Алексей Макеев - Церковный вор

Увлекаемые гидом, мы вновь стали втягиваться в коридор, но не такой узкий и низкий, как предыдущий, в нем можно было идти в полный рост. Впереди маячил огонек фаера, который нес Коронель. Экскурсовод вышел в следующий зал, продолжая держать свой осветительный прибор, чтобы мы могли ориентироваться в темноте и не набить себе шишек о выступы в потолке и стенах коридора.

Когда я оказался в том зале, то, честно говоря, поразился его красоте. Здесь были удивительной формы сталактиты, сталагмиты и кое-где сталагнаты. Если искусно подсветить эти натеки, или, как правильно, хемогенные отложения в карстовых пещерах, то красота будет неописуемая. Но даже белый горящий фаер заставлял играть сосульки разными красками.

– Для тех, кто не знает, а для тех, кто знает, напомню, что сталактит в переводе с греческого означает «натекший по капле», – стал пояснять наш экскурсовод. – Дело в том, что горы не сплошной монолит, в них есть микротрещины, через которые в пещеры просачивается вода, но поступает она сюда сквозь толщу горной породы очень медленно – редкими каплями. Эти капельки понемногу чуть-чуть вымывают из горных пород кальций, он-то и оседает на этих сосульках, образуя сталактиты, а капая на пол, кристаллики кальция складываются в горки – сталагмиты. Если пещера небольшая, то они между собой срастаются, и такие отложения называются сталагнатами. Самым длинным сталактитом считается сосулька в пещерах Груга-до-Жанелао в Бразилии. Ее длина двенадцать метров. А рекордсмен среди сталагмитов имеет высоту тридцать два метра, он находится в пещере Красногорска близ Рожнявы в Словакии… Можете походить немножко по пещере, но недалеко, и, само собой, трогать и тем более отламывать от сталагмитов и других отложений ни в коем случае нельзя. Сами понимаете, это народное достояние, и, если каждый будет брать себе на память кусочек сталагмита, в пещере со временем ничего не останется.

Коронель сменил еще один фаер, а мы в течение нескольких минут ходили по пещере, разглядывая удивительные явления природы.

– Как в сказочном ледяном дворце! – восхищенно воскликнула Женя Аксенова.

И действительно, пещера смахивала на ледяной дворец Снежной королевы.

– Пойдемте дальше, господа! – предложил наш экскурсовод и двинулся в очередной коридор пещеры Аделита.

Выйдя из него, мы оказались в приличных размеров зале, уходящем в глубь горы и дальше разветвлявшемся на три коридора. Пока дожидались, когда выйдут из коридора остальные путешественники, я спросил у Коронеля:

– Вы говорили, будто занимаетесь кинематографией. Каким образом?

Коронель чуть приподнял фаер, чтобы было видно, кто с ним говорит, и ответил:

– Я продюсирую фильмы, а еще пишу книги по истории.

– А как же тогда ваше увлечение фейерверками? – поинтересовался я.

Константину почему-то не очень хотелось говорить на эту тему.

– Вы правильно заметили, увлечение, и не более того, – небрежно бросил он. – Извините, нам нужно продолжать нашу экскурсию.

В зал втянулись остальные члены нашей команды. В это время фаер потух, Коронель поджег новый и воткнул его обратной стороной в расщелину в стене рядом с входом в зал. Закидывать за плечо рюкзак он на сей раз не стал, повесил его на выступ рядом с фаером, света которого хватало для освещения большей части зала.

– И вот что интересно, господа, – становясь так, чтобы не загораживать свет, произнес он и двинулся, придерживаясь левой стороны зала, к дальнему его концу. – Человеку, открывшему эту пещеру, долгое время не верили, что наскальные рисунки были сделаны древними людьми, ибо не могли создать такие высокохудожественные рисунки художники, жившие десять-пятнадцать тысяч лет назад. Однако обратите внимание вот на это изображение.

Коронель поманил нас рукой. Мы подошли и задрали головы, глядя туда, куда указывал Константин. На стене зала под самым потолком был изображен цветными красками бык, заднюю часть которого скрывали сталактиты.

– Так вот этот рисунок говорит о том, что он подлинный, – продолжил Коронель после того, как мы все собрались возле него, – потому что сталактиты образуются за несколько тысяч лет, а раз натеки закрывают изображение быка, значит, он был нарисован раньше образовавшихся здесь сталактитов.

Честно говоря, дух захватывало при мысли, что эти рисунки, правда, не совсем высокохудожественные, каковыми старался представить их перед нами Коронель, нарисовал художник, живший полтора десятка тысячелетий назад.

В этот момент вновь погас фаер, и мы оказались в кромешной тьме.

– Подождите пока, пожалуйста, здесь, никуда не уходите. Я схожу за рюкзаком, – сказал Коронель.

Он стал удаляться, о чем свидетельствовали поскрипывавшие под его ногами камешки, затем в дальнем конце Коронель завозился, доставая из висевшего на стене рюкзака новый фаер и поджигая его, и вот в тот момент, когда он чиркнул устройством, поджигающим фитиль, раздался хлопок, потом взрыв, и пространство зала осветила яркая вспышка. Коронель вскрикнул, но его крик тут же оборвался, а пол под нами содрогнулся. В лицо нам ударила волна горячего воздуха, запахло гарью, пылью, и мы вновь оказались в кромешной темноте.

Мы молчали несколько секунд, не понимая, что произошло, наконец раздался голос Марии Тропининой:

– Что это было, ребята?

– Я бы тоже хотел знать, что произошло! – озадаченно проговорил Егор Тепляков.

– Господин Коронель! – позвал я, предчувствуя недоброе. – С вами все в порядке?

Ответом мне была тишина. Остальные члены нашей компании, тоже почувствовав, что произошло нечто ужасное, молчали, и мужской голос, принадлежавший Михаилу Березину, с истеричными нотками произнес:

– Константин, отзовитесь!

Экскурсовод по-прежнему молчал, с ним наверняка что-то произошло. Медлить было нельзя, скорее всего, Коронелю требовалась помощь. Я полез в карман за мобильным телефоном, достал его и включил фонарик. Фонарик у меня на телефоне хороший, светит, правда, не так ярко, как фаер, но, тем не менее, с ним в темноте все отлично видно. По мере того как я приближался, шаги мои сами собой замедлялись, а глаза расширялись. Но лучше бы на то, что я увидел, не смотреть. Зрелище, представшее перед моими глазами, было поистине ужасным. В результате взрыва с потолка обвалилась глыба в несколько тонн и погребла под собой Константина Коронеля. Помощь ему уже явно не требовалась. Сеньора экскурсовода раздавило в лепешку, по-видимому, в тот момент, когда он стоял, ковыряясь в рюкзаке. Из-под камня торчала лишь рука, да сочилась из-под глыбы кровь. Можно представить, в какое кровавое месиво превратился всего минуту назад стоявший перед нами экскурсовод. От этой мысли мне стало до того дурно, что я был вынужден опереться о стену.