Эрл Гарднер - Изъеденная молью норка

– Я не могу...

– Осторожно, – предупредил Мейсон. – Не забывайте, что вы под присягой.

Свидетель еще раз посмотрел на фотографию. На этот раз дрожание его руки настолько бросалось в глаза, что он быстро опустил ее на колени.

– Ну? Так каков ваш ответ? Да или нет? – настаивал Мейсон.

– Да, – произнес Хокси практически неслышно.

– Когда вы его видели?

– О, Ваша Честь, – запротестовал Гамильтон Бергер. – Это уж слишком...

Лейтенант Трэгг повернулся и злобно посмотрел на прокурора.

– Я снимаю возражение, – объявил Гамильтон Бергер.

– Когда? – снова обратился Мейсон к свидетелю.

– Если это на самом деле фотография Роберта Кларемонта, то я видел его в тот вечер, когда улетал в Мехико.

– В какое время?

– Ранним вечером. Возникли небольшие проблемы.

– Какие?

– Он отправился к одному из постояльцев, а затем из соседнего номера поступила жалоба о драке. Я позвонил в тот номер. Шум утих.

– Что произошло потом?

– Ничего.

– Из того номера вам звонили?

– Не помню.

– Вы утверждаете, что никогда не забываете лиц. Кто жил в том номере?

– Наш постоянный клиент.

– Кто?

– Джордж Файетт, мужчина, которого убили третьего числа этого месяца.

Мейсон отодвинул стул и встал.

– Спасибо, мистер Хокси, – поблагодарил он свидетеля, а потом повернулся к озадаченному и сбитому с толку судье. – У меня все.

– Вы хотите сказать, что у вас больше нет вопросов? – недоверчиво спросил судья Леннокс.

– А теперь, если Суд объявит тридцатиминутный перерыв, расследование закончит лейтенант Трэгг, – заявил Мейсон. – Лично и не привлекая в свидетели полный зал народу.

Судья Леннокс помедлил, нахмурился и стукнул молоточком по столу.

– Мне кажется, я уловил то, что вы хотели сказать, мистер Мейсон. Объявляется тридцатиминутный перерыв. Обвиняемые остаются под стражей.

Бросив многозначительный взгляд в сторону лейтенанта Трэгга, судья Леннокс сразу же удалился в свой кабинет.

Мейсон сидел вместе с Дикси Дайтон и Моррисом Албургом в комнате, в которой свидетели обычно дожидаются вызова в зал суда для дачи показаний.

– Мне нужны факты, – заявил адвокат. – Где мне найти Томаса Е.Седжвика?

Албург взглянул на Дикси Дайтон.

Она покачала головой.

– Я не стану никому...

– Мне вы скажете, – перебил Мейсон. – Мы должны представить его, как только лейтенант Трэгг закончит с Фрэнком Хокси.

– Мистер Мейсон, вы понимаете, что говорите? – гневно закричала Дикси Дайтон. – Это убийство полицейского. Полицейские не дадут ему покоя. У него не останется и шанса. Они так быстро спровадят его в камеру смертников, что он и оглянуться не успеет.

– Почему?

– Почему?! – переспросил Моррис Албург. – Вы что, полный идиот? Вы понимаете, о чем идет речь?

– Я не идиот и не глухой. Почему его отправят в камеру смертников?

– А чего еще ждать от полиции? Если ты убиваешь кого-то из полицейских, они все садятся тебе на шею.

– Почему?

– Да потому, что жаждут отмщения, конечно. И, наверное, еще и потому, что хотят, чтобы люди точно знали, что нельзя убивать полицейских и думать, что это сойдет кому бы то ни было с рук. Для своей собственной защиты.

– А кому они мстят на этот раз?

– Человеку, которого считают виновным.

– Вот именно. Они раньше считали, что виновен Том Седжвик. Теперь, я уверен, они изменили свое мнение.

– У него туберкулез, – сообщила Дикси Дайтон. – Он не может работать, как все. Ему требуется отдых. Ему очень сложно поправиться. Именно поэтому он занимался тем, чем занимался. Так он оказался замешанным в тотализаторе. Он считал, что, если быстро накопит денег, то какое-то время сможет отдыхать. Он неплохой человек, мистер Мейсон. Он... человек. Он делал то, что делает масса других людей, а затем... на него повесили это убийство полицейского только потому, что тот занимался расследованием деятельности Тома.

– Вы пытаетесь его защитить? – обратился Мейсон к Дикси Дайтон.

Она кивнула.

– Вы жили с ним вместе, стирали, готовили, обшивали, пытались предоставить ему шанс выкарабкаться?

– Да, я готова пожертвовать жизнью ради него.

– Дайте мне его адрес, – попросил Мейсон. – Место, где его можно застать прямо сейчас. Тогда, не исключено, вы спасете и его жизнь, и свою собственную.

Моррис Албург внезапно резко повернулся к девушке.

– Дай ему адрес, Дикси, – велел он.

Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели в кабинете адвоката. Внезапно три раза резко прозвонил телефон: Герти давала сигнал, что к ним направляется лейтенант Трэгг.

– А вот и лейтенант, – заметил Мейсон.

Не успел он произнести эти слова, как дверь бесцеремонно распахнулась и на пороге кабинета появился Трэгг. Он небрежно кивнул присутствующим.

– Привет, – поздоровался Трэгг, прошел в комнату и опустился на стул напротив стола Мейсона.

– Итак? – спросил адвокат.

– Все в порядке, – сообщил лейтенант.

– Расскажете нам?

– Лучше не стоит.

– Мы имеем право все знать.

– Понимаю, – вздохнул Трэгг. – Именно поэтому я и пришел. Дайте мне собраться с мыслями.

Лейтенант достал из кармана сигару, откусил кончик, зажег, глубоко затянулся, внимательно посмотрел на Мейсона сквозь голубые клубы дыма и поинтересовался:

– А вы как догадались обо всем, Мейсон?

– Мои клиенты говорили неправдоподобные вещи. Присяжные никогда бы им не поверили. Тем не менее, у меня появилась мысль, что это и есть правда.

– Но что именно подсказало вам верное решение? – настаивал Трэгг.

– Если кто-то заставляет адвоката представлять доказательства, которые определенно приведут к вынесению обвинительного приговора его клиенту, причем такие доказательства, в истинность которых верит сам адвокат, то этот кто-то определенно должен знать что-то о законодательной базе. Рассказы каждого из обвиняемых звучали настолько фальшиво, что, если бы они произносились в месте дачи свидетельских показаний, то моим клиентам не видать бы свободы. Один раз могла произойти случайность. В двух – это уже замысел. Я внезапно осознал, что имею дело с определенной схемой или моделью, или как там ее еще назвать. Томаса Е.Седжвика поставили в определенное положение – что бы он ни говорил, присяжные бы ему не поверили. Ему оставалось только одно: удариться в бега. Я просто воспользовался обычным полицейским методом, лейтенант. Вы ловите многих преступников, потому что ведете досье под называнием Модус Операнди [Modus operandi (лат.) – образ действий; образ действий, привычный для данного человека]. Вы основываетесь на том предположении, что преступник, раз совершив преступление, увенчавшееся успехом, и в дальнейшем станет действовать по той же схеме. Седжвику пришлось бы рассказывать абсолютно неправдоподобную историю. К тому же, у него оказалось орудие убийства. У Морриса Албурга также неправдоподобный рассказ и орудие убийства. Мне пришло в голову, что, раз Кларемонт пытался выяснить, что же из себя представляет «крыша», он, не исключено, вступил с кем-то из них в контакт. На меня работал один фактор. Ночной портье никогда не забывает лицо, один раз его увидев. Я решил задать массу незначительных вопросов во время перекрестного допроса, а потом, как бы невзначай, попытаться выяснить, не видел ли Хокси Боба Кларемонта в гостинице в ночь убийства. Когда Хокси поведал о внезапном путешествии в Мехико, я понял, что произошло. Оставался всего один вопрос, чтобы решить дело. Я пришел к выводу, что лучше вам задать его в частной беседе, чем мне при всех в зале суда. Когда я увидел, как дрожат руки Хокси, я подумал, что ответ ясен... Естественно, я хотел узнать, не было ли у Файетта в комнате другого посетителя, когда к нему поднялся Кларемонт. Я что-нибудь упустил?