Дарья Кузнецова - Ищейка

— Реи, хватит скандалить, это не твоё амплуа, — я поморщился. — К тому же, успокаивать вас двоих одновременно я не в состоянии чисто физически; тут нужны совершенно разные методы.

— И как я тебя до сих пор терплю? — прорычала Реи.

В общем, ещё полчаса было убито на опровержение упрёков, успокоение страждущих, клятвенные обещания "больше никогда"… В общем, время прошло шумно, весело и абсолютно бессмысленно. После этого, кое-как успокоившись, мы уселись за стол, тупо глядя друг на друга. Осталось нас двое — я да даймон; девушки, взяв себя в руки, громко заявили, что "глаза б наши вас не видели!" и ушли куда-то. Куда — я не интересовался. Я был… благодарен Реи, которая увела ошарашенную Марену и раздражённую себя. Слишком всё последнее время… не так, слишком этого "всего" много.

— Цаг будешь? — мрачно предложил я.

— Лучше чего-нибудь покрепче, — хмыкнул он. Я пожал плечами, но принёс бутылку вина. — Упреждая твои вопросы, сообщаю: мы никого не убили.

— А куда ж нас тогда понесло? — вздохнул я, откинувшись на спинку стула.

— А вот на этот вопрос даже я тебе ответить внятно не смогу, — Аморалес развёл руками. — То есть, я частично всё это помню, но как объяснить — что именно мы делали… Может, знакомились с городом? — вздохнул он. — Во всяком случае, после того, как ты мне немного вправил мозги, мы отправились к центру города, и начиная оттуда… Помнишь то состояние на грани исчезновения, в котором ты сквозь стену проходил, и которое позволяет мгновенно перемещаться? В общем, насколько я понял, это что-то вроде растворения в первостихии. То есть, дракон всё-таки имеет какую-никакую личность, а у собственно стихии её не может быть в принципе. Так вот это состояние — что-то вроде пограничного. Вроде бы, и черты личности сохраняются, и приобретается состояние чистой стихии. Я это к чему рассказываю-то… В общем, добравшись до центра города мы, как я понимаю, ушли в это состояние. Во всяком случае, я — точно. Вернее, не в это, а гораздо дальше… Я, например, стал всеми огнями города сразу, — он насмешливо хмыкнул. — Свечи, магические светильники, все заклинания стихии огня… Рискну предположить, что с тобой произошло то же самое, только "размазало" тебя куда сильнее — всё-таки, воды в Аико побольше будет. Наверное, потому и не помнишь ничего… Я как оклемался — Салема с Аро на уши, и тебя искать.

— Спасибо, — вздохнул я. — То есть, по этому самому "зову" ты тоже ничего не знаешь?

— Нет, — он пожал плечами. — А что ты бредил про хранителей?

— Да сон мне приснился… дурацкий, — я поморщился. Отчего-то вдаваться в подробности и сообщать о коротком разговоре с девочкой Аико мне крайне не хотелось. Пусть это невозможно, но я каким-то десятым чувством знал — всё это было. Было, наверное, куда реальнее, чем то, что происходит сейчас. А обсуждать подобные вещи вслух казалось… по меньшей мере невежливым.

Хотя… кого я обманываю? Рука до сих пор ощущает холодную детскую ладошку…

Да, Туман побери, да, я не могу забыть! И не девочку Аико, а свою сестру… Да, прошло двадцать лет, я думал, что успокоился и привык. Привык — да, успокоился… Мою ж Силу, я чувствую себя виноватым! Более того, я знаю, что виноват. Я должен был, просто обязан был защитить их тогда!

Этот странный сон-явь будто отбросил меня на годы назад. Может быть, это — шанс всё исправить? Да, Хеллу, Кари и родителей уже никогда не вернуть, но… девочка по имени Аико попросила меня о помощи! Просто шутки подсознания? Или у этого города в самом деле есть душа? Маленькая девочка с улыбкой, похожей на золотой дождь?

Да. Именно так, и никак иначе.

— Энрике, вот тебе больше полутора тысяч лет, — неожиданно пробормотал я.

— Да, больше, правда, ненамного… — вздохнул даймон. — А с чего ты вдруг завёл эту тему?

— Как ты умудряешься, столько прожив, оставаться таким вот жизнерадостным раздолбаем? — я хмыкнул. Он радостно ухмыльнулся, явно собираясь сказать какую-нибудь гадость, но почему-то вдруг пристально посмотрел на меня, слегка прищурился и несколько посерьёзнел.

— А к чему ты спросил?

— Это принципиально важно?

— Я бы сказал, да. Зная, что натолкнуло тебя на такие размышления, я смогу более внятно ответить.

— Просто праздное любопытство. Я в свои неполные пять десятков лет чувствую себя старым, как отроги Белых гор, а у тебя всё как-то весело получается…

— А, да тут всё просто, — как мне показалось, с облегчением отмахнулся огненный наш. — В сущности, все расы можно разделить на стихийные, дикие и долгоживущие, а люди — они где-то посередине между последними двумя. Дикие живут очень быстро, их срок жизни не превышает сотни лет; стареют они так же стремительно, всего за год-два. Долгоживущие, вроде эльфов, живут около тысячи лет; они живут медленно, и через тысячу лет разум устаёт от накопленного опыта, и эльфы, не старея, ложатся и умирают. Некоторые, правда, умудряются прожить и дольше, но это такие зануды… А мы, стихийные, потенциально можем жить сколько угодно, поэтому у нас психика по-другому устроена; если как эльфы жить и всё постоянно помнить, можно свихнуться. Вот мы и взрослеем медленно, и от жизни не устаём тысячелетиями. Хотя, как правило, через несколько тысяч лет всё надоедает, и мы растворяемся в стихии. Во всяком случае, у даймонов — так, а у других не знаю. Подожди, а у вас что, это не проходят?

— Проходят, наверное. Но я как-то мимо прошёл весь предмет, — я хмыкнул. — Что поделаешь — не интересовался я этими вопросами в юности, не до того было.

— Чем ты вообще в юности интересовался? — заржал товарищ.

— Всем, чем положено интересоваться жизнерадостному балбесу из хорошей семьи, — хмыкнул я. — Боевой магией и хорошенькими ведьмочками. Как ты можешь наблюдать, по обоим вопросам у меня твёрдое "отлично".

— С боевой магией я не спорю, а вот по поводу ведьмочек, — Аморалес с сомнением покачал головой.

— А по поводу ведьмочек ты и знать ничего не можешь, — хихикнул я. — Мы с тобой тогда знакомы не были.

— То есть, после знакомства со мной ты перестал интересоваться ведьмочками? — совершенно искренне ужаснулся друг.

— Туман тебя побери с такими предположениями! — праведно шарахнулся я. Даже сотворил охранное знамение. — Просто в тот момент я перестал быть жизнерадостным балбесом, потому как должен же кто-то тебя удерживать в ответственные моменты?

— Последнее время в самые ответственные моменты ты дуришь похлеще меня, — пренебрежительно фыркнул даймон.

— Вывод один — я впадаю в детство, — грустно заключил я, заглядывая в опустевший бокал. — Рико, мы должны их поймать.