Збигнев Ненацкий - Новые приключения Самоходика

Я вежливо кивнул. «Может, какой-то бродячий проповедник?» — Подумалось.

— Вы тоже убегаете от воды, а должны ехать к парому. Тогда бы вы забрали меня и мой тюк. Хотите попробовать, какой он тяжелый?

Я не хотел пробовать, но он принялся горячо уговаривать меня убедиться, какой огромный груз он должен нести.

Я вспомнил сказку о путешественнике, который встретил человека с тяжелым мешком. Мужчина попросил путешественника подержать мешок, а затем засмеялся и сказал: «Теперь ты будешь нести этот мешок или отдашь его кому-то. Мешок заколдован».

Мешок Проповедника (так я назвал путника) не был заколдован. Но весил, наверное, килограммов пятьдесят.

— О господи! — Вскрикнул я, опуская его на траву. — Что там у вас?

— Я словно улитка, ношу на спине свой дом и все, что мне нужно. Надувная лодка, газовая плитка, акваланг, разные книги…

— Вы ныряете? — Перебил я его немного поспешно. Не надо было мне проявлять такой интерес. Но я приехал на Озерище, надеясь найти Мужчину с рубцом, плавающего под водой. У этого, правда, не было рубца, но может он аквалангист, нанятый Мужчиной с рубцом.

— Ныряю. Разве это плохо? — Его немного смутили мои вопросы.

Я сделал вид, что не услышал ответа и скорее засыпал его вопросами, чтобы сгладить первое впечатление.

— У вас есть книги? А какие? Интересные? Я очень люблю читать интересные книги.

Он поднял вверх указательный палец и сказал серьезно:

— Говорят: кто любит книги, тот не томится. Вы хорошо делаете, увлекаясь интересными книгами. Но мои не заинтересуют вас.

— Почему вы так думаете? У меня широкие интересы.

Мне показалось, что если бы я знал, какие книги он читает, то догадался бы и о его специальности.

Движением руки он погасил мое любопытство.

— Спасибо за чай. Вы спасли мне жизнь. Если бы вы еще ехали к озеру, а не от него, я считал бы вас выдающимся человеком.

— Собственно, я еду к озеру. Только не в пролив где плавает паром, а к самому широкому плесу, в сторону Семьяна.

— Прекрасно! — Воскликнул он. И так крепко ударил меня по спине, что я чуть не потерял равновесие. Этот Проповедник был здоровяк.

— Мне все равно куда ехать. Лишь бы к озеру. На берегу я сойду, надую лодку и сразу же уйду.

Мы двинулись. Он интриговал меня, но я уже был осторожен и не хотел назойливыми вопросами возбудить его недоверие. Один только раз я решился обнаружить свое любопытство.

— И у меня есть намерение пожить в палатке над озером, — сказал я. — Может, встретимся где-нибудь…

— Вы здесь впервые? — Ответил он вопросом.

— Да. А вы?

— Тоже впервые. Но уже узнал об озере из путеводителя. Может, поеду на Чаплинец или поищу себе удаленный островок. Читал, что их много у Семьяна.

Хотя стояла жара, у меня по спине пробежал мороз. Этот человек выбрал себе для отдыха места, где как я предполагал, рыщет Мужчина с рубцом. А Проповедник, как он сам признался, имел акваланг. У меня начали расти подозрения…

Ничего не замечая, он продолжал:

— Я ищу места, где люди редко бывают, а птицы живут свободно. К сожалению, люди уничтожают природу, птицам уже негде спокойно гнездиться и они вымирают. Разве птицы — не прекрасные создания на земле? Они — символ красоты и свободы. Байдарки с моторами и моторные лодки, шумные как отряды чертей, все это врывается летом на наши спокойные воды и наносит непоправимый вред. В течение десяти лет я ездил летом на Снярдвы, на Негоцин или на Нидское озеро. Сначала там было тихо, прекрасная девственная природа. А теперь? До двух часов ночи гремят моторки, плывущие из озера к берегу, а в три утра на охоту отправляются рыбаки. Ужасно. И как в таких условиях может жить большой баклан? На Озерище хотя бы не так много туристов, которые уничтожают природу. Поэтому я прибыл сюда. А вы? Вы тоже плаваете по озеру с гремящим мотором?

— Нет, — ответил я гордо. — На моем самоходе замечательный глушитель и он плавает почти неслышно.

Но вот дорога вдруг повернула и перед нашими глазами предстала зеленоватая гладь озера, которая проглядывала между стволами ольхи.

— Я выхожу! — Вскрикнул Проповедник.

Берег здесь был неудобный, поросший камышом. Но мой новый знакомый на это не обращал внимания. Когда я остановил машину, он сразу же вытащил из нее свой огромный мешок и так заторопился к озеру, что я подумал: «Даже не попрощается со мной».

Но вдруг он словно вспомнил обо мне.

— Постойте минутку, — сказал он мне. Стал на колени перед своим бездонным мешком, развязал веревку и сунул руку внутрь.

Долго копался и наконец достал нечто похожее на длинную свирель или дудку.

— Жаждущего вы напоили, изможденного подвезли, — сказал он, словно произносил какое-то заклинание. — Если когда-нибудь вы попадете на озере в какую-то беду, пожалуйста, подуйте в эту дудку. Когда я буду поблизости, то приду вам на помощь.

Он ткнул мне в руки свою дудку или свирель, лукаво подмигнул мне правым глазом, затем повесил себе на плечо тяжелый мешок и легкой походкой, будто ничего не нес, начал спускаться к озеру.

Я поехал дальше озадаченный, с полной головой тревожных мыслей.

Кто этот человек? Что он ищет у Озерища? Только ли одиночества и покоя? Зачем он дал мне свою дудку? А может, это и есть тот таинственный Капитан Немо?

Лес кончился, дорога выбежала в поле. Вдоль берега озера простирался зеленый луг, а проехав километр, я увидел красные кирпичные стены первого дома какого-то села.

Недолго думая, я повернул машину. Пастушок небольшого стада коров вскрикнул от удивления, когда мой самоход направился прямо к воде. Прыжок — и я уже плыл спокойной водной гладью.

Это было, пожалуй, самое широкое место озера. Справа виднелись два острова с темными очертаниями деревьев. Тот берег виден отчетливо, но был не менее чем за два километра. Чуть дальше на север водяной плес становился почти безграничен, а берег был чуть-чуть в мареве. Это было огромное ответвления Озерища с островом Чаплина и заливом, над которым раскинулось село, а дальше шел канал, который соединял Озерище с озером Эвинг.

Мгновение я колебался. Хотелось сразу поплыть в ту сторону. Однако было бы не осмотрительно дать Мужчине с рубцом — если он уже на Озерище — поселиться и хорошо обжиться здесь. Итак, я направил самоход в другую сторону на юг и поплыл к Илаве. Ведь знакомиться с Озерищем надо начинать от Илавы, а не так как предлагают все путеводители — от Елблонского канала, где он разветвляется и одним своим рукавом течет в Озерище и его поймы, которую называют Краги. Потому Озерище на карте похоже на дерево с немного кривым стволом, растущем из Илавы. Дерево это чрезвычайно высокое и разветвленное. Первое крупное разветвления — это и есть Крага, в нее впадает канал с Миломлын. Выше разрастается еще одна широкая крона с двумя толстыми ветвями.