».

– Ты… ты нас спасла, правда ведь?

– Я просто спала неподалеку. Они меня заметили и сами сбежали. И все.

Похоже, ей эта тема была неинтересна. Мальчик был ошеломлен. Его рот открылся, затем закрылся, затем открылся вновь. Лишь через несколько секунд ему удалось наконец сглотнуть и успокоиться. Он слышал много историй о человекоподобных зверях, которые заговаривали с людьми и иногда благословляли их. Но были и такие, которые играли с людьми, как с игрушками…

– Не… неужели… ты дух?

– Нет!

Ее гнев был очевиден. Клаус робко отпрянул; женщина посмотрела на него смущенно.

– Хмм. Люди называли меня так, но я это не люблю.

Ее несдержанность и смущение заставили мальчика подумать, что она, должно быть, ненамного старше его. Но она была невероятно красива.

– К-как мне следует… обращаться к тебе?

Он пытался говорить как взрослый. Но женщина лишь недовольно подняла бровь.

– Это мне тоже не нравится. И, кстати, если твой язык завязан в узел, развязать его непросто.

Она смеялась над ним, как над последним дурачком. Клаус вновь покраснел и опустил глаза. Все-таки она дух.

Вздохнув, женщина тоже опустила голову.

– Выше нос. Я просто хочу вам помочь, потому что ваше путешествие меня беспокоит. Я вовсе не жажду, чтобы меня восхваляли.

Он был так напуган, что не мог поднять голову; однако все-таки осторожно посмотрел на женщину.

– Да, вот теперь ты выглядишь на свои годы.

Он поднял глаза на ее улыбающееся лицо и вдруг понял, как много разных улыбок существует. Он покраснел еще сильнее и вновь опустил глаза, но уже по другой причине. Похоже, она все-таки не сердилась на него.

– Меня зовут Хоро.

С этими словами женщина присела на корточки рядом с Клаусом. Мальчик не сразу понял, что она только что назвала себя.

– Мое имя Клаус… достопочтенная госпожа.

– Не нужно церемоний.

– Х… хорошо.

Женщина-дух, называющая себя Хоро, встала и грустно улыбнулась.

– Девочку зовут Ариеттой, да?

– Да, но –

– Как я узнала?

Клаус решительно кивнул.

– Ты же ее все время звал таким очаровательным голоском: «Ариетта… Ариетта…»

Хоро положила руку ему на плечо; краска, покинувшая было лицо мальчика, вернулась обратно.

– Но мне не кажется, что трясти такую слабую девочку – хорошая идея.

Клаус потрясенно взглянул на Ариетту.

– Она без сознания, зато ты сейчас успокоился. Промочи ей губы и держи ее в тепле.

У Клауса было ощущение, как будто у него кусочек хлеба в горле застрял; он кивнул и сложил руки Ариетты поудобнее. Потом он встал, чтобы взять свою суму, но, хотя она лежала не очень далеко, он замер в нерешительности – можно ли оставить Ариетту одну?

Хоро указала подбородком в сторону сумы, словно давая понять, что приглядит за Ариеттой, и Клаус побежал. Однако, оглянувшись через плечо, он заметил, что Хоро склонилась над Ариеттой и как будто шепчет ей что-то на ушко.

– Это просто невыносимо. Если бы сейчас была зима, вы оба были бы уже мертвы.

Клаус смотрел на Ариетту, в то время как Хоро изучала его суму.

– У вас даже одеяла нет. Что вы собираетесь делать, когда пойдет дождь?

– Э? Ну…