Луи Буссенар - Французы на Северном полюсе

Помещение экипажа, состоявшее из трех кубриков, располагалось в носовой части судна и отапливалось каменным углем. Внешние стены были утеплены войлоком, а внутренние — засыпаны опилками. Кораблестроители утеплили и входные отверстия. Не было недостатка в приборах и инструментах для ведения научных работ и наблюдений, не говоря уже о взрывчатке для подрыва льдов и мощных аккумуляторах для бортового электрического освещения.

В общем, снаряжавшие экспедицию не забыли ничего из того, что необходимо для полярного путешествия, рассчитанного на четыре года.

Особую заботу проявил д’Амбрие об одежде для экипажа, поскольку от нее часто зависит жизнь людей. Здесь надо было предусмотреть все, даже нитки, которыми пришивают пуговицы. Льняные, хлопковые и шелковые не годились, поскольку не выдерживали мороза, и их заменили на шерстяные.

От разработки конструкции судна до погрузки имущества прошло всего одиннадцать месяцев — срок предельно короткий, учитывая сложность работы.

Старший механик Бершу набрал великолепную команду: профессионалов-моряков, крепких и безупречно честных. Все граждане Франции — таково было непременное условие д’Амбрие, — но жители различных областей. Это стало видно из списка экипажа, составленного боцманом:

1. Боцман Геник Тергастель, 46 лет, бретонец.

2. Жюстен Анрио, 26 лет, парижанин, помощник старшего механика.

3. Фриц Герман, 40 лет, эльзасец, старший механик.

4. Жан Иттуриа, 27 лет, плотник, баск.

5. Пьер Ле Герн, 35 лет, матрос-китобой, бретонец.

6. Мишель Элембери, 35 лет, матрос-китобой, баск.

7. Элизе Понтак, 33 года, матрос-китобой, гасконец.

8. Жозеф Курапье, по прозванью Землеход, 29 лет, матрос, нормандец.

9. Констан Гиньяр, 26 лет, матрос, нормандец.

10. Жюльен Монбартье, 30 лет, матрос, гасконец.

11. Шери Бедаррид, 27 лет, матрос, провансалец.

12. Исидор Кастельно, 31 год, оружейник, гасконец.

13. Жан Ник, по прозванью Наковальня, 24 года, кочегар, фламандец.

14. Артур Форен, прозванный Летящее Перо, 25 лет, парижанин, кочегар.

15. Авель Дюма, прозванный Тартарен, кок, провансалец.

Среди моряков, таких разных и по происхождению, и по характеру, выявилось несколько прирожденных комиков, которые поддерживали у экипажа веселое настроение. Жан Ник, по прозвищу Наковальня, бывший шахтер, упрямый и простодушный, больше всего на свете любивший свою работу кочегара, выкидывал такие фортели, что все животики надрывали со смеху.

Не уступал ему и Артур Форен, Летящее Перо, в прошлом эстрадный артист, добрый, но непреклонный, заядлый шутник и мистификатор. Полюбился экипажу и на редкость спокойный Авель Дюма, по прозвищу Тартарен, который подобно герою Доде[18] Тартарену стремился прославиться и в конце концов действительно проявил чудеса отваги и героизма.

Как вы уже знаете, команду объединило стремление к подвигу во славу отечества, и моряки готовы были следовать за своим капитаном куда угодно, о чем и заявил от имени всех Артур Форен, Летящее Перо.

А теперь пришло время представить вам Бершу, помощника капитана, сорока одного года от роду; лейтенанта, господина Вассера, уроженца Шаранта, тридцати двух лет, и доктора Желена, маленького, худенького, уже седеющего человека, живого как ртуть, прекрасного врача и отважного охотника, выдающегося натуралиста, истинного знатока жизни в полярных условиях, долгое время работавшего на Ньюфаундленде и в Гренландии[19].

Итак, последние минуты перед отплытием. Машина «Галлии» под парами, судно вздрагивает на причальных тросах.

Боцман Геник привез с почты обширную корреспонденцию, быстро взобрался по трапу и занял свой пост.

Море спокойно. Капитан отдает команду поднять флаг. На бизань-мачте взвивается стяг яхт-клуба Франции с белой звездой на синем поле, а на носу корабля — национальный флаг Франции[20]. После этого капитан передает командование лоцману, который ведет шхуну в открытое море.

Швартовы отданы, машина со свистом пускает пар, и «Галлия» медленно двигается к шлюзу, входит в распахнувшиеся перед ней ворота, шлюзуется, покидает порт и, ускоряя ход, направляется в открытое море, ведя на буксире качающийся на волнах лоцманский катер.

Первый айсберг. — Доктор в восторге от Арктики. — Летящее Перо узнает, что такое Северный полюс. — Опасения Констана Гиньяра. — Сквозь туман. — Первая стоянка. — Пилот, каких мало на свете. — Юлианехоб[21].

— Честное слово, это льдина!.. Настоящая плавучая ледяная гора! Китобои зовут ее айсбергом. Ты ведь видел такие, Ле Герн, когда охотился на китов?!

— Слово матроса, ты прав, парижанин, это айсберг! Черт подери, у тебя отличное зрение, хоть ты и кочегар, а кочегары обычно видят не лучше сухопутных работяг или корабельных коков!

— Нечего зубоскалить! В Париже я вижу стрелки на часах Обсерватории в Люксембургском саду, повернувшись к ним задом!.. Кстати, хозяин обещал поднести стаканчик тому, кто первый заметит льдину! Пойдем сообщим ему! И выпьем вместе.

— Летящее Перо, ты — настоящий брат! Лет через десять ты мог бы стать марсовым, если бы не работал в кочегарке. — И Ле Герн крикнул во всю мочь: — Лед впереди, хозяин! Мы заработали выпивку!

Первый помощник капитана, бывший как раз на дежурстве, тут же передал новость д’Амбрие, и тот вместе со вторым помощником и доктором бросили завтрак и выскочили на палубу с биноклями в руках.

Появление льдины свидетельствовало о близости гренландского берега, и это не могло не обрадовать капитана. Он распорядился дать парижанину обещанную награду и вернулся в каюту продолжить завтрак.

— Доктор, еда стынет! — крикнул д’Амбрие врачу, взобравшемуся повыше, чтобы лучше разглядеть льдину.

— Не беспокойтесь, — откликнулся доктор, — я так люблю Арктику, что готов пожертвовать завтраком. Хочу поприветствовать айсберг, словно первую ласточку.

— Как вам угодно.

Только капитан спустился в каюту, как по левому борту появился еще один айсберг, правда поменьше. Затем третий, четвертый.

— Все хорошо, все отлично! — шептал доктор Желен, не замечая, как на пронизывающем ветру у него стынет нос.

— Доктору, видимо, нравятся страны, где можно замерзнуть, — тихо произнес Артур Форен.

— Да, мой дорогой весельчак, — ответил полярник, в силу своей профессии улавливавший самые тихие звуки. — Вы тоже полюбите их, когда увидите, как они сказочно красивы.

— Извините, доктор! — Обычно самоуверенный кочегар немного смутился. — Не ожидал, что вы расслышите мои слова.