Кэролин Джесс-Кук - Мальчик, который видел демонов

Вы помните, я говорила вам о той роли, которую играю как главный консультант правительства. Основная моя задача – уделять повышенное внимание тому урону, который причинили политические конфликты нашей молодежи. Теперь я осознаю, что вы с тем же рвением стремитесь оберегать психическое здоровье наших детей и подростков. Если пожелаете стать членом совета Макнайс-Хауса, пожалуйста, дайте мне знать.

Этот абзац я прочитала дважды. Урсула предлагала мне очень серьезный пост: члены совета влияли на принятие решений. Я получала трибуну, с нее услышать меня могли многие. Такая должность приближала меня к поставленной цели, ради реализации которой я и вернулась в Северную Ирландию: добиться перемен к лучшему.

Я просмотрела оставшиеся строчки, нахмурилась, прочитав ее PS:

Надеюсь, вы уже нашли все ответы?

Мысленно я вернулась к нашей первой встрече: собеседованию, после которого я получила должность консультанта. Она спросила меня тогда, верю ли я, что любую загадку человеческого разума можно разрешить с помощью лекарственных препаратов и науки. И когда я увидела сходство между Алексом и Поппи, то решила: если сумею разрешить загадку Алекса, будет решена и загадка Поппи.

Но о какой загадке Поппи шла речь? Ушедшего не вернешь. И хирургическая операция могла пойти не так, и водитель мог отвлечься от дороги на лишнее мгновение. Ничего разрешить я уже не могла. Оставалось лишь принять то, чего нельзя изменить.

Но теперь я знала, какие вопросы мне следовало задать.

Зазвенел дверной звонок, отражаясь от голых стен и пола нотой си. На мгновение я вновь подумала о Поппи, о ее лице, которое увидела, когда в репетиционном классе со мной случилось что-то непонятное. Услышала ее голос, говорящий, что она меня любит. Я оттолкнула все эти мысли, ощутив чувство вины. Поднялась, пересекла комнату, взялась за ручку двери. Чувствовала, что отказываясь расстаться с любой мелочью, напоминающей мне о дочери, изо всех сил цепляясь за воспоминания, я каким-то образом могу удержать ее от падения. Вернуться в прошлое и приложить дополнительные усилия, чтобы дотянуться до нее. Спасти ее.

Я открыла дверь. На пороге стоял Майкл. Яркий свет в коридоре подсвечивал его светлые волосы, окружая голову нимбом. Он поднял руку. Под сжатым кулаком на длинных красных стеблях висели несколько круглых свеколок, только что выдернутых из земли.

– И это, конечно. – Майкл поднял другую руку с бутылкой свежевыжатого апельсинового сока.

Я замялась. Позволяя ему переступить порог моей квартиры, я нарушала собственные правила. Тем самым сама переступала другой порог, оставляя позади прежнюю жизнь.

– Заходи. Только сидеть придется на полу.

Он улыбнулся:

– Спасибо.

Дорогой дневник!

Сейчас я в машине тети Бев, и писать трудно. Машина маленькая, а ведет она ее так, словно дороги изо льда. Мы едем в тюрьму Магиллигэн, чтобы повидаться с моим папой. Тетя Бев все утро шутила, чтобы я как можно больше смеялся, и купила мне лук на гренках в красивом ресторане, но я знаю, в чем причина. Она хотела, чтобы я не думал о маме и похоронах, и волновалась, как я буду себя чувствовать при встрече с папой.

Я стараюсь не думать о мамином гробе и о том, как его опускали в землю. Мне это не понравилось: внутри все дрожало, а сердце, казалось, разбивалось на мелкие кусочки. Поэтому я вспоминаю желтые нарциссы, которые мы посадили у надгробного камня, и они возвращают меня в тот день, когда мама очень гордилась собой. Я собрался поставить на могилу и унитаз, но тетя Бев не разрешила.

– Роуз не связывалась с тобой? – спросил я ее по пути от моего старого дома. Джо-Джо разрешила мне оставить на память костюм Горацио.

– Какая Роуз? – удивилась тетя Бев. Машина вильнула, и я испугался.

– Роуз – режиссер по подбору актеров, она приезжала, чтобы посмотреть меня в «Гамлете». Ты же тогда говорила с ней.

Тетя Бев улыбнулась.

– Ах, да, та Роуз. Я уверена, скоро мы о ней услышим.

Когда я последний раз виделся с Аней, она усадила меня рядом с собой и рассказала о моем папе все, что, по ее мнению, мне следовало знать. Моего папу зовут Алекс Мерфи, он родился в 1972 году, то есть сейчас ему тридцать пять лет, в три с половиной раза больше, чем мне. Но в следующем месяце мне исполнится одиннадцать, а это означает, что он будет лишь в три и восемнадцать сотых раза старше. Папа находится в тюрьме Магиллигэн, как говорила и мама. Аня с ним связывалась, и он обрадовался, узнав, что я хочу повидаться с ним.

– Точно? – спросил я.

Аня улыбнулась.

– Чуть не выпрыгнул из штанов, Алекс. Я покажу тебе его письмо, если хочешь.

Я кивнул.

– Почему вы думаете, что он убил тех полицейских? – спросил я.

Глаза Ани наполнила грусть.

– Он состоял в организации, которая считает возможным убивать людей, Алекс.

От этих слов настроение у меня не улучшилось.

– Но он должен был убить и не мог сказать, что не хочет этого делать?

– Полагаю, это ты узнаешь, лишь поговорив с отцом. Но… – И Аня надолго замолчала.

– Что?

По выражению ее лица чувствовалась, что ответить ей непросто, и она обдумывает каждое слово.

– Я думаю, правильные ответы ты найдешь только сам, и не сегодня и не завтра, а очень нескоро. Иногда такие ответы приходят не сразу. Порой они многослойные, и человеку требуется время, чтобы докопаться до истины.

Потом Аня обратилась к тете Бев, которая сидела рядом со мной, держа меня за руку:

– Не следует обвинять отца Алекса, что бы вы о нем ни думали.

Тетя Бев глубоко вдохнула и расстроилась. Аня наклонилась вперед и коснулась ее руки.

– Для здоровья Алекса очень важно, чтобы он мог видеться с отцом, даже переписываться с ним.

Тетя Бев вздохнула, посмотрела на меня и чуть улыбнулась.

– Алекс, твоя мать хотела бы, чтобы я возила тебя на свидания к отцу?

Я кивнул.

– Несомненно. Мама любила папу. Он заставлял рогалики танцевать. – И я рассказал ей, как папа готовил брускетту, и об оружии в пианино, и о полисменах.

– Хорошо, – произнесла она после долгой паузы. – Но сначала нам нужно съездить еще в одно место.

– Куда? – спросил я, и тут Аня встала и пошла в кухню, чтобы вскипятить чайник. Думаю, она просто не хотела нам мешать, предоставила тете Бев и мне возможность побеседовать наедине.

Тетя Бев повернулась ко мне и какое-то время словно не знала, что сказать. Потом пригладила короткие волосы и улыбнулась.

– Я купила дом, Алекс. Теперь ты будешь жить со мной.

– Дом? Не этот?

– Нет. Или ты возражаешь?

Мои глаза стали большими, как блюдца. «Нет! Наоборот!» – И я принялся расспрашивать ее о доме: есть ли сад, большая кухня, и подъездная дорожка для ее быстрого автомобиля? И тетя Бев заверила меня, что все это имеется. Я чуть не взорвался от счастья.

– Ты хочешь сказать, что я переезжаю в Корк?

Тетя Бев покачала головой.

– Нет, я переезжаю на север. Хочу, чтобы ты жил неподалеку от Ани. Она будет следить за твоим состоянием, наблюдать, как ты идешь на поправку. В новом доме ты сможешь больше времени проводить на открытом воздухе и, вероятно, тебе даже не придется менять школу.

Она развернула карту Северной Ирландии, которая напоминала голову ведьмы, и оказалось, что новый дом тети Бев находиться на ведьмином носу. Я ей об этом сказал, и она рассмеялась.

– Это место называется полуостров Ардс. Ты там не бывал?

Я покачал головой.

– Мы можем туда поехать?

Тетя Бев сложила карту и ответила, что можем, хотя сначала нам придется еще несколько раз заехать в старый мамин дом и убедиться, что мы забрали все мои вещи.

Аня вернулась, пожала тете Бев руку и поцеловала ее в щеку. Затем наклонилась и взяла меня за руки.

– Помнишь, что я говорила тебе, Алекс? – прошептала она. – Ты – Алекс. Нет такого, как ты, и ты отличаешься от любого другого. Собственно, со временем ты сможешь стать, кем захочешь.

Я кивнул, и мое лицо раскраснелось, когда Аня поцеловала меня в щеку, а потом мы на прощание помахали ей руками. Хотя на самом деле это не прощание, сказала она, потому что собиралась снова повидаться со мной через несколько недель.

Тетя Бев миновада множество крутых поворотов, прежде чем мы въехали в какую-то промышленную зону неподалеку от центра города. Когда она остановила машину, мне стало дурно.

– Мы будем жить здесь?

– Нет, Алекс. – Тетя Бев указала на большой синий щит на сетчатом заборе.

– Зачем мы сюда приехали?

– Чтобы кое-кого забрать, – с улыбкой ответила тетя Бев. И тут я сложил два и два.

– Неужели? – Я просто не мог в это поверить.

Ее улыбка стала шире.

– Готова спорить, он по тебе соскучился.

Я выпрыгнул из машины и вбежал в ворота. В клетках царила тишина, и тетя Бев сказала, что пойдет к администратору и узнает, где Вуф. В том, что он здесь, она не сомневалась. Но я испугался. А вдруг кто-нибудь его уже забрал?