Даниэла Стил - Вояж

– Чтобы привести тебя в чувство, потребовалась сущая мелочь – всего-то взрыв торгового центра! – пошутил Билл. Конечно, оба понимали, через что ей пришлось пройти. Она была опустошена зрелищем трагедий, разворачивавшихся вокруг нее, пока ждала спасения. Шок был так силен, что обоим требовалось отвлечься, немного перевести дух. – Кстати, когда ты забираешь Энди?

– Еще не знаю. Мне позвонят. – И Мэдди задала Биллу вопрос, о котором думала с момента решения усыновить Энди. – Ты будешь его крестным отцом, если не захочешь стать кем-то еще?

Серьезный вопрос. Прежде чем ответить, Билл крепко обнял любимую.

– Сочту за честь! – Он поцеловал ее, потом хлопнул себя по лбу. – Между прочим, я не говорил, что не захочу стать ему «кем-то еще». Это надо обдумать. Если у нас будет ребенок, Мэдди, нам не обойтись без кое-каких формальностей.

Мэдди засмеялась, сразу поняв, на что он намекает.

Они сложили тарелки в посудомоечную машину, выключили свет и вместе поднялись наверх. Билл осторожно ввел Мэдди в свою спальню. Ее скудные пожитки были сложены в гостевой комнате: она не хотела на него давить. Из его рассказов она уяснила, что после смерти Маргарет у Билла не было женщин; впрочем, с тех пор минул только год. Он тяжело пережил первую годовщину гибели жены, но после этого почувствовал себя немного свободнее, камень с души упал.

Мэдди села на кровать, и они еще поболтали: о торговом центре, о детях Билла, о Джеке, обо всем, что ей пришлось пережить. У них не было друг от друга секретов. С любовью глядя на Мэдди, Билл медленно привлек ее к себе.

– С тобой я снова чувствую себя мальчишкой, – сказал он шепотом. Так он давал понять, что испытывает страх. Ей тоже было страшно – чуть-чуть. Она знала, что его не надо бояться.

Они стали целоваться, и все призраки прошлого – как хорошие, так и плохие – исчезли или по крайней мере временно отступили. Это – начало новой жизни с человеком, который так долго был ее другом, что Мэдди уже не представляла свою жизнь без него.

Все произошло естественно и просто. Они бросились друг другу в объятия, как будто были вместе всегда и всегда были предназначены друг для друга. Потом Билл, не выпуская Мэдди из объятий, улыбался ей и говорил о своей любви.

– Я тоже люблю тебя, Билл, – шептала она в ответ.

Они так и уснули, не разомкнув рук, благословленные свыше. Оба прошли долгий путь, прежде чем обрести друг друга. Их беды, вся пережитая боль, даже потери, выпавшие обоим, – все это оказалось не напрасным.

Нанятый Мэдди охранник пришел к Биллу на следующий день. Она объяснила, что всего лишь хочет забрать свои вещи из дома Джека. Там должно было хватить чемоданов, чтобы все упаковать; для их перевозки в квартиру, снятую для дочери, Мэдди арендовала фургон. Вот, собственно, и все. Домашняя утварь, мебель, памятные безделушки – это она решила оставить Джеку. Забирала только свою одежду и прочие личные вещи. Вроде все просто – но только до тех пор, пока Мэдди не подошла к дому.

Охранник остался за рулем фургона. Билл хотел помочь, но она решила, что это лишнее, и убедила его, что тревожиться не о чем. Она решила – ей хватит пары часов; Джек должен был находиться на работе. Но стоило Мэдди подойти к двери и вставить ключ в замок, стало ясно – что-то не так. Дверь не отпиралась. Ключ входил в замочную скважину, проворачивался, но дверь оставалась закрытой. Мэдди долго возилась, потом позвала на помощь охранника. Тот сообразил, что в дверь вставлен новый замок и ключ можно выбросить.

Прямо с крыльца она позвонила Джеку. Секретарь сразу их соединила. Сначала Мэдди боялась, что муж вообще не станет с ней говорить.

– Я приехала за своими вещами, – начала она, – а ключ не подходит. Наверное, ты поменял замки. Можно заехать к тебе за ключом? Потом я его верну.

Просьба была разумной, она обращалась к Джеку приветливо, хотя у нее дрожали руки.

– Какие вещи? – спросил он равнодушно. – В моем доме нет никаких твоих вещей. – Это прозвучало как-то странно.

– Я просто хочу забрать свою одежду, Джек, больше ничего. Остальное ты можешь оставить себе. – Очередь вещей с фермы в Виргинии должна была наступить потом. – Свои драгоценности я, конечно, тоже забираю. Все остальное – твое.

– Одежда и драгоценности не твои. – В голосе Джека послышался металл. – Все это принадлежит мне. Твоего там ничего нет, Мад, кроме того, что надето на тебе сейчас. За все платил я, это мое. – Точно так же он твердил ей, что она сама принадлежит ему со всеми потрохами. Но ее гардероб составлялся на протяжении семи лет, за эти годы накопились и драгоценности. Мэдди считала, что имеет на них право. Он просто вздумал ей отомстить.

– Как ты со всем этим поступишь? – спокойно спросила она.

– Драгоценности я два дня назад отправил в аукционный дом «Сотбис». Что до барахла, то в тот день, когда ты сказала, что уходишь, я отдал его компании «Гудвилл». И велел им все уничтожить.

– Не может быть!

– Еще как может! Я подумал, что ты не захочешь, чтобы твои шмотки носили другие люди. – Джек говорил так, словно оказал Мэдди огромную услугу. – Так что в доме ничего твоего не осталось.

Так, за драгоценности он вряд ли мог много выручить. Он никогда не дарил жене ничего серьезного – так, симпатичные вещицы, которые ее радовали. Заработать на этом было невозможно.

– Как ты посмел? – Каков негодяй! Мэдди застыла перед домом, потрясенная подлостью Джека.

– Я тебя предупреждал, Мад: не вздумай ставить мне подножку. Решила уйти – изволь расплачиваться за последствия.

– Все годы жизни с тобой, Джек, я только этим и занималась, – тихо сказала она, еле сдерживая слезы осознания его подлости. У нее появилось ощущение, что ее ограбили.

– То ли еще будет! – пообещал Джек мерзким тоном, от которого ее затошнило.

– Отлично, – сказала Мэдди и отключилась.

Ее быстрое возвращение сильно удивило Билла.

– Что случилось? Он заранее все собрал?

– Можно сказать и так. Он утверждает, что все уничтожил. Он поменял замки, я не смогла попасть внутрь. Я ему позвонила. Он ответил, что продаст мои украшения через «Сотбис», а мою одежду и личные вещи отдал в «Гудвилл», велев все уничтожить.

С тем же успехом все ее имущество могло погибнуть в пожаре. Мэдди осталась голой. Какая жестокость, какая мелочность!

– Вот подонок! Наплюй на него, Мэдди. Купишь себе новый гардероб.

– Наверное… – Но у нее было ощущение, что ее изнасиловали. К тому же на новый гардероб требовалась куча денег.

Как ни потряс ее поступок Джека, он придал ей решимости и сил. Она собиралась с духом перед неизбежной встречей с мужем в понедельник. Мэдди понимала, как трудно будет работать с Джеком, но свою работу любила и не собиралась от нее отказываться.

– Думаю, тебе пора выйти на рынок труда, – сказал ей Билл. – Многие телеканалы оторвали бы тебя с руками и ногами.

– Пока что я предпочла бы сохранить статус-кво, – возразила она. Возможно, это было с ее стороны наивностью, но она не стала спорить. Ей хватило ударов, обрушившихся за одну неделю: сначала взрыв, потом лишение всего, что у нее было, – спасибо мужу, которого ей не терпелось назвать бывшим.

Но к тому, что ждало ее на работе в понедельник, Мэдди оказалась совершенно не готова. Билл подвез ее – он ехал к своему издателю. Она вошла в вестибюль с биркой на груди и, лучезарно улыбаясь, шагнула к рамке металлодетектора. Краем глаза она заметила главу службы охраны: он ждал ее. Отведя в сторону, объяснил, что Мэдди запрещено подниматься наверх.

– Почему? – удивилась она, решив, что проводятся противопожарные учения. Были еще варианты: угроза взрыва в здании или нового покушения на нее саму…

– Нельзя – и все, – отрезал начальник охраны. – Распоряжение мистера Хантера. Мне очень жаль, мэм, но вам запрещено входить в здание.

Ее не только выгнали, но и объявили персоной нон грата. Если бы охранник ее ударил, это потрясло бы ее меньше, чем его слова. Дверь захлопнулась перед самым ее носом. Она лишилась работы, одежды, от нее отвернулась удача. Мэдди охватила паника – именно к этому Джек и стремился. Ей оставалось одно – купить билет на автобус до Ноксвилла.

Выйдя на улицу, она глубоко вздохнула. Что бы он ни вытворял, ему ее не сломить, сказала она себе. Это расплата за уход от Джека. Она напомнила себе, что не сделала ничего дурного. После всего, что пришлось от него натерпеться, у нее было право на свободу. Но Мэдди мучила себя вопросами: а вдруг она больше не найдет работу, вдруг Билл от нее устанет, вдруг Джек прав и она – ничтожество? Ноги сами понесли ее к Биллу. На то, чтобы дойти до его дома, ушел час. Она добралась туда полностью обессиленная.

Билл уже вернулся домой. Белая как полотно Мэдди, едва увидев его, не сдержала рыданий и, всхлипывая, поведала о случившемся.

– Спокойно, – твердо сказал он. – Успокойся, Мэдди. Все наладится. Джек больше ничего тебе не сделает.