Эдуард Байков - Подлунные истории (сборник)

– Я укололся об этот чертов куст, – пробормотал он и неожиданно пошатнулся. Зрачки его закатились, он с шумом вздохнул и выронил из рук автомат вместе с поклажей. Затем упал навзничь и захрипел, содрогаясь в конвульсиях. Лицо и шея его побагровели, и в следующую секунду он испустил дух.

Все произошло в одно мгновение, и мы ничем уже не могли ему помочь. Вне всяких сомнений, его убил сильнодействующий яд, содержащийся в иголках этого дьявольского растения. Оставшиеся двое моих спутников были слишком потрясены, чтобы предпринять что-то самим, пришлось прикрикнуть на них и общими усилиями похоронить мертвеца.

Перед тем, как мы вновь отправились в путь, произошла неприятная сцена. Потерявший остатки самообладания на меня с руганью напустился Козырь. Неся несусветную чушь, он обвинял меня во всех смертных грехах и, вероятно, сам не понимал и половины из того, что изливал наружу его обезумевший разум. Слепому было заметно, что нервишки у него порядком сдали. Когда он остановился и на мгновение умолк, чтобы отдышаться и с новой силой обрушить на меня поток брани и нелепых обвинений, я молниеносно развернулся и врезал ему от души. Удар оказался настолько силен, что верзила отлетел и рухнул навзничь. Подскочив к нему, я потрогал челюсть – слава Богу, цела, но сам он пребывал в глубоком нокауте.

Очнувшись, Козырь кинулся было на меня, но вовремя заметил направленный ему в грудь ствол.

– А теперь слушай, – жестко отчеканил я, – сейчас не время и не место выяснять отношения. Ты ведешь себя как баба, у которой стянули подштанники! Возьми себя в руки, если не хочешь сгинуть тут, в этом дерьме! Ты все понял?!

Какое-то время он стоял, напружинившись, похожий на разъяренного тигра, затем обмяк, с шумом выпустил из легких воздух.

– Твоя взяла, – хрипло произнес он, – ты прав. Давай, веди нас.

После этого случая и вплоть до самой развязки Козырь уже не пытался качать права и даже ни разу не повысил на меня голос. Впрочем, конец уже был слишком близок, и времени у нас оставалось только на то, чтобы окончательно осознать свою обреченность. Я хочу сказать, что мы были обречены на гибель, как только переступили черту запретной зоны и даже раньше, с самого начала нашего рискованного предприятия. Можно с сочувствием отнестись к четверым моим спутникам, не знавшим этих мест, и не ставить им в вину неведение. Но я-то, прекрасно осведомленный обо всех опасностях, подстерегающих дерзких путников, и обо всех запретах, наложенных негласным законом на область Территории, окружающую Отрог дьявола, я, который гордился своим хваленым чутьем и смекалкой, неужели не мог предотвратить то, что случилось? Воистину, бес попутал меня, и имя этому бесу – алчность, жажда наживы. И эта чертова жадность ЧУТЬ было не сгубила меня.

К подножию горной цепи мы добрались еще засветло и с ходу начали второе восхождение наверх. Отрог, к счастью, оказался не столь крутым, как те кручи, что нам пришлось преодолеть накануне. Без особых усилий мы карабкались все выше, огибая заостренные пики скал, выискивая лазейки и удобные переходы, все время забирая вправо по направлению к центральной и самой высокой вершине отрога. Лишь в одном месте нам пришлось продвигаться по краю обрыва, где узкий и длинный выступ образовывал нечто вроде карниза, опоясывая стену широкой скалы. С опаской прижимаясь к холодной поверхности камня, мы шаг за шагом двигались вперед по этому ненадежному проходу, но, к счастью, все обошлось, и, когда мы достигли широкой каменной ложбины меж скалами, на землю опустилась ночь.

Мы поставили наши палатки неподалеку от массивного, высотою в два человеческих роста, валуна. После короткого и невеселого ужина отправились спать. Каждому из нас троих нужно было обязательно выспаться и набраться сил. Завтра предстоял последний и самый важный этап нашего авантюрного вояжа. Цель был так близка, стоило лишь поднапрячься, состязаясь с природой, роком и темными силами.

Так я думал, лежа в темноте с открытыми глазами, чутко прислушиваясь к каждому шороху. Все мои чувства были обострены, я приготовился к любому подвоху со стороны неизвестно чего. Но, как я ни боролся с усталостью, все же сон сморил меня, отняв память, разум и притупив бдительность. Ночью ко мне вернулись кошмары. Мне снилось, будто скалы со зловещим скрежетом расступились и поглотили нас вместе с палатками, нашей самонадеянностью и безумными планами. И, когда мы рухнули в бездонную, черную как могила пропасть, они вновь сомкнулись, навсегда скрыв тот маленький кусочек звездного неба, который с огромной скоростью удалялся от нас по мере нашего безудержного падения.

Проснулся я внезапно, обливаясь холодным потом, не сразу осознав, что меня окружает не непроницаемая пустота бездны, а брезентовые стены палатки. Рассвет только начал свое неминуемое наступление на ночь, и глаза мои, привыкшие к полутьме, со всей отчетливостью различали очертания предметов. Поэтому, когда я глянул в ту сторону, откуда мы накануне пришли, то похолодел от увиденного.

– Вставайте! – завопил я. – Просыпайтесь скорее!

На мой истошный крик выбежали заспанные, ошалелые с перепугу Козырь и Индеец.

– Смотрите! – хрипло промолвил я, указывая им пальцем – удивительно, но руки мои не дрожали. – Этот камень находился вчера рядом с моей палаткой, а теперь лежит там.

Мы не верили своим глазам. Внушительных размеров валун, который невозможно было сдвинуть с места даже бульдозером, каким-то непостижимым образом «переполз» расстояние в двадцать метров и наглухо закрыл собою проход, отрезав нам путь обратно. Я говорю «переполз», потому что за ним тянулся отчетливый след, наводящий на сумасшедшую мысль о том, что монолит вдруг ожил и словно улитка переместился с места на место.

– Дьявольщина! – выругался Козырь, но в голосе его уже не слышалось обычного превосходства и высокомерной насмешки, это был голос отчаявшегося человека. – Что скажешь, Тайга?

– Ясно одно – нам преграждают путь обратно, и теперь двигаться мы можем только вперед, куда и направлялись.

С этими словами я огляделся. С одной стороны обрыв, с другой – отвесная, без единых выступов стена, с третьей валун. И лишь с одной стороны располагался проход, более широкий и удобный, чем тот, по которому мы сюда добрались. Мы оказались в западне с той лишь разницей, что один выход все-таки оставался.

Всем своим нутром я чуял смертельную опасность, подстерегающую нас впереди, но деваться было некуда. Что ж, отправимся прямиком к тому месту, будь оно неладно, и сметем со своего пути любого, хоть самого Сатану! С таким вот «приподнятым» настроением мы двинулись навстречу Неизбежности.