Галина Емельянова - Число смерти (CИ)

Да, перефразируя известно изречение можно было сказать-увидеть Бухару и умереть.

С сыном Абдали, четырнадцатилетним Тимкой, мы собрались с утра на базар. Абдали дав сыну денег, приказал вести меня на базар и купить мне что-то менее открытое и более приемлемое к жаре. Правда от жары спасал отель международного класса, и прохлада водной глади Лаби Хауза, я бы просто стала кучкой пепла на выжженной солнцем мостовой города.

— Папа, а мне шорты. — умоляюще сказало дитятко восьмидесяти кг весом, КМС по гандболу.

— У тебя же есть, зачем еще?

Здесь надо напомнить, что Абдали вырос в детдоме и все, что больше необходимого минимума считал излишеством. Деньги на шорты Тимка так и не получил, и на базар в старый город повел меня недовольным и обиженным.

Город, через который проходил шелковый великий путь, славился своим базарами, площадь четырех базаров, давшая имя главной улице Чорсу — это наслаждение глазу, за базаром сразу виделась крепость.

Сначала чтобы задобрить Тимку я купила ему замечательные шорты. Американские, привезенные видимо из Афганистана, армейские с множеством кармашков в самых неожиданных местах. Потом попросив мальчика подождать, зашла в палатку к продавцу женской одежды, и здесь меня ждало чудо: прекрасный комплект из длинного платья, узких брючек и платка. Все это из натурального тончайшего шелка, с красными тюльпанами на абрикосовом поле. Душа дрогнула, и я к великому неудовольствию продавца отдала требуемую сумму не торгуясь. Девушка завязала мне платок на манер чалмы, и я превратилась в пери. Шлепки с розовыми бусинками вместо кожи были отданы мне в подарок.

Я вышла из палатки и ужаснулась — Тимки не было. Я постояла минут пять в ожидании. Мальчишка не появлялся. Я оглянулась по сторонам и увидела белую футболку с надписью «Водка. Коннектин' пипл». На владельце красовалась тюбетейка, но она меня не смутила, наверняка у мальчишки были деньги. И я, подхватив подол платья, побежала догонять негодника. Но сколько я не бежала и не кричала, мальчик не останавливался. Да и перекричать гомон восточного базара дело безуспешное. Я бежала, уже по каким то улочкам, вот еще чуть-чуть. За поворотом на узкой улочке шли редкие прохожие, а дорогу мне преградили два молодых человека в черном. В такую жару и черных рубашках, — мелькнула у меня мысль и в ту же секунду меня прижали к стене. Один молодчик держал меня за горло, другой обыскивал сумку. Голова моя кружилась от страха, надо думать я была уже за гранью сознания, когда услышала слова «Азазель».

Все точка: «Акуниздила» совсем. Мне показалось это смешным, и смех вернул мне ясность мысли, и теперь я уже ясно услышала, что прошептал мне в ухо грабитель: «Азраил-ангел смерти».

В сумочке налетчики ничего не нашли и приступили к личному осмотру моего тела. Но тут, о эта бухарская жара, что она делает с воображением! К нам подошел огромного роста негр, и раскидал моих обидчиков. Те ретировались не дожидаясь полиции, мой спаситель, очень тактично взял меня под локоток и проводил к машине. Машина была очень вместительной, внутри меня ждал сюрприз — переводчик господина Мваны.

— Фрау, Катя вот мы и встретились.

— Не могу сказать, что рада.

.-Нет, вы непременно будете рады.

Его остановил повелительный голос человека привыкшего, чтобы его слушались с первого раза.

— Да, да господин посол. Фрау Катя, отдайте нам камень, что висит у вас на шее. Не безвозмездно. Вот платиновая карта «Американ экспресс», код и 100 000 долларов.

Мне было очень уютно в машине, кондиционер, приятная музыка, шампанское и история от переводчика.

«Наша страна, Абу-грейд очень маленькое королевство. Мы исповедуем ислам. И я должен вам немного рассказать о наших традициях. Мусульманские чётки обычно насчитывают 99 (по числу имён Аллаха), 33 или 11 бусин и привеску. Традиционные мусульманские чётки состоят из одиннадцати шариков, затем — перемычка (овальное зерно, плоский кружок и т. п.) и далее опять та же последовательность до установленного количества шариков. Это исходит из того, что мусульманская молитва состоит из одиннадцати частей, привеска один из символов государственной власти Абу-грейд.

Проклятый сын своего отца Мвана украл четки и хотел с вашей помощью украсть престол. Но он не знал главного: все камни кроме одного, очень красивые топазы, а, тот, что у вас, розовый редчайший бриллиант. Это национальное достояние нашего королевства, не имеющего алмазных копей. Это подарок одного из шейхов ислама нашему самому первому королю принявшему ислам. Он не имеет цены. Вы его сохранили от посягательства господина Мваны, и наша благодарность в виде этой платиновой карты мизерна».

Посол просто кивнул мне на прощание, в глазах его затаилась толи усмешка, толи улыбка.

Меня высадили у отеля. Тимка спокойно смотрел телевизор у себя в номере.: «Тетя Катя, да устал вас ждать. Ну, куда бы вы потерялись в двух шагах от отеля?»

Когда пришел Абдали я не знаю, спал, как оглушенная рыба. Проснулась от шепота, неизвестный чертыхался на чисто русском языке. Вещи мои уже валялись на полу разбросанные.

— Если вы за камнем, то вы опоздали, я его уже отдала.

Ночной гость бросил очередную мою блузку и устремился к балкону. Там слышно было, что он перелез через перила на другой балкон в свободный номер. В коридоре раздался быстрый топот ног.

Уже наступал рассвет нового дня, когда меня снова разбудили, на это звонок телефона.

— Катя, извини, что так рано звоню. Это Юра.

— Какой Юра?

— Ну, Юра Вайман. Эля дала твой номер, вот захотел услышать как ты, о себе рассказать. Будешь ли ты в Питере. Если да, то звони, встретимся.

— Ты серьезно?

— Более чем.

— Ой, Юр я так хочу, ну в смысле встретиться, поговорить.

— Ну, жду.

Я позвонила к переводчику: «Господин посол говорил о частном самолете, которым владеет и о своем визите в северную Столицу. Не будет ли он столь любезен, отвезти меня в Санкт-Петербург?»

Наглость моя была так же безгранична, как и великодушие посла Абу-грейда. Вот так пожила на востоке пару дней и уже не могу просто выражать свои мысли.

Абдали отдал мне паспорт уже в аэропорту: «Ты приезжай, Таня очень тебя ждала. И всегда знай, есть на земле дом, где тебе всегда рады».

Я крепилась из последних сил, но все же заревела, так и села в самолет вся в слезах, и соплях.

Господин Посол был тактичен, переводчик тоже, хлюпая носом, я летела к самому дорогому моему человеку. Моей первой несбывшейся любви. И смейтесь, смейтесь, но и спустя столько лет я знала, что люблю его, единственного.

Юру Ваймана я встретила накануне ноябрьских каникул. Мы уже все перезнакомились в новом классе и школе, а тут он вернулся назад в школу. Учился в техникуме, но бросил..