Ясунари Кавабата - Старая столица

– Как вы смотрите на то, чтобы полакомиться черепахой? – переменил разговор Рюсукэ.– Давайте поужинаем в ресторане «Дайити», что в Китано. С моей стороны было бы чересчур дерзко пригласить и ваших родителей, поэтому прошу только вас составить компанию – мне и нашему «послушничку».

– Хорошо,– смогла лишь выдавить из себя оробевшая Тиэко.

Минуло уж более десяти лет, как Синъити в роли послушника восседал на ковчеге во время праздника Гион, а Рюсукэ до сих пор поддразнивал его, называя «наш послушничек». Наверное, за мягкость характера и красоту, которой позавидовали бы и женщины.

– Звонил Синъити, сказал, что сегодня днем они зайдут к нам с Рюсукэ,– сказала Тиэко матери.

– Вот как? – Для Сигэ, по-видимому, это было неожиданностью.

После полудня Тиэко поднялась к себе и слегка, но тщательно подкрасилась. Она расчесала волосы и долго их укладывала, но прическа не получилась такой, как она хотела. Затем она стала примерять кимоно и никак не могла решить, на каком остановиться.

Когда она спустилась наконец вниз, отца не было: наверно, отлучился по делам.

Тиэко поправила огонь в жаровне и оглядела гостиную. Выглянула и в сад. Мох на стволе старого клена был еще зеленым, но листья на кустиках фиалок уже начали желтеть.

На камелии возле христианского фонаря распустились алые цветы. Цветы камелии были ей милее, чем пунцовые розы.

Войдя в дом, братья первым делом вежливо поклонились матери, после чего Рюсукэ один направился к конторке, за которой сидел приказчик.

Уэмура поспешно вышел из-за конторки и долго, чересчур долго кланялся Рюсукэ. Тот вежливо ответил на приветствие, хотя лицо его было угрюмым, что Уэмура не преминул заметить.

Чего ему от меня надо – этому студентику? – подумал про себя Уэмура, однако понял: следует быть настороже.

Дождавшись, когда приказчик на минуту умолк, чтобы перевести дух, Рюсукэ спокойно сказал:

– Похоже, ваша торговля процветает.

– Как говорится: вашими молитвами.

– Вот и отец мой говорил: все это благодаря тому, что у господина Сада опытный приказчик.

– Спасибо на добром слове, но разве можно нашу лавку сравнить с торговым домом Мидзуки?

– Ошибаетесь, мы за все хватаемся, а на самом деле наш магазин – обычная мелочная лавка. Мне такое ведение дела не по душе. К сожалению, солидных торговых домов, как ваш, становится все меньше… Пока Уэмура собирался с ответом, Рюсукэ повернулся к нему спиной и направился в гостиную, где его ожидали Тиэко и Синъити. Уэмура проводил его встревоженным взглядом. Он сразу догадался, что между просьбой Тиэко показать бухгалтерские книги и сегодняшним посещением Рюсукэ существовала какая-то связь.

Когда Рюсукэ вошел в гостиную, Тиэко вопросительно поглядела на него.

– Госпожа Тиэко, с вашего позволения, я чуть-чуть испортил настроение приказчику.

Тиэко молча потупилась и стала заваривать для Рюсукэ чай.

– Брат, взгляни на фиалки в саду – они устроились на стволе старого клена. Их два кустика, и Тиэко уже давно сравнивает их с несчастными влюбленными.. . Они совсем рядом, а соединиться никогда не смогут…

– Вижу.

– Женщины любят все сентиментальное.

– Как вам не стыдно, Синъити.– Она поставила перед Рюсукэ чашку свежезаваренного чая. Ее руки едва заметно дрожали. В ресторан они поехали на машине, принадлежавшей торговому дому Мидзуки. «Дайити» был старомодным рестораном, популярным и среди приезжих. Их ввели в зал с низким потолком и обшарпанными стенами. Сначала подали суп с черепашьим мясом, потом в оставшийся бульон добавили рис и овощи.

Тиэко ощутила, как мягкое тепло разливается по ее телу, она даже немного захмелела.

Лицо и шея Тиэко порозовели. Розовый цвет придал особую прелесть ее юной, без единого изъяна белоснежной шее. Глаза девушки заблестели, время от времени она проводила по щеке рукою.

Тиэко, разумеется, даже не пригубила свою чашечку с сакэ, но она не знала, что черепаший бульон наполовину состоял из сакэ.

Когда они вышли на улицу, где их ждала машина, Тиэко почувствовала, что ноги не слушаются ее. Ей сделалось весело, слова с удивительной легкостью слетали с губ.

– Послушайте, Синъити! – Она повернулась к младшему брату. Перед ним она не робела.– На Празднике эпох с молодым человеком была не я. Вы, верно, глядели издалека и обознались.

– Экая вы скрытная! – Синъити рассмеялся.

– Мне нечего скрывать.– Тиэко запнулась.– Честно говоря, та девушка, которую вы приняли за меня,– это моя сестра.

– Не может быть! – Синъити недоверчиво поглядел на Тиэко.

– Да, вы видели не меня, а мою сестру. Мы…– Тиэко умолкла, потом решительно тряхнула головой и сказала: – Мы с ней двойняшки…

Об этом Синъити слышал впервые. Некоторое время все трое молчали.

– Но из нас двоих подкинули меня,– заключила Тиэко.

Когда они ходили к храму Киёмидзу любоваться цветами вишни, Тиэко призналась Синъити, что она подкидыш. Тот, наверное, рассказал об этом Рюсукэ. Да и промолчи он, Рюсукэ без труда мог услышать об этом от соседей.

– Пусть все, что вы говорите,– правда, я был бы счастлив, если бы малютку Тиэко оставили у нашего дома… Да, лучше бы вас подкинули у нашего дома,– задумчиво повторил Рюсукэ.

– Братец! – засмеялся Синъити.– Не забывай, что Тиэко, когда ее подкинули, была не взрослой девушкой, а грудным младенцем.

– Пусть младенцем, все равно я хотел бы, чтобы ее оставили унашего дома.

– Брат, ты говоришь это потому, что видишь Тиэко такой, какая она теперь.

– Ошибаешься.

– Господин Сада много лет с любовью растил и воспитывал малютку, пока она превратилась в нынешнюю Тиэко,– сказал Синъити.– А в то время ты и сам был несмышленым мальчуганом. Скажи, разве смог бы такой мальчишка ухаживать за грудным младенцем?

– Смог бы,– решительно ответил Рюсукэ.

– Ясно! Тебя ведь не переупрямить. Разве ты когда-нибудь признавался в своей неправоте?

– А я и не настаиваю, но все же с радостью занялся бы воспитанием малютки Тиэко. Думаю, мать бы мне помогла.

Хмель Тиэко как рукой сняло. Она побледнела.

Осенний фестиваль танцев в Китано длится полмесяца. В канун последнего дня фестиваля Такитиро отправился в концертный зал Китано. Он пошел один, хотя ему прислали несколько входных билетов. Такитиро не хотел никого брать с собой. Раньше он после этого отправлялся с друзьями развлечься, но последнее время подобные развлечения стали ему в тягость.

Перед началом Такитиро заглянул в чайный домик.

Рядом с ним присела незнакомая гейша – наверное, наступил ее черед обслуживать гостя.

Сбоку выстроились семь или восемь девочек, которые помогали разносить блюда и напитки. На девочках были одинаковые розовые кимоно с длинными рукавами. И только на одной – голубое. Такитиро остановил на ней взгляд и едва сдержал возглас удивления. Лицо девочки было тщательно подкрашено, но он сразу ее узнал: она ехала в том самом трамвае «Динь-динь» вместе с хозяйкой чайного домика. Почему только на ней голубое кимоно, может, ее черед обслуживать? – подумал Такитиро.

Девочка в голубом принесла чай и поставила перед Такитиро. На ее лице застыло серьезное выражение. Ни тени улыбки. Как и положено.

Но у Такитиро сразу посветлело на душе…

На этот раз в зале Китано исполняли «Губи дзинсо» – танцевальную пьесу в восьми картинах. Эта пьеса, повествующая о трагической любви Сян Юй и Юй Пзи, хорошо известна. В первой картине Юй Цзи пронзает себе грудь мечом и, прислушиваясь к звукам песни о родной стороне Цу, умирает, тоскуя по родине, на руках Сян Юй. А тот находит смерть в бою. Затем место действия переносится из Китая в Японию. Главные герои этой сцены – Наодзанэ Кумагаи, Ацумори Тайра и принцесса Тамаорихимэ. Кумагаи, убивший Ацумори, приходит к мысли о бесцельности быстротечной жизни. Он покидает родной дом и отправляется к месту былого сражения, чтобы прочитать заупокойную молитву по Ацумори. Пока он произносит слова молитвы, вокруг могилы Ацумори распускаются полевые маки. Слышатся звуки флейты. Появляется дух Ацумори и просит Кумагаи отдать их семейную «Зеленую флейту» в храм Куродани. Возникает дух Тамаорихимэ и просит поднести к алтарю Будды распустившиеся на могиле красные маки.

По окончании пьесы были исполнены веселые современные танцы «в стиле Китано».

Здесь, в Верхнем квартале семи заведений, господствовала танцевальная школа Ханаяги – в отличие от школы Иноуэ, которая процветала в районе Гион.

Выйдя из концертного зала, Такитиро вернулся в тот же старомодный чайный домик, куда заглянул перед представлением, и тихо сел в углу.

– Кого желаете пригласить? – сразу подошла к нему хозяйка заведения.

– Позови ту, которая укусила гостя за язык… И девочку в голубом.

– А, ту, которую вы видели в трамвае «Динь-динь»? Позову, но при условии, что вы только обменяетесь приветствиями, и ничего больше.