Грэм Грин - Одного поля ягоды

— Вы бывали в Оксфорде?

— Нет, нет, Драйверы, боюсь, всегда недооценивали значение образования.

— А я думала, что для солдата знания — дело важное.

Он бросил на нее короткий взгляд, потом ответил совершенно другим голосом: «Мы, уланы[8], придерживаемся того же мнения». И пошел рядом с ней к такси, поигрывая моноклем. По пути к колледжу он молчал, изредка бросая на нее изучающие, одобрительные взгляды.

— Так вот он какой, Сент-Амброз, — с придыханием произнес Драйвер, когда она торопливо увлекла его через арку во внутренний двор, к студенческому общежитию, на ступеньках которого, перекинув через руку мантию бакалавра, застыл мистер Фенник, напоминая одну из статуй университетского парка.

— Мой дядя, президент, — представила его Элизабет.

— Очаровательная девушка ваша племянница, — сказал Драйвер, как только они остались одни. Надо было с чего-то начать разговор. И действительно, два мошенника очень быстро нашли общий язык.

— Не могу с вами не согласиться. И так любит свой дом, — кивнул мистер Фенник. — А это наши знаменитые вязы. — Он вскинул свободную руку к небу. — Сент-амброзские вóроны, — добавил он.

— Ворóны? — удивленно переспросил Драйвер.

— Вóроны. Там, на ветвях вязов. Один из наших великих современных поэтов посвятил им стихотворение. «Сент-амброзские вязы, сент-амброзские вязы...» и что-то насчет сент-амброзских вóронов, призывающих ветер и дождь...

— Красивая. Очень красивая.

— Да, лужайка у нас ухоженная.

— Я про вашу племянницу.

— Да, конечно. Пройдемте в столовую. По этим ступенькам. По ним, знаете ли, так часто поднимался сам Том Браун.

— Кто такой Том Браун?

— Великий Том Браун... один из лучших выпускников Рэгби[9]. — Он задумчиво покивал. — Она станет прекрасной женой... и матерью.

— Молодые люди начинают понимать, что с вертихвостками крепкой семьи не создашь.

Как по команде, оба остановились на верхней ступеньке. Посмотрели друг на друга, словно две старые слепые акулы, пребывающие в уверенности, что совсем рядом плавает в воде кусок вкусного, сочного мяса.

— Тот, кто сумеет завоевать ее сердце, может считать, что ему повезло в жизни, — нарушил паузу Фенник. — Она станет прекрасной женой...

— У нас с сыном был серьезный разговор о семейной жизни. Он придерживается старомодных взглядов. Такой муж — просто подарок...

Они вошли в холл. Мистер Фенник повел Драйвера мимо портретов.

— Наш основатель, — он указал на мужчину в парике. Перед портретом Суинберна замялся. Но гордость за Сент-Амброз победила осторожность. — Великий поэт Суинберн. Мы его исключили.

— Исключили?

— Да. За аморальное поведение.

— Я рад, что у вас с этим строго.

— Да, в Сент-Амброзе ваш сын в хороших руках.

— Я просто счастлив. — Лорд Драйвер присмотрелся к портрету знаменитости девятнадцатого века. — Прекрасная работа. Теперь о религии. Я верю в Бога. Вера — основа семьи. — И вдруг резко сменил тему. — Знаете, нашим молодым людям надо бы встретиться.

Мистер Фенник просиял.

— Я согласен.

— Если он сдаст...

— Разумеется, сдаст, — заверил его мистер Фенник.

— Через неделю или две он приедет в краткосрочный отпуск. Не сможет ли он получить диплом лично?

— Ну, с этим могут возникнуть сложности.

— Так не принято?

— У получающих образование по почте — нет. Вице-канцлер[10] строго относится к формальностям... но для лорда Драйвера, учитывая заслуги семьи, пожалуй, я смогу сделать исключение и вручу диплом вашему сыну в Лондоне.

— Я бы хотел, чтобы он увидел свой колледж.

— И он увидит. В более счастливые дни. Сейчас бóльшая часть помещений закрыта, а мне бы хотелось, чтобы колледж предстал перед ним во всей красе. Позвольте мне и моей племяннице приехать к вам.

— Мы живем очень скромно.

— Надеюсь, никаких серьезных финансовых проблем?

— О нет, нет.

— Рад это слышать. А теперь давайте вернемся к нашей милой девушке.

Так уж вышло, что и в Лондоне не удалось найти более удобного места встречи, чем железнодорожный вокзал. В отличие от Элизабет, мистер Фенник, подбодривший себя перед поездкой бутылкой эля, внимания на это обстоятельство не обратил. Колледж в последнее время не успевал выполнять свои обязательства, поскольку мистер Фенник изрядно обленился: он стал поговаривать, что заочное обучение — всего лишь промежуточный этап на пути... а вот к чему, Элизабет так и не поняла. Зато ее дядя рассуждал о лорде Драйвере и его сыне Фредерике, об ответственности дворянства перед страной. Его республиканские взгляды претерпели значительные изменения.

— Какой милый мальчик! — Отзывался он о Фредерике, ставя ему «отлично» по классическим языкам. — Не часто военные могут похвастаться таким латинским и греческим. Умница, иначе и не скажешь.

— В экономике он не слишком силен, — охлаждала его пыл Элизабет.

— От солдата нельзя требовать чрезмерной учености.

На перроне Пэддингтонского вокзала Лорд Драйвер помахал им рукой, вскинув ее над головами спешащих к выходу пассажиров. На нем был костюм с иголочки... не хотелось даже прикидывать, сколько купонов пришлось за него отдать. Чуть позади стоял юноша со шрамом на щеке и горькой усмешкой на губах. Мистер Фенник в развевающемся черном дождевике, со шляпой в руке, сверкая благородной сединой, поспешил к ним навстречу.

— Мой сын Фредерик, — представил Лорд Драйвер молодого человека. Тот снял шляпу и тут же снова надел: в армии, понятное дело, стригли очень коротко.

— Сент-Амброз приветствует своего нового выпускника, — улыбнулся мистер Фенник.

Фредерик что-то пробурчал.

Вручение диплома состоялось в номере «Маунт Ройял»[11]. Лорд Драйвер объяснил, что его дом разбомбили... уточнив, что взорвалась бомба замедленного действия с часовым механизмом: в последнее время воздушных налетов не было. Мистеру Феннику церемония доставила ничуть не меньшее удовольствие, чем Лорду Драйверу. Он привез с собой мантию бакалавра гуманитарных наук, черную академическую шапку с плоским квадратным верхом и кисточкой, а также Библию. Обставил все очень торжественно, насколько позволяло пространство между столом, кроватью и радиатором. Произнес проникновенную речь на латыни, после чего похлопал Фредерика Библией по голове. Диплом, отпечатанный в одной из маленьких лондонских типографий, сиял золотом. Если кто и чувствовал себя не в своей тарелке, так это Элизабет. Неужто, думала она, эти двое действительно такие олухи? Но при этом из головы не шла мысль о том, что олухов-то здесь, возможно, четверо.

После короткого ланча с темным пивом («Почти такое же хорошее, как наш университетский эль», — отметил мистер Фенник) президент колледжа и Лорд Драйвер объединили усилия, вовсю стараясь свести молодых людей.

— Нам надо обсудить кое-какие дела, — изрек мистер Фенник, а Лорд Драйвер напомнил:

— Ты уже год как не был в кино, Фредерик.

В общем, молодежь выпроводили на разбомбленную Оксфорд-стрит, а мужчины тут же заказали виски.

— Что скажешь? — спросила Элизабет.

Молодой человек ей приглянулся. Такой милый шрам на щеке и печально опущенные уголки рта. В глазах ум и целеустремленность. Один раз Фредерик снял шляпу и почесал затылок. Элизабет вновь отметила, как коротко острижены его волосы. Нет, на военного парень явно не тянул. И костюм новехонький, прямо из магазина готовой одежды. Неужто по прибытии в отпуск ему было нечего надеть?

— Полагаю, они планируют свадьбу, — добавила она.

У него загорелись глаза.

— Я не возражаю.

— Но тебе придется спрашивать разрешения у командира, не так ли?

— Командира? — переспросил он, захваченный врасплох, и покраснел. К этому вопросу его явно не подготовили. Элизабет пристально смотрела на него, припоминая все неувязки, на которые еще раньше обратила внимание.

— Так ты уже год не был в кино?

— Я служил.

— Не видел даже шоу АЗМВ[12]?

— Ну, это не в счет.

— Должно быть, это ужасно — сидеть в тюрьме.

Он попытался улыбнуться, прибавил шагу, словно собирался сбежать от нее в Гайд-парк.

— Выкладывай все как есть. Твой отец — не лорд Драйвер.

— Как раз Лорд Драйвер.

— Он такой же лорд, как мой дядя — президент колледжа.

— Что? — Молодой человек остановился и расхохотался до того заразительно, что она тут же к нему присоединилась, словно признавая, что в этом безумном мире не стоит придавать значение подобным выдумкам. — Я только что вышел из Борстала. А ты?

— О, я еще не сидела в тюрьме.

— Ты мне не поверишь, но эта церемония сразу показалась мне липовой. Разумеется, отец все принял за чистую монету.

— А мой дядя принял тебя за солдата, потомственного военного... Я-то сомневалась.

— Ладно, значит, свадьба отменяется. Жаль.