Владимир Князев - Игра втемную

Сергей давно уже привык к этим контрастам. Более того, будь он какой-нибудь спальне, с уютным камином и удобной постелью, вряд ли смог уснуть так быстро, как сейчас. Лишь только его голова опустилась на камень, поросший мхом, весь организм впал в анабиоз. Он погрузился в глубокий сон. Это видение, Морфей показывал ему не раз, в память о событиях, относительно недалекого, прошлого…

…— Ребята, пить. Дайте воды.

— Потерпи, пацан. Много пить вредно. Чем больше пьешь, тем больше хочется.

— Я не могу больше терпеть! Сдохну!

— Заткнись! Андреев, закрой ему рот. Караван на подходе…

Афганистан. Провинция Кунар. Пригород Асадабада. Шел 1986 год…

— Первое отделение — перекрыть проход! Третье — блокировать тыл! Второе — вниз, по склону! По каравану — огонь! Мочи их ребятки!..

Еще там, на пустынных и раскаленных склонах Лахансара, где все просматривается, как на ладони и негде укрыться от вездесущих «духов», Сергей понял: тактика и стратегия ведения боев проста на бумаге, карте. Там не особенно учитываются потери. Холеным штабистам, с лощеными мордами и отвисшими животами, важен результат. В погоне за очередной звездочкой на погоны или медалькой на грудь, некогда думать о тех, кто ради выполнения поставленной задачи, может, в лучшем случае, попасть в госпиталь. В худшем — «Черный тюльпан» переправит тело или то, что от него осталось, на родину. Пусть даже, как героя…

— О, черт! Санитар, я, кажется, ранен!

— Санитар убит, — над Сергеем склонилось загорелое, обветренное лицо взводного. Для старлея Карпухина это был последний караван. Через неделю, он возвращается в Союз. За неполных два года совместной службы сержанта Андреева с этим офицером происходило множество событий, и всегда Карпухин был «на высоте». Разным премудростям, как военным, так и житейским, он научил Сергея на своем примере. А главное — что значит быть командиром и человеком. Многие мечтали попасть под его начало, потому что старший лейтенант Карпухин был офицером от Бога. Офицером с большой буквы…

— Не суетись. Сейчас помогу. Все нормально. У тебя касательное, в руку. Кость цела, а мясо нарастет. Потерпи, перевяжу… А ты счастливчик, сержант. Наверное, потому, что молодой. Рука — не голова. Ей думать не надо. Вот «серое вещество», надо беречь. Оно в нашем деле — «агхиважный» фактор, — пародируя вождя всемирной революции, констатировал Карпухин.

— Как ребята, товарищ старший лейтенант?

— Все в порядке. Караван взяли. Куча оружия и наркоты. Теперь дело за спецами. Пусть разбираются, что откуда и почем…

В наступившей после боя тишине, звук выстрела показался залпом стомиллиметрового орудия. Старлей схватился рукой за грудь и прохрипел:

— Ничего себе, неделька началась… — завалился на бок и затих.

До сих пор Сергей отчетливо помнил покрытое оранжевой пылью и пороховой гарью лицо своего командира. Его открытые, серые глаза, устремленный куда-то в необозримую даль тускнеющий взгляд, заостренный нос и тонкую алую струйку крови, стекающую из уголка рта…

— Командир, — Мельник тронул его за плечо, — пора выдвигаться. Труба зовет. Посмотри, как жизнь прекрасна и удивительна. А нас ждут великие дела.

Сергей смахнул с лица остатки сна.

— На западном фронте без перемен?

— Только до тех пор, пока мы не вышли на тропу войны.

— Хорошо. Приберитесь за собой. Направление юго-восток, порядка двенадцати километров. Цель — разрушенный монастырь. Ищем связника. Аллюр — «три креста». Порядок движения — прежний…

Когда за Андреевым сомкнулись ветки кустов, ничто больше не напоминало о пребывании людей на месте ночного бивуака.

Гомес, действительно, обладал сверхчеловеческим чутьем. В который раз оно спасало ему жизнь. Проснувшись среди ночи, в деревне охотников, он понял, что ему нельзя здесь больше оставаться. Найти объяснения этому чувству он не мог. Просто, он почти всегда знал, о приближении опасности. Он был метис, полукровка, наполовину индеец, потомок древних инков, наполовину — наследник конкистадоров. Его детство и юность прошли на узких улочках затерянного высоко в горах поселка, среди такой же, как и он сам босоногой ребятни. Гомес не выделялся ни ростом, ни силой. Зато обладал исключительной памятью и, как вскоре выяснилось, тем самым «шестым чувством», которое называется интуиция…

…— Гомес, бежим с нами на Чертов зуб, поиграем в следопытов.

Это была его любимая игра, в которой ему не было равных. Любой голопузый мальчуган хотел быть с ним в одной команде. Но, в этот раз, кто-то невидимый, настойчиво твердил: «Не ходи! Не ходи!..», и он, впервые отказался, сославшись на «неотложные» дела. А вечером, в поселок, пришло страшное известие: в горах произошел обвал, и шестеро детей, погребенные под грудой камней, погибли. Узнав об этом, Гомес затрясся. Покрылся холодным потом и закричал. Его глаза были безумны и полны ужаса. Неделю, после этого события, он не поднимался с постели, метался в горячечном бреду. Его бледное, осунувшееся лицо, с заострившимися чертами лица, напоминало посмертную маску. Местный знахарь колдовал вокруг мальчика, окуривал его травами, поил настоями. На восьмой день жар начал спадать. Гомес возвращался к жизни. Но в его взгляде уже не было мальчишеского задора. Он смотрел на мир глазами взрослого, умудренного жизнью человека…

Гомес пробирался сквозь лесную чащу к резервной точке встречи с группой Андреева. Он не знал, что должно было произойти в деревне, но чувствовал: останься он там — его ждала бы неминуемая гибель. Поэтому, какая-то мощная, неведомая сила гнала и гнала его вперед. Он шел налегке, имея при себе лишь нож, с которым не расставался никогда, баклагу с водой и пару маисовых лепешек за пазухой. К вечеру Почтальон был на месте. Осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, он тщательно обследовал монастырские руины. Кажется, все спокойно. Сюрпризов не ожидается. Выбрав укромное местечко и поудобнее устроившись, он приступил к своей скромной трапезе. В то же время, он настороженно прислушивался к себе и окружающим звукам. Тишина. Относительная тишина. По крайней мере, никаких неестественно посторонних звуков. Гомес успокоился. Нестерпимо захотелось спать. Усталость накопившаяся за последние дни давала о себе знать. Веки, будто налились свинцом. Сознание отключилось, и Почтальон заснул, не меняя позы.

Он проснулся внезапно, глубокой ночью. Совсем рядом, его чуткий слух уловил чье-то дыхание, сопровождавшееся тихим рыком. Гомес резко откатился в сторону и вскочил на ноги, обнажив нож. В то же мгновение, огромная пятнистая кошка бросилась на него и повалила на землю. Острые когти глубоко впились в человеческую плоть. Почтальон взвыл от боли. Ягуар вырвал кусок мяса из груди своей добычи и занес окровавленную лапу для последнего рокового удара…