Луи Буссенар - Десять тысяч лет в ледяной глыбе

— Для чего? Мы обладаем способностью передавать жизненную энергию напрямую, а это намного эффективнее всех других манипуляций, которые, кстати сказать, представляют большую опасность, а шансов на успех дают совсем мало. Один из наших флюидов, Сьен-Шунг, настолько интенсивен[62], что не только дает нам транспорт, тепло, движение, электричество, саму жизнь, но и обладает мощью, способной заменить любую функцию природных сил, и это делает нас настоящими царями Земли.

— У меня, по мере того как я выходил из многовековой летаргии, действительно возникало странное, непередаваемое ощущение… Мне казалось, что все клетки самых укромных закутков моего существа пронзает дрожь, что они охвачены каким-то волнением, которое мало-помалу вызывает меня к жизни. Я не знал, какая неодолимая таинственная и благотворная сила вливается в мой организм, наполняя его бесконечным блаженством. Затем очнулся, пришел в себя, и мне показалось, что я еще нахожусь там, на паковом льду, в тот момент, когда я думал, что навсегда уже сбросил жизненный груз. Но расскажите мне, Большой-Пожилой-Господин, кто вы такой — вы, облеченный могущественной властью, вы, в котором я не вижу никаких признаков, характерных для когда-то живших на планете рас, вы, предстающий в таинственном ореоле на так странно видоизмененной земле, наконец, вы, обладающий этой властью в результате некоей божественной прерогативы[63], не подвластный житейской обыденности, но способный как сполох пронзать пространство и являть моему восхищенному взору необыкновенную работу мозга — источника бесконечной власти.

— Мы — очищенные, утонченные потомки двух рас, плоды медленной и последовательной их адаптации[64] и трансформации[65], в результате которых они смогли с древнейших времен доказать свою чудесную жизнеспособность, происходим от черной и желтой рас. Вы скоро узнаете, каким образом проходило превращение, в результате которого мы стали теми, кем мы стали. Разумеется, вам известна вся цепь развития от убогой клетки, которая, неуклонно эволюционируя[66], породила прекраснейшее из существ — человека. Следовательно, прогресс не только никогда не останавливался, но даже не замедлялся. И какой же великолепный орган мы не перестаем благословлять, благодаря его за этот прогресс?

— Мозг! Подумать только, какой путь пройден в одной только серии животных — от бесчерепных, безголовых — до человека!

— А затем — от человека, вашего современника, до нас, живущих десять тысяч лет спустя.

— Ваша правда!

— Сами видите — у нас разум доминирует[67] надо всем. Величина нашей мозговой массы огромна, почти до уродства, до диспропорции. Мы почти бестелесны, над всем превалирует мозг. Таким образом, можно со всей справедливостью сказать, что в одиннадцать тысяч восемьсот восемьдесят шестом году на большей части Земли обитают люди церебрального типа.

— Вы говорите «на большей части»? Значит, есть еще какая-то, отличная от вашей раса?

— Безусловно. И вы вскоре увидите ее представителей, возвратившихся почти в животное состояние. Это мао-чины, мохнатые люди, которые во многом схожи с вами.

Весьма поучительная беседа между Большим-Пожилым-Господином и Рожденным-Прежде. — Господин Синтез переходит в ранг доисторического человека. — Борьба между белыми и желтыми. — Массовое уничтожение. — Поражение белой расы. — Рабство и вырождение. — Тип белого человека в 120 веке. — Геологические потрясения. — Изменение континентов на земном шаре. — Скрещивание китайцев и негров. — Вокруг земного шара по суше. — Перемещение со скоростью мысли.

— Ну, Сьен-Шунг, как вы себя чувствуете?

— Превосходно, уверяю вас.

— Не хотите ли отведать чего-нибудь?

— Совершенно не хочу.

— Однако даны распоряжения, чтобы вам готовили пищевые субстанции, подобные тем, которые потребляют мао-чины.

— Они, вероятно, едят овощи, мясо?

— Конечно.

— Но дело в том, что я питаюсь не так, как другие люди. Всю вторую половину жизни я не употреблял в пищу ничего, кроме чистых химических элементов, адекватных[68] тем продуктам, которые вы мне предлагаете.

— Вы?!

— Разумеется, я. А что вы находите в этом странного? — отозвался господин Синтез с видом человека, слишком хорошо знающего себе цену, чтобы стремиться к внешним эффектам.

— Но это же именно наша система питания! А вы изобрели ее еще десять тысяч лет тому назад?!

— Совершенно верно, Большой-Пожилой-Господин.

— То, что вы утверждаете, поразительно! Воистину, нет ничего нового под солнцем.

— В мои времена существовал даже афоризм, слово в слово соответствующий только что произнесенной вами фразе.

— Но из этого следует, что люди десять тысяч лет тому назад не были жалкими созданиями, лишь ненамного поднявшимися над животными?

— Что вы такое говорите, Большой-Пожилой-Господин! Напротив, у нас существовала высокоразвитая цивилизация, и меня поражает, что вы не обнаружили хотя бы разрозненных обломков на ранее обитаемых землях.

— Не впадайте на этот счет в заблуждение. Такие обломки существуют в большом количестве, однако в основном это предметы из грубых металлов, о применении которых мы с трудом могли догадаться. Во всяком случае, они никоим образом не могли нам дать верного представления об интеллектуальном уровне доисторического человека.

— Я посмотрю ваши коллекции и буду рад дать вам некоторые сведения об античных[69] останках. Быть может, мне удастся рассеять некоторые ваши предубеждения.

«Кто бы мог подумать, — про себя добавил господин Синтез, — что в один прекрасный день я стану доисторическим человеком и буду вынужден описывать нашим потомкам, какими мы были в девятнадцатом веке… Как будто неандертальцы[70] или кроманьонцы[71], попадавшие ранее прямиком в антропологические[72] музеи, могли служить веским доказательством современных мне научных достижений и подтверждать или опровергать гипотезы потомков об их предках!»

Он и дальше продолжал бы мысленно свой монолог, но ученого прервал человек среднего роста, который униженно и смущенно приближался к нему. Незнакомец был одет на манер крестьян Центральной Франции, а именно, в серую блузу из грубой и жесткой материи, подпоясанную ремнем, и штаны, наподобие тех, какие носили древние галлы[73]. Он был бос, с непокрытой головой, в руках держал большой поднос, на котором стоял металлический колокол.