Томек и таинственное путешествие - Альфред Шклярский

Он насупил брови и сказал:

— Этого человека надо отправить в больницу. Я не могу остаться без экипажа!

— По приказанию его превосходительства губернатора вы обязаны немедленно уйти из порта!

— Я не могу идти ночью, — возразил Некрасов.

— Бросьте якорь где-нибудь на середине реки, подальше от города. А ну-ка, — обратился он к солдатам, — обыскать груз на баржах! Да тщательно ищите!

Пристав вернулся на буксир вместе с командиром взвода солдат. Некрасов закурил трубку и исподлобья смотрел на солдат, рывшихся среди тюков на баржах. Никто из них не подходил к помещению, где лежал больной. Через несколько минут городовые и солдаты оставили буксир, который сейчас же отчалил.

«Сунгач» медленно удалялся от пристани. Некрасов стоял на палубе до тех пор, пока последние строения Благовещенска не скрылись во мраке ночи. Только тогда он подошел к надстройке на барже.

— Иван, ступай на вахту, да умойся сперва, — крикнул он с порога.

— Слушаюсь, капитан… «Струпья» поотпадали сами, потому что хлеб высох…

Капитан расхохотался и зажег свечу. Открыл люк в полу.

— Конец тревоги! Прошу всех наверх, к ужину! — крикнул он.

— Ну, я начинаю верить, что нам удастся выбраться из этой ловушки, — сказал боцман, с трудом протискиваясь через небольшой люк в полу. — Великолепная идея с этой оспой.

— Тем лучше… для них и для нас, — ответил Некрасов. — Можете положить оружие. Думаю, что ночь пройдет спокойно…

Стояла одна из тех темных, холодных и ветреных ночей, какие бывают в Уссурийском крае. На берегу залива Терней, несколько выше места впадения реки Сицы[81] в Японское море, время от времени появлялся красноватый, меняющий яркость свет. Казалось, что кто-то посылает сигналы неизвестному, находящемуся в открытом море. Это Смуга и его друзья призывали пандита Давасармана, чтобы он взял их на свой корабль.

С тех пор как они притаились среди скал на крутом побережье, прошло пять долгих дней и ночей. Они давали условленные сигналы, а пандита Давасармана все не было.

Смуга стоял у большого, сложенного из камней очага, перед которым висело одеяло. В равные промежутки времени он сдвигал одеяло и открывал свет пламени в сторону моря. Оттуда свет можно было заметить на весьма далеком расстоянии.

— Сидим на мели, — недовольно пробурчал боцман. — Дело выглядит так, что вместо пандита Давасармана мы привлечем к себе внимание казаков…

— Возможно, Удаджалак не очень точно запомнил инструкцию, — печалился Томек.

— Мы прибыли на несколько дней позже, чем было условлено, — сказал Вильмовский. — Однако я не думаю, чтобы пандит Давасарман не посчитался с возможностью нашего опоздания.

Томек пытался взглядом пробить темноту ночи. Издалека слышался монотонный шум морского прибоя. Пронзительный ветер свистел среди прибрежных скал…

Томек взглянул на Наташу и Збышека. Они, нахохлившись, сидели под скалой. Люди, не привычные к далеким путешествиям, они особенно страдали во время этого двухнедельного похода по Уссурийскому краю.

Некрасов довез их на своем «Сунгаче» до самого устья Имана, но здесь им пришлось расстаться. Беглецы не могли также пойти на риск и купить лошадей, ведь это могло стать известно полиции. Поэтому, захватив скромные запасы продовольствия и спальные мешки, они пешком углубились в Уссурийскую тайгу.

Смуга и Вильмовский не боялись заблудиться. Достаточно было идти вдоль течения реки Иман. К сожалению, силы ссыльных быстро иссякли. Темпы марша слабели день ото дня. Несколько раз пришлось на коротких участках дороги нанимать у туземцев лодки. Однако они редко заглядывали в их жилища. Известие о появлении вооруженной группы иностранцев могло быстро дойти до военных властей. Одинокие охотники и сборщики женьшеня часто принимали их за хунхузов и старались избежать встреч с ними.

Таким образом, они пришли к берегу моря значительно позже, чем это было условлено с пандитом Давасарманом, что могло повлечь за собой весьма печальные последствия.

Измученные, без запасов продовольствия, участники экспедиции со скрытым отчаянием ждали спасения, которое все не приходило.

Один лишь Смуга не падал духом. Из ночи в ночь он упорно подавал сигналы. Всегда любивший пошутить боцман теперь только притворялся веселым, чтобы поддержать друзей. Втайне от других он все крепче затягивал пояс, а вслух подшучивал, что вскоре станет стройнее Наташи.

Томек в мрачном раздумье наблюдал за Смугой и боцманом, которые часто сменяли друг друга у сигнального костра.

— Что мы сделаем, если пандит Давасарман уже отплыл без нас? — сказал он, не в силах скрыть свои опасения.

— Пандит Давасарман не подведет, — ответил Смуга. — Видимо, ему нельзя слишком часто подходить к берегу.

— Думаю, вы правы. Пандит Давасарман — это хитрец из хитрецов и знает, что делает, — согласился боцман, хотя опасался неудачи не меньше Томека.

— К счастью, со вчерашнего дня луна скрывается за тучами, — заметил Вильмовский. — В такую темную ночь огонь виден лучше и с большего расстояния.

— Вы в самом деле верите в возможность спасения? — шепнула Наташа.

Боцман присел рядом с девушкой. Жесткой рукой он погладил ее по щеке и сказал:

— С голоду барабаны бьют у нас в животах, вот мы и повесили носы. Но мы и не в таких переделках бывали! Правда, браток? — обратился он к Томеку.

— Верно, бывало и хуже…

— У нас было такое же настроение, когда индейцы похитили нашу Салли и увезли ее в Мексику. А мы все же нашли ее…

— Как это было? Расскажите, пожалуйста, — попросил Збышек, желая рассеять грустные мысли Наташи и развлечь ее.

— А вот как. Собрались мы с Томеком в Аризону, где должны были встретиться с Салли…

— Тише, — предостерегающе крикнул Смуга, внимательно прислушиваясь к чему-то.

Где-то сзади покатился камень. Смуга накрыл костер одеялом, схватил в руки винтовку. Боцман, Томек, Вильмовский и Збышек заняли позицию вокруг Наташи. Слышно было, как кто-то крадется со стороны суши. Это мог быть только враг…

Смуга пытался проникнуть взглядом в темноту.

Вдруг где-то прямо над ними кто-то сказал по-русски:

— Не стреляйте! Вы кто такие?

Они молчали, сжимая винтовки в окоченевших от холода руках.

— Не двигайтесь, мы вас держим на прицеле, — снова послышался тот же голос. — Кто вы такие?

— Если вы интересуетесь, то идите сюда и посмотрите! — ответил Смуга.

Кто-то соскочил со скалы и сорвал одеяло, прикрывавшее костер. Красноватый свет осветил мужчину, одетого в непромокаемый плащ с капюшоном. В руках у мужчины был револьвер. А дальше во мраке виднелись еще фигуры людей, тоже в капюшонах, с винтовками, направленными в сторону беглецов, спрятавшихся за скалами.

— Мы здесь, сагиб! — раздался спокойный, незабываемый ни для кого,