Эмиль Золя - Собрание сочинений. Т. 22. Истина

Итак, в деле Дрейфуса центральную роль играла армия, ее генералы и офицеры, которых правительство не хотело очернить в глазах общественного мнения. Золя подставил на место армии другую, еще более страшную реакционную силу — католическое духовенство; с точки зрения республиканских властей, лучше сгноить на каторге ни в чем не повинного человека, чем признать преступность церкви и подорвать слепое доверие к ней народа. Переместив центр тяжести в сторону церкви, Золя смог широко развить тему, над которой думал уже много лет: он еще раз на материале современной французской действительности показал враждебность католицизма нации и прогрессу. Воюя против католицизма, Золя продолжал великую традицию французской литературы, начатую еще Рабле и продолженную Вольтером и другими энциклопедистами XVIII века, а также Беранже, Гюго и, если говорить о современниках Золя в конце XIX века, Анатолем Франсом. Сам Золя еще в „Ругон-Маккарах“ обрушивался на церковь, которой Наполеон III был обязан своим возвышением („Завоевание Плассана“), и поставил эту проблему в центр серии „Три города“. Католическая церковь была для него символом невежества, главным оплотом идеологической и политической реакции.

Тот факт, что в основе событий „Истины“ лежали реальные происшествия, хорошо знакомые каждому французскому и, шире, европейскому читателю, усиливал непосредственное воздействие романа. Золя к этому стремился, и, создавая своих персонажей, он сознательно ориентировался на реальные прототипы. Как уже говорилось, Симон — это Дрейфус, брат Симона Давид — Матье Дрейфус, адвокат Симона Дельбо — адвокат Золя Фернан Лабори. Список этот можно значительно расширить: Рашель Симон, жена Симона, — жена Альфреда Дрейфуса, брат Горжиа — граф Эстерхази, брат Фюльжанс — Дю Пати де Клам, брат Филибен — полковник Анри, Граньон — председатель военного трибунала Делегорг, Луиза Фроман, дочь Марка Фромана, — дочь Золя Дениза, сам Марк в значительной степени автобиографичен, — Золя вложил в его уста свои переживания и мысли. Даже конфликт Марка с женой Женевьевой соответствует реальному факту: он повторяет историю отношений Жореса с его женой, „женщиной набожной, соблюдавшей требования церкви“, как писал Золя в подготовительных материалах под общим заглавием „Персонажи“. В этих характеристиках автор нередко сам ссылается на избранный им прототип. Так, о брате Горжиа говорится: „…он обладает духом подлинной религиозности, как Эстерхази — духом военного… Это и есть преступник, мой Эстерхази… человек, который под покровом своей сутаны погряз в разврате… Я дам ему сообщника, нового Анри, монаха, как и он; между ними — трупы; их показания погубят невиновного“. В иных случаях характеристики, данные Золя в „Персонажах“, содержат зерно образа, его идею. О Симоне он пишет: „Тридцать два года. Сам охвачен патриотическим пылом… Хочет, чтобы ему простили его расу… Маленький, сухопарый, жилистый. Голубые глаза, кроткие и умные. Нос еврейский, большой и тонкий. Изящный рот, но лицо некрасивое. Никакой внешней привлекательности, слабый и чуть надтреснутый голос. Вид щуплый… В глубине души легко ранимый человек, идеалист, мечтатель“. О Рашели Симон: „Очень красивая, очень нежная брюнетка… Покорно позволяет себя обожать и сама обожает мужа. Нежный брак. Это обожание, эта женская красота нужны для того, чтобы преступление, в котором обвиняют Симона, было необъяснимым. Двое детей, которых он тоже обожает. Очень развитое чувство семьянина, очень узкий круг знакомств“. В целом семья Симонов похожа на семью Дрейфусов, но Золя лишил своего героя дрейфусовского богатства; адвокаты постоянно подчеркивали, что Дрейфус получил большое наследство, умноженное огромным приданым, и видели в этом дополнительное доказательство того, что ему не было никакой надобности рисковать жизнью, продавая секретные сведения иностранным разведкам.

Среди подготовительных материалов к „Истине“ у Золя, как всегда, имеется развернутый „Набросок“, занимающий более трехсот убористо исписанных страниц. В „Наброске“ отчетливо формулированы важнейшие мысли, которые автор был намерен провести в своем романе. Приведем лишь отрывок: „Я исхожу из идеи, что если прогресс человечества идет медленно, то причина в том, что большинство людей не имеет достаточных знаний. Значит, в основе всего лежит образование. Знать, и прежде всего знать истину — это позволило бы осуществить скорый прогресс, обеспечило бы всеобщее счастье. Недавний пример — дело Дрейфуса. Если Франция не была с нами, то это потому, что она не знала, не могла знать, — она питалась не только ложью, но и образом мысли, который не позволял ей методически рассуждать, приобрести разумные убеждения. Поэтому она оказалась неспособной на справедливость. Способ мышления должен быть изменен; экспериментальный метод должен быть предпочтен всему, и немедленное правосудие окажется возможным. Я должен, вследствие этого, сделать Марка учителем… Марк должен быть уверен, что только одна истина может сделать людей способными к справедливости и счастью, а отсюда его борьба за истину против церкви, борьба, кончающаяся освобождением от Рима…“

„…Истина для Марка. Я уже устроил так, что он питает страсть к ней. Некоторое время он был оптимистом, убежденным, что истина обладает неодолимой силой, которой поддаются все души. Истина идет вперед, и ничто не может остановить ее. Даже когда он побежден в первой главе четвертой книги, он все же настаивает, что истина преуспевает, и в конце концов оказывается прав. В этом мой триумф“. Последняя фраза свидетельствует, между прочим, о том, что Золя отождествляет себя со своим героем Марком Фроманом.

В романе „Истина“ Золя ставит множество политических, социальных и идеологических проблем, имевших для его времени важнейшее значение. На первый план он выдвигает проблему образования народа, которое призвано разогнать мрак векового невежества, поддерживаемого католической церковью (слово-метафора „мрак“ — ténèbres — проходит через весь текст, и ему противостоит слово-метафора „свет“, являющееся синонимом словосочетанию, тоже пронизывающему весь текст, „истина и справедливость“ — vérité et justice). С общей проблемой образования связаны подробно разработанные частные вопросы о соотношении церковного и светского обучения, о начальном образовании, которому Золя придает особое значение, о необходимости совместного обучения мальчиков и девочек и т. и. Важнейшую роль для современного общества имеет разрешение проблемы, к которой Золя возвращается неоднократно, — о взаимоотношениях мужчины и женщины. С его точки зрения, католическая церковь стремится завоевать женщину и через нее осуществить свое влияние на все общество в целом: „Втереться в семью, встать между супругами, подчинить себе жену, воспитанную в благочестивых традициях, и таким образом довести до отчаяния, уничтожить мужа, от которого надо избавиться“, — вот крайне распространенная тактика, какую усиленно рекомендуют и применяют в темном, глухом мирке исповедален» (кн. 2, гл. III); «Весь разлад, весь тягостный спор в нашем обществе происходит именно из-за расхождения между наполовину освобожденным мужчиной и женщиной, оставшейся рабой агонизирующего католицизма, который ей льстит и распаляет ее болезненное воображение» (кн. 2, гл. IV). Золя убежден, что просветительская деятельность должна предшествовать политической. Устами Марка Золя со всей категоричностью формулирует конечный вывод, к которому он пришел, изучая современное ему общество: «Католическая церковь — вот враг, которого мы должны прежде всего устранить со своего пути. Прежде вопроса социального, прежде вопроса политического необходимо разрешить вопрос религиозный, — католичество встало нам поперек дороги. Нам не сдвинуться с места, пока мы не сокрушим церковь — растлительницу, отравительницу, убийцу…» (кн. 2, гл. IV).

С этой концепцией общественной борьбы и связано то, что Золя построил сюжет романа «Истина» вокруг судьбы учителя начальной школы и заменил армию католической церковью. В этом просветительском пафосе одновременно и пропагандистская сила романа, и его слабость; есть известная наивность в уповании Золя на учителя, от которого якобы зависят судьбы всей нации: достаточно воспитать несколько поколений в духе материалистической науки, чтобы установился земной рай, чтобы человечество достигло «истины и справедливости». Дальнейшее развитие истории убедительно показало, что для установления общественной справедливости недостаточно всеобщего распространения научной истины: требуется коренное переустройство социального организма, переустройство, необходимость которого Золя, остановившийся на идеях утопического социализма, не понимал. Его просветительские идеи привели к весьма ограниченной социально-политической программе, выразившейся в создании некоего «нового Евангелия».