Юлия Пасынкова - Танцы на осколках (СИ)

Словно алконост пропела в ответ, и вскоре я почувствовала, как потянуло свежестью. Еще один поворот туннеля и ночное небо затянутое низкими облаками обрушилось на меня свободой. Домовой рядом бубнил что-то про проклятья, потом про замковые дела, но я давно перестала его слушать. Свалив наемника, блаженно выпрямилась. Жадно втянув свежий воздух, огляделась кругом. Замковая стена виднелась неподалеку, но расстояние было достаточным, чтобы спокойно, без суеты уйти. За спиной темнел нестройным рядом лес. Сложив всю картину вместе, решила, что все прошло довольно удачно, хотя с самого начала терзали сомнения по поводу этого дела: уж больно все гладко выходило. И в замок-то меня сразу взяли, и камень-то не в сокровищнице хранили, и охранник-то только один был. Я достала камень из-за пазухи, внимательно приглядевшись к нему. Рубин был идеален. Без вкраплений, чистый и яркий, как молодое вино. Без сомнений, это не подделка. Выходит, все мои подозрения оказались надуманными? Или нет? Хм, поживем-увидим.

От мыслей меня отвлек сердитый голос:

- Так ты отдашь платье или нет?

Я с удивлением обнаружила, что дедок все это время мне что-то рассказывал.

- Платье служанки верни, казенное ведь, - опять потребовал он.

Я, ничуть не смутившись, кое-как стянула наряд через голову и протянула старику. Домовик схватил одежду и, бормоча, что-то о порванном подоле, повернул обратно.

- Ты расскажешь обо мне кому-нибудь? – спросила в удаляющуюся спину.

Маленький хозяин повернулся и покачал головой:

- Если найдут тебя, найдут и эту проклятую штуку, - он ткнул пальцем в выступающий под балахоном камень.  – Так что я – молчок. И еще. Совет один дам, по доброте душевной: коль и дальше этим лихим ремеслом промышлять будешь, то учись врать, чучундра.

Поворчав еще что-то про себя, старичок развернулся и растворился в темноте подземного хода.

Я немного постояла, осмотревшись вокруг, поправила меч наемника, который все это время тащила на себе вместе с хозяином, и ухмыльнулась обстоятельствам. Все складывается как нельзя лучше. Мне до смерти надоело кочевать из села в село, из города в город, перебиваясь редкими кражами. Ничего не поделаешь, жизнь вора – сплошные побеги. Но тут подвернулся шанс задержаться в Триннице: в краже рубина обвинят сбежавшего охранника, а про пропавшую служанку, проработавшую без году неделю, быстро забудут. Камешек этот можно втридорога продать и пожить, наконец, хоть какое-то время в свое удовольствие, не улепетывая посреди ночи от стражи.

Чуть ли не вприпрыжку от радости, поправив лежащий за пазухой рубин, направилась на восток в город, крыши которого уже начали освещаться первыми лучами восходящего солнца. Я шагала навстречу своим деньгам, вырученным от продажи камня, навстречу своему золоту, еще звенящему в чужом кармане, но уже такому родному, навстречу отдыху и вкусное еде.

Сзади, словно на прощание, раздался тяжелый вздох приходящего в себя стражника. Я оглянулась. Что ж, когда ты окончательно очухаешься, я уже буду далеко, возможно нежиться на пуховой перине в лучшем постоялом дворе Тринницы и сорить деньгами. Ну, а что будет с тобой, мне, в общем-то, без разницы.

Глава 3.

375 год от наступления Тьмы

Месяц Хлеборост

7 день

Брест сидел за столом, положив голову на сжатые кулаки, и напряженно думал. Морщины на лбу сложились в глубокие ущелья, а желваки от напряжения едва не прорывали натянутую кожу. Лешик молча наблюдал за думками друга, периодически плеская себе в кубок кваса. Молчание затягивалось, и хозяин дома, обнаружив, что квас в кувшине уже закончился, решил все-таки поинтересоваться причинами столь неожиданного визита.

- Та-а-ак… - протянул он.

Наемник вынырнул из своих мыслей и уставился на собеседника, в хату к которому он бесцеремонно ввалился пару часов назад.

- Ты же знаешь, что тут я могу доверять только тебе.

Лешик хмыкнул и, тихонько скрипнув лавкой, поднялся, бросив пустой кувшин в бадью с водой. За стеной тихонько заплакал ребенок, но скоро замолк. Мужчина бросил встревоженный взгляд на дверь и потер виски:

- Слушай, Брест, ты, правда, не вовремя. Я обещал жинке не встревать в мутные истории, а эта басня чистотой с болотную жижу. За твою голову назначили много золота. Очень много. И если тебя тут поймают, то еще и меня до едреной матери загребут. На кой тебе вообще этот рубин сдался?!

Наемник вскинулся и зашипел:

- «Жинке обещал», - передразнил он, - Послушай себя со стороны! Кем ты был и кем стал? Мы же вместе с тобой на бельгетов ходили, этих псов! Я еще помню, как ты кости ломал одной рукой, а другой сносил головы вместе с шишаками, а сейчас брюхо отрастил. Мы с тобой спина к спине же кровь лили, на песиглавцев ходили, …

- Ходили, - перебил тираду Лешик, -  но, сколько времени прошло? Война давно закончилась, а нечисть и без нас есть кому отгонять, у меня же семья, младшему еще года нет. Это ты все воюешь. И не тебе мне про честь воинскую песни петь, сам-то в наемники подался. Это раньше мы бились за веру и свободу, а сейчас ты лишь на побегушках у барона. – Мужчина тяжело вздохнул. – Послушай, Брест, я что-то не разумею. Ты заваливаешься в мою хату посреди ночи весь в грязище, сам чуть ли не в исподнем. Тебя ищут стражники по всему городу, а ты вместо объяснений начинаешь мне проповедовать о воинской доблести не хуже нашего Горбача. Может-таки вразумишь меня, что вообще деется?

Брест со свистом втянул воздух, руки сжались в здоровые кулаки, а кожа на костяшках натянулась и побелела. Некоторое время они буравили друг друга взглядами, не отступаясь. Лешик устало выдохнул и полез за вторым кувшином, теперь уже с брагой. Наемник медленно сел.

- Что все-таки произошло? - донеслось из погреба вместе с бряканьем бутыли.

- Меня подставили, - угрюмо ответил бывший охранник.

- Это я уже слышал, давай детали.

- Меня нанял управляющий барона охранять рубин. Я и суток не отдежурил, как он снова заявился. Мы с ним поговорили, мужик спокойно убрался, а дальше ничего не помню… Очухался чёрте где в лесу, шея не гнется, вся спина в кровь содрана -  тащили что ли? - и ещё нашел вот это, - Брест положил на стол серебристую иглу с обломанными черными перьями. – Запуталось в тканях робы.

Лешик вылез из погреба, поставил кувшин, щедро плеснув себе в кружку, и аккуратно двумя пальцами взял иглу. Повертел, внимательно приглядываясь, даже понюхал и положил обратно.

- Что скажешь? – спросил наемник.

Хозяин предложил другу чарку с вином, Брест покачал головой. Лешик усмехнулся: