Пол Кристофер - Ересь ацтеков

Макс посмотрел вдоль аллеи на Капитолий, думая о том, что именно в Конгрессе и сенате заседают настоящие террористы. Кесслер называл их деятельность «терроризмом жадности и глупости». Впрочем, это не имело значения. У него имелись досье на каждого, к тому же он заработал кучу денег, продавая их секреты тем, кого они интересовали.

Кесслер сел на обозначенную скамейку, сложил маленькие руки на коленях и стал ждать. Через пять минут его будущий клиент опустился на скамью рядом с ним. Он оказался крупным мужчиной, высоким, широкоплечим, в дорогом, сшитом на заказ костюме, в котором он выглядел как адвокат или банкир. Картину дополняли сильный загар, выгоревшие на солнце волосы и светло-голубые жесткие глаза.

— Что вам известно про Ангела Гусмана? — спросил мужчина с жесткими глазами.

— Очень многое, — ответил Кесслер, подготовленный к этому вопросу.

— Расскажите.

— Он мексиканский военачальник. Со стороны отца является внебрачным внуком доктора Арнульфо Ариаса, который три срока был президентом Панамы. Со стороны матери он внук проститутки из города Мехико. Гусмана считают абсолютно безумным. Он собирает изуродованные половые органы своих врагов так же, как солдаты коллекционировали во Вьетнаме уши. Кроме того, он последний из великих кокаинистов, людей вроде Пабло Эскобара[9]. Гусман хочет использовать все свои деньги и власть, чтобы превратить Юкатан в отдельный штат, а после организовать Мексиканскую революцию. По общему мнению, он мечтает стать королем.

Макс Кесслер замолчал.

— И все? — спросил мужчина, сидевший с ним рядом. — Это я мог прочитать и в Википедии.

— Разумеется, это не все, — ответил Кесслер. — Досье на сеньора Гусмана достаточно большое и подробное. Сексуальные привычки, необычное беспокойство по поводу желудка. Страх перед лифтами. Личные радиокоды. Имена ключевых людей в его организации, как в Мексике, так и в других местах, местонахождение штаба в джунглях Кинтана-Роо.

— Господи, вам все это известно?

— И даже больше, — кивнул Кесслер.

— Как я могу получить эту информацию?

— Вы ее получите, если заплатите мне много денег.

— Сколько?

— Двести пятьдесят тысяч долларов, — прямо сказал Кесслер.

— Вам не кажется, что это немного слишком?

— Вы можете себе позволить выложить такую сумму.

— И тем не менее речь идет об огромных деньгах.

— В таком случае не платите.

— Ваш отец был нацистом, верно?

— Триста тысяч долларов, — прошептал Кесслер.

— Хорошо. Когда я могу получить досье?

— Как только заплатите деньги, — ответил Кесслер.

— Половина после того, как вы отдадите мне досье, остальное — когда я его прочитаю.

— Не говорите глупостей, — сказал Кесслер. — Я получаю всю сумму и отдаю вам досье. Жесткая копия, микрофильм или микрофиша. Если хотите, я перепишу все на флешку. Мне без разницы.

Использование флешек стало единственной уступкой Кесслера технологиям двадцать первого века, но исключительно из соображений удобства транспортировки.

— Да вы шутите! — вскричал мужчина. — Вы рассчитываете, что я заплачу такие огромные деньги за кота в мешке?

— Я ни на что не рассчитываю, — сказал Кесслер и встал. — И я никогда не шучу. Спросите у своего отца. Триста пятьдесят тысяч.

— Вы сказали, триста!

— Мне не нравится ваш тон, — ответил Кесслер. — Сообщите мне свое решение.

Он посмотрел на часы. Машина будет ждать его перед музеем через пару минут. Он отвернулся от скамейки и направился назад, в сторону аллеи. Ротвейлер на поводке раскорячился на траве, и его живот ходил ходуном. Хозяйка пса, симпатичная молодая женщина в пестрой юбке и свитере, смотрела на своего питомца с видом гордого родителя, держа в руке вывернутый наизнанку прозрачный пластиковый пакет. Кесслеру стало интересно, заметила ли она, что на несколько миль вокруг нет ни одной урны.

Кесслер подошел к площадке перед музеем как раз в тот момент, когда появился «линкольн». Он снова забрался на заднее сиденье и велел водителю:

— Домой, пожалуйста.

Водитель кивнул и мягко отъехал от тротуара, а Кесслер откинулся на кожаную спинку и закрыл глаза. Он отлично провел утро: сначала хороший ланч, а за ним интересная встреча, подтвердившая одно из любимых утверждений его отца, когда речь заходила о сборе информации: иногда вопросы, которые тебе задают, гораздо полезнее ответов. Почему Харрисон Ноубл, глава «Предприятий Ноубла» — новой компании, занимающейся поисками сокровищ, сын миллиардера Джеймса Джонаса Ноубла, владельца нескольких фармакологических компаний, захотел получить подробную информацию о мексиканском бандите и наркобароне, чья база находится в самом сердце джунглей Юкатана? И почему именно сейчас?

Капитан военно-морского флота Аркадий Томас Крус стоял у штурвала старого вонючего рыболовного катера и курил. Редкие огни в деревне у него за спиной, которые он использовал в качестве ориентира, начали постепенно исчезать в дальнем конце бухты. Он немного подправил курс, чувствуя, как жалкая посудина лениво подчинилась движению штурвала.

Катер представлял собой кубинскую версию классического судна, каких множество в Кор-Саунд в Северной Каролине, — с низким, грациозно расширяющимся кверху носом и изящно округлой кормой без острых краев, чтобы за нее не цеплялись сети. В передней части имелись простая каюта со скромным камбузом и парой коек и пост управления рулем в плохую погоду, расположившийся в маленькой будочке с окном для рулевого. Катер достигал тридцати пяти футов в длину, и на носу у него красовалась старая, проржавевшая пластина с регистрацией в провинции Гуантанамо. На корме черной краской было намалевано название «Панда». В общем, совсем не такими кораблями обычно управлял Аркадий Томас Крус.

Он унаследовал от своего отца-кубинца смуглую, загорелую кожу и почти индейскую внешность, а от русской матери — высокие скулы и голубые глаза. Его родители познакомились в России. Отец учился в Первом медицинском институте в Ленинграде, мать работала физиком на Адмиралтейских верфях, построенных еще в царское время. Детство Аркадий провел в Ленинграде, раз в год ездил на Кубу с отцом, но никогда не чувствовал себя там как дома.

Аркадий хорошо говорил по-испански, но не совсем как местный житель. Каким-то непостижимым образом холод его родины повлиял на личность Аркадия, и он был робким и скованным. Он закончил Нахимовское училище в 1984 году и Высшее училище офицеров-подводников в 1986-м. Сначала служил на подводных лодках проекта 651 и 641[10], а после смерти матери в 1992 году уехал на Кубу с отцом. С 1993 года Аркадий Крус командовал четырьмя подводными лодками проекта 641, состоявшими на вооружении кубинского флота.