Высматривая путь. Том II (СИ) - "JohnLemon"

— Боги, я не лягу вот так просто под первого встречного! Даже под такого, у кого столь огромный набор преимуществ, — взбеленилась Дера, но ее быстро осадил хмурый взгляд напротив.

— Я не предлагаю тебе сделать это незамедлительно. Просто намекаю на то, что стыдно затягивать с таким. В таком-то возрасте. Тем более с влюбленным в тебя мужчиной это может быть весьма и весьма приятно.

— Влюбленным?

— Конечно. Думаю, он и сам еще пока это не осознал, но уже где-то рядом. А женщине ведь важно чувствовать себя любимой и желанной. Это гораздо приятнее, чем, когда любишь ты, — улыбнулась Кейра и придвинула свое лицо ближе, всматриваясь в широко распахнутые глаза Фредерики.

— Разве что для самолюбия, — заворчала в ответ Дера, отворачиваясь.

Но чародейка быстро перехватила ее лицо ладонями и повернула к себе. Травница взглянула на залегшую морщинку меж ее тонких бровей, на недобрый блеск в глазах и сжатые пухлые губы.

— Любовь сделает тебя слабой, Фредерика. Потому, запомни — позволяй себя любить, но никогда не влюбляйся сама.

Травница хмурилась в ответ, но молчала. Ей не хотелось вступать в словесную перепалку с чародейкой, оттого она лишь поджимала губы и сдвигая брови, морщила лоб.

— Боги… — выдохнула Кейра, бегая взглядом по ее лицу. — Только не говори, что привязалась к этому неотесанному мужлану.

— Нет! Конечно нет! — вспыхнула девушка и дернула головой, но вырваться из крепкой хватки не вышло.

Тогда Дера сжала пальцами тонкие запястья и испуганно расширила глаза, но больше ничего сказать не смогла, так как взгляд чародейки был уж слишком невыносим. От него ничего не утаивалось, он все подмечал, пронзал насквозь. Оттого кожа покрывалась мурашками, а в груди нарастала тревога. Кейра молчала долго. Только прожигала своим внимательным взглядом и задумчиво покусывала нижнюю губу.

— Знаешь, — наконец заговорила она. — Используй его. А как надоест — пошли на все четыре стороны. И пусть совесть тебя не мучает. Мужчины для того и созданы. Но прежде, я думаю, что это идеальный кандидат для того, чтобы решить твою деликатную проблему.

Дера задохнулась от возмущения, но сказать ничего не успела. Так как дыхание чародейки опалило ее лицо, губы коснулись вздернутого кончика носа, спустились ниже и запечатлели на сжатых губах весьма целомудренный поцелуй.

— Ты — прекрасна, — выдохнула она. — Я помогу тебе стать еще прекрасней. Подтяну там, уберу здесь. Изготовлю особые снадобья, ведь знаешь… ох, ведьмаки охочи до баб, но совершенно не заботятся о, так бы выразиться, чистоте. И я думаю, что твой ведьмак — не исключение. Рано или поздно ты сдашься. Несмотря на его лицо, он обладает особой притягательностью. Да, — улыбнулась чародейка. — Я вижу по твоему взгляду, что ты понимаешь, о чем я говорю. Но так и быть… пусть все произойдет естественно.

— Откуда столько участливости? — не выдержав спросила Фредерика. — Она мне начинает казаться нездоровой.

Кейра тут же отстранилась, отплыла чуть подальше и взмахнув рукой наколдовала из воздуха небольшую округлую поверхность, что магическим образом держалась на воде и была заполнена всяческими косметическими средствами.

— Скажем, — она неоднозначно повела острым плечом и взяла в руки небольшой флакон странной вытянутой формы. — Я когда-то тоже была такой. Испуганная, потерянная, неуклюжая и совершенно не знающая этот мир. А я ведь такая чувствительная натура, легко охватываемая ностальгией.

— Не сказала бы.

— В глубине души.

Дера ничего не ответила. Только взяла в руку флакон наугад, откупорила его и принюхалась. А когда поняла, что это не какая-то отрава, то принялась наносить его на спутанные волосы. Содержимое на удивление легко пенилось и пахло чайной розой. Запах был удушливый, но всяко лучше, чем пот и оставленное болезнью амбре. Она еще ни с кем не говорила настолько по душам и еще никому не доверяла вот так запросто касаться себя в тех местах, что не для посторонних глаз. Но, судя по всему, этой чародейке не особо и нужно разрешение. Отчасти Дера могла ей позавидовать, но лишь отчасти. Все же ее с девства учили уважению, соблюдению личного пространства и целомудрию. Но, чем дольше она находилась вне дома, тем яснее понимала, что учеба — это одно, а в жизни все немного иначе.

Комментарий к Часть 3. Купель

Бечено

========== Часть 4. Введение в магическое ремесло ==========

Вернулись они к обеду, и в этот раз травницу даже не вырвало. Так, случилась небольшая судорога в желудке и только. Скорее всего, это из-за того, что она уже излила из себя все, что хотела, еще в первый раз. И благо, ей хватило ума не пить и не есть в купели. Ведьмака в хате не было, отчего Дера даже немного расстроилась. Кейра дала ей несколько минут на то, чтобы прийти в себя после телепортации, а сама скрылась в своей таинственной комнате под предлогом, что должна отыскать нужные фолианты и свитки. Но как только Фредерика бросилась к окну, услышав звук колющихся дров, перед ее лицом материализовалась кружка с очередной порцией лечебного отвара, а в голове зазвучал голос чародейки:

«Даю тебе десять минут. Выпей и начнем работу».

Травница вздрогнула от такого внезапного вторжения в свое сознание, а потом тронула пальцем парящую кружку. Та была настоящая и даже чутка теплая. Обхватив ее руками и выпив залпом половину, она, разве что не пританцовывая, понеслась во двор. Настроение было самое подходящее для того, чтобы с кем-нибудь примириться. Например, с ведьмаком.

Эскель и впрямь рубил дрова. Видать, решил заготовить на целую неделю вперед. Или просто не нашел ничего другого, чем бы мог себя занять. Устроившись на обтесанном пне, он умело махал топором в насквозь промокшей рубахе. Волосы, несмотря на то, что были заправлены за уши, все равно лезли в глаза и липли к мокрому от пота лицу. Но ведьмак не особо обращал на это внимание. Слишком был увлечен своей незамысловатой работой. Рядом пасся Василек, искренне радуясь тому, что уже который день может вот так просто бродить без сумок и седла, а Стебель устроился в тени березы и обнюхивал свисающие с веток листья.

Дера остановилась на крыльце и только захотела спрыгнуть с него, как ведьмак резко остановился и бросил на нее расфокусированный взгляд. Одним быстрым движением он вогнал топор в пень и вытер предплечьем лицо. Фредерика помялась немного на месте, набрала в грудь воздуха и, преисполнившись неизвестно откуда взявшейся решительности, сбежала с крыльца и торопливо засеменила босыми ногами по траве.

Эскель сразу подметил, как свежо она смотрится. Волосы стали чуть короче, но были хорошо расчесаны и блестели в лучах солнца. Он уж и забыл, как они выглядят не в косах. На ней была чистая, расшитая красным орнаментом рубаха, кожаный пояс, несколько раз обёрнутый вокруг талии, которая отчего-то стала на вид чуточку у̀же. Да и колышущаяся грудь будто бы налилась, подтянулась. Лицо тоже немного изменилась. В губах пропала асимметрия, нос стал слегка тоньше и меньше. Он сразу понял, что без вмешательства чародейки тут не обошлось. Эти изменения были не существенны, но глаз все равно подмечал. Не сказать, что они его слишком очаровали, так что в душе он надеялся, что магия через некоторое время развеется и Дера снова станет прежней. Он смотрел и молчаливо ликовал, что Кейра оказалась права. Она пришла, как та и говорила. Значит, успокоилась, простила и, может быть, даже затосковала. Да, немного смело думать о таком, но кто в силах ему запретить?

— Я хотела сказать… — начала Фредерика, останавливаясь достаточно близко, но все еще удерживая почтительное расстояние, и тут же неловко отвела взгляд в сторону Василька.

— Да ничего не надо говорить, — отозвался ведьмак, взглянув в ту же сторону что и она, пытаясь понять, что там такого интересного.

Дера до конца верила словам Кейры, но мысль о том, что Эскель влюблен в нее уж плотно засела в голове. Настолько, что оправдывала все, что он делал, и придавала его отношению совершенно других красок. Более романтичных, что ли. Единственное, от чего было боязно, — внезапно взыгравшего самолюбия. В нее влюблен самый настоящий ведьмак. Опасный и суровый. Кто вообще таким мог похвастаться? После этой мысли румянец на щеках скрыть не удалось. Потому она торопливо поднесла к губам кружку и допила остатки отвара. Выдохнула, утерла тыльной стороной ладони рот и наконец заговорила: