Елена Келен - В то далекое теплое лето

Карецкий сидел рядом, задумчиво разминая пальцами переспелую ягоду сморщенной земляники. В нескольких шагах от него мирно пасся Сатана. Над головой весело щебетали беззаботные пташки. Солнце клонилось к закату, окрашивая лес сумеречным багрянцем.

Атаман не спеша вытер о траву перепачканные земляничным соком руки и, опираясь на локоть, нагнулся. Их взгляды встретились. Бороться с Алексеем не было ни сил, ни желания. Подавив тяжелый вздох, Наташа вытянулась и покорно затихла.

Их поцелуй был краток, как миг, вырванный у вечности. Губы атамана пахли мятой, ромашкой и чем-то еще очень терпким и слегка горьковатым…

– Не вводи в грех, Натали, – Карецкий усмехнулся и пружинисто вскочил, поднимая за собой и ее.

– А разве…

– Что?

– Да нет, ничего, – солгала Наташка и вдруг подумала: «А разве любить грешно?»

– Наташка, живая!

Артур не совсем вежливо потеснил Стаса и легко привлек ее к себе:

– Милая моя, – шепнули его губы.

– Где ты была?

– Что с тобой?

– Андрей едва не погиб!

– Да отвечай же!

– Наташка?!

Вопросы обрушились на нее точно ливень, прошумели и ушли, унося с собой мутную грязь.

– Зачем ты это сделала, Ритка? – спросила Наталья, после того как они остались одни.

Та неопределенно пожала плечами:

– Я, конечно, знала, что Влад – подонок, но не до такой же степени, и тем более с ним был Андрей.

«Знала? Откуда?» – мелькнула мысль, но Наташа тут же отбросила ее: ерунда какая-то.

– Если хочешь, Нат, я извинюсь, – сказала Марго. – Правда, что тебе это даст…

– Теперь уже ничего.

– Теперь? Можно подумать, если бы я извинилась заранее, тебе было бы легче, – фыркнула Озерцова.

– Мне было бы легче, если бы этого вообще не было. Ты поступила по-свински, Ритка.

– Ах, не делай из мухи слона, – досадливо отмахнулась та и вдруг притихла, вся подобравшись: – Ну а все-таки, что произошло?

– Ты шутишь или серьезно?

Маргарита не шутила.

– Я понимаю, тебя хотели изнасиловать, – сказала она, ничуть не смутившись замешательством подруги. – Но ведь не изнасиловали же, ну, потискали, да. Неприятно, конечно… По-моему, единственный, кто пострадал во всей этой истории, так это Андрей. Он бросился за тобой в самое пекло. Впрочем, мне его нисколечко не жалко.

– А тебе кого-нибудь бывает жалко?

– Нет. Жалость унижает. Человек должен либо любить, либо ненавидеть, но ни в коем случае не жалеть… А вообще-то, Нат, ты сама во всем виновата.

– Вот как? Это почему же?.. Из-за Артура? – внезапно догадалась Наталья и потому, как дрогнули ресницы подруги, с болью поняла, что не ошиблась. Их взгляды скрестились.

– Из-за своих дурацких принципов, – невозмутимо ответила Озерцова. – Сколько раз я тебе говорила: не будь недотрогой. Во-первых, это уже не модно, а во-вторых, ужасно раздражает. Парень, если быть податливой, быстро утрачивает интерес, запомни на будущее. Пусть обнимет тебя, поцелует – не отталкивай, просто прими как должное, и он сам отстанет. От поцелуя не убудет… Между прочим, Андрей – симпатичный парень. Жаль только, что его эмоции на уровне тела и совсем не контролируют разум. Слышала восточную мудрость? Человек – это тело, эмоции и разум. Если эмоции на уровне тела, это называется невежеством, человек живет интересами тела. Когда эмоции не привязаны ни к телу, ни к разуму, человек живет чувствами. И лишь когда эмоции контролируют разум, человек достигает мудрости.

– Умно… Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего. Я люблю риск, а не инстинкты. Что же касается Артура… знаешь, я, наверное, отобью его у тебя… Уже отбила.

Ледяная волна ударила в сердце. Наташа отпрянула, точно на змею наступила.

– А ведь ты права, Ритка, – голос девушки зазвенел от волнения.

– В чем?

– Жалость унижает… я ненавижу тебя, Марго!

Магнитофон кряхтел и тянул из последних батареечных сил, рыдая навзрыд. Танцевать не хотелось. Говорить тоже. Все молча сидели вокруг костра. И только Марго висла на Артуре, раскачиваясь с ним в такт мелодии. А тот, стараясь не встречаться взглядом с Натальей, отводил глаза и что-то ласково шептал на ушко королеве.

Наташа и не заметила, как подошел Андрей.

– Потанцуем?

Она непроизвольно сжалась. Темнота скрыла побелевшие костяшки пальцев, впившихся в податливую труху пня, но отвращение скрыть было невозможно.

– Нет! – вырвалось у нее.

Андрей полоснул взглядом, и на какое-то мгновенье Климовой показалось, что вот сейчас он сграбастает ее своими ручищами и разорвет на куски. Необузданный дикарь, хищник, упустивший добычу.

Стас, как бы невзначай, придвинулся ближе, положил теплую ладонь ей на колени.

– Эта кадриль уже обещана мне, – сказал он тоном заправского дуэлянта.

Андрей не возражал:

– Ну что ж, я подожду мазурки.

– Сожалею, господа, но сегодня только вальс, – неожиданно вмешался Борис и, стряхнув с души скребущихся кошек, пригласил девушку.

А что же Артур?

«Предатель, – подумала Наташа. – Значит, ему все равно кому рассказывать о Его Величестве Случае. А я-то, дура, вообразила. Обыкновенный пижон… Нет, не верю, не хочу верить. Во всем виновата Марго. Она одна. Артур ведь остался из-за меня… или нет?»

Ответа на этот вопрос она не находила.

Они ушли вместе. Ритка и Артур. Ушли, как только танец закончился, не оглядываясь и не прощаясь. Марго, правда, небрежно махнула всем рукой. И, надо признаться, они здорово смотрелись вдвоем. «Идеальная пара», – метко заметил Стас… Идеальная – да, но при чем здесь она, Наталья, и при чем здесь… А Его Величество Случай жмурил пустые глазницы и пакостно хохотал.

Вернулась Маргарита только под утро. Счастливая и усталая она бросилась ничком на ворох одеял и тут же заснула, закутавшись в нем.

За завтраком Наташка давилась подгоревшей кашей, но еще больше – собственными обидами. Ребята о чем-то хмуро переговаривались, но о чем – она не вникала. Раз или два к ней обращались, она отвечала невпопад, и ее оставили в покое.

Марго вяло ковырялась в своей тарелке, то размазывая кашу по краям, то вновь собирая ее горкой. Вскоре это занятие ей надоело. Отставив подальше фирменное блюдо романтиков, королева сладко зевнула.

– По ночам надо спать, а не шляться где попало, – не преминул поддеть ее Стас.

– И с кем попало, – добавил Сашка.

Артур недобро усмехнулся, но спорить не стал. Зато Ритка заметно оживилась.

– Ах, ничего-то вы не понимаете, – воскликнула она. – Это была чудесная ночь.

Борис, видимо, считал по-другому. Он вздрогнул, сник и стал похож на большого побитого пса, получившего ни за что ни про что хорошую выволочку. А Озерцова продолжила:

– Вы говорите «спать». Так ведь и всю жизнь проспать можно.

– Ничего, жизнь долгая, успеем и проснуться.

– Это у кого как…

– Правильно, Андрей, это у кого как… Лично я тороплюсь жить, я ловлю каждый миг и не собираюсь им ни с кем делиться. Знаете, что сказал по этому поводу один жрец Тайс Афинской: «Если боги тебя осчастливят, то ты умрешь еще молодой и красивой. Но если нет, то ты повернешься к миру другим лицом…» Я не хочу поворачиваться к миру лицом старухи… А вообще-то, все эти ваши разговоры о momento mori ужасно скучны. Сейчас лето. Такая прелесть. Я хочу в лес, хочу слушать птиц, ходить босиком по траве и просто любить. Это же так здорово – любить. Артур, проводи меня, – она легко вскочила, и Наташка в который раз поразилась ее непринужденной изящности.

«А ведь у тебя есть шанс не быть старухой, Марго, – подумала она. – Смерть и красота – всегда рядом».

– Рита, останься, – неожиданно заговорил Жаков. – Если хочешь, я сам провожу тебя.

– Ты?! – Марго проворно обернулась. – Ты… просишь меня?

– Да, прошу.

Дуэль глаз и слегка затянувшееся молчание.

– Лучше бы ты приказал…

– Рита!!!

– Что?

– Если ты уйдешь с ним… – Борис задыхался, подыскивая слова.

– То что, что будет? – торопила, подсказывала королева.

– Я… убью тебя.

Озерцова вздохнула:

– Ты прелесть, Борька, и только за это тебя можно полюбить, – она была серьезна, как никогда, – но я уйду с ним.

– Нет, – Жаков попытался преградить ей дорогу.

Стас подошел и с силой сжал его плечо, разворачивая Борьку к себе:

– Не переживай, Жак, все ее исторические прабабушки, хорошо известные по литературе, были блудницами. Тут уж ничего не поделаешь – имя и кровь, – едко заметил он.

– Что ты сказал? – от прежней невозмутимости Марго не осталось и следа. – Повтори!!! – она подлетела к Стасу.

– А что, разве я не прав?

Ответом ему была звонкая пощечина, отстраниться от которой парень и не пытался.

– Ты прав, – Озерцова зло усмехнулась, – имя и кровь. Тут уж действительно ничего не поделаешь. И знаешь, почему? Да потому, что на протяжении всей истории человечества именно эта огромнейшая пропасть отделяла королей от шутов.