Даниэль Дефо - Жизнь и приключения Робинзона Крузо

Пятница, вошедъ въ лодку и взглянувъ на плѣннаго, бросился вдругъ къ нему, обнималъ его, плакалъ, смѣялся билъ въ ладони, плясалъ и прыгалъ какъ съумасшедшій. Я спросилъ у него о причинѣ такихъ странныхъ поступковъ. Онъ отвѣчалъ мнѣ: это мой отецъ, мой отецъ! Пятница былъ такъ радъ, что совершенно забылъ о врагахъ своихъ и о друзьяхъ: онъ то скакалъ къ отцу въ лодку, то выпрыгивалъ изъ нея, то опять садился вмѣстѣ съ отцомъ своимъ, ласкался къ нему, прижималъ его голову къ груди своей и растиралъ ему руки и ноги, опухшія отъ веревокъ, чтобы уменьшить боль въ нихъ.

Этотъ случай помѣшалъ намъ гнаться за непріятелями нашими, что и было къ нашему благополучію, потому что черезъ полчаса послѣ этого поднялась на морѣ страшная буря съ вихремъ продолжавшаяся всю ночь. Дикіе убѣжавшіе на лодкѣ, вѣроятно погибли или снесены были въ другую сторону, такъ какъ вѣтеръ имъ былъ совершенно противный.

Желая поподчивать своихъ новыхъ гостей, я велѣлъ Пятницѣ сбѣгать домой и принести чего нибудь съѣстнаго. Онъ тотчасъ же отправился и чрезъ нѣсколько минутъ возвратился, принеся съ собою сушенаго винограда, пироговъ, черепашьихъ яицъ и воды. Онъ все это наложилъ передъ отцемъ своимъ, нисколько не думая ни обо мнѣ, ни объ испанцѣ, который тоже имѣлъ нужду въ подкрѣпленій силъ своихъ. Испанецъ изнемогь до такой степени, что лежалъ на травѣ подъ тѣнію дерева, не двигаясь съ мѣста и едва открывая глаза. — Я велѣлъ Пятницѣ растирать ему руки и ноги ромомъ, что и помогло ему.

Лишь только мои гости оправились немного, то я сталъ заботиться, какъ бы ихъ перенести въ мое жилище. Они были такъ слабы, что не могли ходить. Мой сильный, молодой Пятница взялъ его себѣ на плечи и отнесъ въ лодку, гдѣ находился отецъ его, потомъ отвалилъ отъ берега и, не взирая на бурю, привезъ ихъ въ заливъ, находившійся близь моихъ укрѣпленій. Онъ такъ проворно ѣхалъ по водѣ, что я едва по сухому пути поспѣлъ къ ихъ прибытію. Мы сдѣлали родъ носилокъ, положили на нихъ своихъ гостей и понесли ихъ къ себѣ. Такъ какъ перенести ихъ чрезъ стѣну моего замка не было никакой возможности, то мы устроили для нихъ шалашъ изъ вѣтвей и парусины, приготовили имъ постели изъ рисовой соломы и дали по одѣялу.

Теперь мой островъ населенъ, я сталъ богатъ подданными и могъ считать себя небольшимъ монархомъ. Подданные мои были въ совершенномъ повиновеніи у меня. Я былъ и законодатель для нихъ и государь. Всѣ они были одолжены мнѣ спасеніемъ ихъ жизни, слѣдовательно должны были имѣть признательность ко мнѣ и вѣрно служить мнѣ во всемъ.

Устроивъ помѣщеніе для моихъ новыхъ сотоварищей, я сталъ заботиться о приготовленіи имъ какого нибудь кушанья. По моему приказанію, Пятница сходилъ въ ближайшій табунъ, и принесъ оттуда годовалаго козленка. — Я распотрошилъ козленка, очистилъ его, и, разрѣзавъ на куски, приготовилъ два блюда, изъ которыхъ одно состояло изъ духоваго мяса, а другое было жареное съ рисомъ и рожью. Я самъ отнесъ все это въ новую палатку и сѣлъ съ гостями обѣдать или, лучше сказать, ужинать. Пдтница служилъ за столомъ, подавалъ кушанье мнѣ, отцу своему и испанцу, который очень хорошо говорилъ на языкѣ дикихъ.

Поужинавъ, я приказалъ Пятницѣ взять лодку и ѣхать за оружіемъ, которое мы оставили на полѣ сраженія. Когда онъ возвратился съ нимъ, наступала уже ночь, которую мы провели спокойно, усталые и измученные дневнымъ трудомъ и заботами.

Уборка мертвыхъ тѣхъ. Разговоръ Робинзона съ отцомъ Пятницы и испанцемъ. Заготовленіе разныхъ провизій для себя и для будущихъ гостей. Отправленіе отца Пятницы и испанца за соотечественниками его

На слѣдующій день, по моему приказанію, Пятница зарылъ въ глубокую яму убитыхъ дикихъ и всѣ остатки послѣ ихъ пиршества, которые валялись на берегу въ разныхъ мѣстахъ. Берегъ сталъ совершенно очищенъ и не оставалось никакого признака, что тутъ находились трупы, кости и цѣлые куски человѣческаго мяса.

Въ этомъ же день я вступилъ въ разговоры съ моими новыми товарищами, начавъ съ отца Пятницы. Я спросилъ у него, что онъ думаетъ о тѣхъ дикихъ, которые убѣжали отъ насъ, и не пріѣдутъ ли они опять на мой островъ съ толпами своихъ сооточественниковъ. Пятница служилъ переводчикомъ между мною и отцемъ своимъ. Старикъ отвѣчалъ на мой вопросъ, что, по его мнѣнію они погибли во время бури, а если и не погибли, то снесены въ другую сторону, къ западнымъ берегамъ материка, гдѣ и будутъ съѣдены тамошними жителями. Если же они, прибавилъ онъ, къ великому своему счастію, достигнутъ своей родины, то непремінно будутъ съ ужасомъ разсказывать своимъ землякамъ, что товарищи ихъ были убиты на островѣ молніею и громомъ, и что два какіе-то злобные духи сошли съ высоты горъ и безпощадно поражали ихъ своимъ смертоноснымъ громомъ и огнемъ.

Не смотря на этотъ отвѣтъ, я все таки опасался прибытія дикихъ на островъ и старался принять всевозможныя мѣры къ оборонѣ и быть всегда готовымъ къ сопротивленію. Притомъ теперь насъ было четверо и намъ не страшно было вступить въ бой съ сотнею дикихъ.

— Если я пріѣду къ вамъ, спросилъ я у старика, что тогда со мною будетъ?

— Они тебя примутъ очень хорошо, изъ любви ко мнѣ, отвѣчалъ отецъ Пятницы.

Что же касается до испанца, то онъ напротивъ былъ очень недоволенъ соотечественяиками Пятницы. Онъ говорилъ, что тамъ осталось шестнадцать человѣкъ, частію испанцевъ, частію португальцевъ, которые потерпѣли кораблекрушеніе и живутъ теперь въ землѣ дикихъ, хотя и мирно съ ними, но терпятъ во всемъ большія недостатки и чуть-чуть не умираютъ съ голоду, и что у нихъ есть нѣсколько оружія, которое имъ впрочемъ безполезно, потому что у нихъ нѣтъ ни пороха, ни пуль. Я узналъ также отъ него, что они плыли на кораблѣ изъ Ріо де-ла-Плата и везли мѣха и серебро въ Гаванну; но какъ во время этого пути случилась буря и корабль ихъ разбился о подводные камни, то они пересѣли съ него на шлюпку и были принесены къ тамошнему берегу.

— Не пожелаютъ ли они пріѣхать сюда ко мнѣ на островъ? сказалъ я испанцу; тогда мы устроили бы общими силами наше освобожденіе.

Онъ отвѣчалъ мнѣ, что оня вѣроятно примутъ съ большимъ удовольствіемъ это предложеніе, и что я могу разсчитывать на ихъ признательностъ и совершенную покорностъ ко мнѣ. Я со старикомъ дикимъ отправлюсь къ нимъ, прибавилъ онъ, и предложу имъ ѣхать сюда, и если они изъявятъ свое согласіе, то обяжу ихъ клятвою, что они будутъ жить здѣсь мирно и повиноваться во всемъ владѣтелю острова до тѣхъ поръ, пока мы не возвратимся въ европейскія земли.

Я былъ совершенно съ ниѵъ согласенъ; но онъ совѣтовалъ мнѣ отсрочить поѣздку до слѣдующей жатвы, потому что надобно было заготовить разной провизіи для будущихъ гостей и на довольно долгое время.

Его совѣтъ мнѣ казался очень благоразумнымъ, и я находилъ въ немъ столько доказательствъ его ко мнѣ вѣрности, что былъ вполнѣ доволенъ имъ и рѣшился послѣдовать ему.

Такъ какъ время посѣва приближалось, то мы всѣ четверо принялись за обработываніе земли нашими плохими деревянными инструментами. Вспахавши очень большое пространство земли, мы посѣяли 22 четверика ржи и 16 гарицевъ рису. Кромѣ посѣяннаго хлѣба, у насъ оставалось его еще достаточное количество, такъ что безъ труда можно было прокормиться въ теченіе 6 мѣсяцевъ до слѣдующей жатвы.

Теперь мнѣ предстояло заняться приготовленіемъ матеріаловъ для постройки судна для нашего путешествія. Я велѣлъ Пятницѣ и отцу его срубать и очищать отъ вѣтвей тѣ деревья, которыя по моему мнѣнію годились на эту постройку. Надсмотрщикомъ надъ ними былъ поставленъ мною испанецъ. Я показалъ имъ, съ какимъ долгимъ и усиленнымъ трудомъ можно было сдѣлать безъ надлежащихъ инструментовъ одну только доску изъ одного большаго дерева. Они чрезъ нѣсколько времени приготовили двѣ дюжины досокъ, очень хорошихъ, изъ дубоваго дерева. Эти доски были шириною въ два фута, длиною въ 35 футовъ, а толщиною отъ 2 до 4 дюймовъ. Можно понять, съ какимъ трудомъ все это было сдѣлано.

Въ тоже самое время я заботился объ умноженіи моего стада. То самъ я ходилъ на охоту съ Пятницей, то посыладъ съ нимъ испанца, и мы такимъ образомъ въ теченіе одного мѣсяца поймали 22 козленка и 10 козъ. Если случалось намъ убить козу, то мы сберегали ея козлятъ. Всѣ пойманныя нами козы и козлята были распредѣлены по нашимъ табунамъ. Когда же созрѣлъ виноградъ, то мы насушили его столько, что можно было имъ наполнить до 60 боченковъ. Мы обыкновенно ѣли эти ягоды съ хлѣбомъ, что и составляло главную часть нашей пищи.

Настало время уборки хлѣба. Урожай чрезвычайно былъ хорошъ и вполнѣ соотвѣтствовалъ нашимъ желаніямъ. Посѣянные нами 22 четверика ржи принесли 220 четвериковъ, и 16 гарнцевъ рису — до 150 гарицевъ. Этого хлѣба достаточно было для насъ и для будущихъ гостей нашихъ на долгое время.

Окончивъ всѣ эти приготовленія, я позволилъ испанцу ѣхать вмѣстѣ съ отцемъ Пятницы на твердую землю за своими соотечественниками. Я ему далъ письменное приказаніе не привозить ко мнѣ на островъ ни одного человѣка безъ того, чтобы онъ не поклялся предъ нимъ и предъ отцемъ Пятницы, быть въ совершенной зависимости отъ меня и повиноваться мнѣ во всемъ. Сверхъ сего, я велѣлъ также ему взять съ нихъ письменное обязательство, подписанное ими всѣми въ томъ, что они безпрекословно будутъ исполнять, въ чемъ клялись.