Уилки Коллинз - Нет прохода

— Браво! — воскликнул Бинтрей. — Удивительный вывод, мистер Обенрейцер! Нужно только сказать еще пару слов, чтобы дополнить его. Она выходит замуж — исключительно благодаря вашим усилиям — за человека, получающего в наследство недурное состояние, за человека, происхождение которого заставит его гордиться более, чем когда либо, своей крестьянкой женой. Джордж Вендэль, давайте поздравим друг друга, как содушеприказчики! Последнее земное желание нашего дорого покойного друга исполнено. Мы нашли потерянного Вальтера Уайльдинга. Как только что сейчас сказал мистер Обенрейцер, вы этот человек!

Эти слова были оставлены Вендэлем без внимания. В этот момент от был полон только одним чувством, он слышал только один голос. Рука Маргариты пожала его руку. Ее голос прошептал ему: «Я никогда не любила тебя, Джордж, так, как люблю теперь!»

Майский день. В Углу Увечных веселая сцена, камины дымятся, патриархальная столовая увешана гирляндами, и миссис Гольдстроо, почтенная экономка, очень занята. Ведь, в это ясное утро молодой хозяин Угла Увечных женится на его молодой хозяйке далеко отсюда, в маленьком городке Бриге в Швейцарии, лежащем у подножия Симплонского перевала, где она спасла ему жизнь.

Колокола весело звонят в маленьком городке Бриге, через улицу протянуты флаги, слышны выстрелы из ружей и громкая музыка на духовых инструментах. Разукрашенные флагами бочки с вином выкачены под просторный тент на большой дороге перед гостиницей; тут будет шумный пир и угощенье для всех и каждого. Вместе с этими колоколами и знаменами, драпировками, спускающимися из окон, раскатами выстрелов и отзвуками духовой музыки волнуется весь маленький городок Бриг, как и сердца его простых жителей.

Накануне ночью была буря, и горы покрыты снегом. Но солнце сегодня ярко, мягкий воздух свеж, оловянные шпицы маленького городка Брига блестят, как серебряные и Альпы похожи на отдаленные алые облака, вырисовывающиеся на фоне глубокой синевы неба.

Наивные жители маленького городка Брига построили через улицу арку из зеленых ветвей, под которой должна пройти с триумфом из церкви только что повенчанная пара. С этой стороны на арке сделана надпись: «Честь и любовь Маргарите Вендэль», потому что народ гордится ею до энтузиазма. Всем страстно хочется сделать сюрпризом такое приветствие невесте под ее новым именем, и поэтому отдано распоряжение, чтобы ее повели в церковь окольными кривыми улицами, не объясняя причины этого. План, который не трудно привести в исполнение в маленьком извилистом городке Бриге.

И вот, все готово, и они собираются идти пешком. В лучшей празднично украшенной комнате гостиницы собрались невеста с женихом, невшательский нотариус, лондонский юрист, мадам Дор и некий крупный таинственный англичанин, известный в народе под именем Зоэ Ладелля. Посмотрите же на мадам Дор, в безукоризненной чистой паре собственных перчаток, — она не поднимает рук на воздух, но обвилась ими вокруг шеи невесты; чтобы обнять ее, мадам Дор, оставаясь верной себе до конца, повернулась к обществу своей широкой спиной.

— Простите меня, моя красавица, — жалобно просит мадам Дор, — за то, что я всегда была его кошкой!

— Кошкой, мадам Дор?

— Обязанной сидеть и караулить мою такую очаровательную мышку, — таково было объяснение слов мадам Дор, сопровождаемое покаянным всхлипыванием.

— Что вы говорите? Ведь вы были нашим лучшим другом! Джордж, моя радость, скажи же это мадам Дор. Разве она не была нашим лучшим другом?

— Без сомнения, моя любимая. Что бы мы делали без нее?

— Вы оба так великодушны, — плачет мадам Дор, утешаясь и немедленно снова предаваясь скорби. — Но я начала с того, что была кошкой.

— Ах! Но словно кошка из волшебной сказки, добрая мадам Дор, — говорит Вендэль, целуя ее в щеку, — вы были истинной женщиной. А в качестве истинной женщины вы склонялись в симпатиях своего сердца на сторону истинной любви.

— Я не желаю лишать мадам Дор ее доли в объятиях, которые все продолжаются, — вставил мистер Бинтрей с часами в руках, — и не осмеливаюсь мешать чем-нибудь тому, чтобы вы все трое составили там в углу группу в роде трех Граций. Я только говорю, что, мне думается, уже время двигаться. Каково ваше мнение по данному вопросу, мистер Лэдль?

— Ясное, сэр, — отвечает Джоэ, любезно оскалив зубы. — Я стал чувствовать себя гораздо лучше, сэр, прожив так много недель на поверхности. Я никогда раньше не бывал и вполовину так долго на поверхности, и это принесло мне огромную пользу. В Углу Увечных я бывал слишком много под ней. На вершине Симплетона я был гораздо много выше нее. Я нашел середину здесь, сэр. И если я когда-нибудь буду ее придерживаться в течение всего остатка моих дней во время веселой пирушки, то это будет за тостом, и я думаю произнести его сегодня: «Дай им, Боже, обоим счастья!»

— Я тоже! — говорит Бинтрей. — А теперь, monsieur Фохт, давайте станем с вами двумя марсельцами и allons, marchons, рука под руку!

Собравшиеся сходят вниз к дверям, где их ждут все, идут спокойно в церковь и счастливый брак совершается. Когда церемония еще продолжается, нотариуса вызывают на улицу. Когда оно оканчивается, он возвращается, становится позади Вендэля и трогает его за плечо.

— Выйдите на один момент к боковым дверям, monsieur Бендэль. Один. Оставьте madame со мною.

У боковых дверей церкви уже известные нам два человека из Странноприимного дома. Они в снегу и утомлены от дороги. Они желают ему счастья и затем каждый кладет свою широкую руку на плечо Вендэля и один из них говорит ему тихим голосом в то время, как другой пристально смотрит на него:

— Они здесь, monsieur. Ваши носилки, те же самые.

— Мои носилки здесь? Почему?

— Тс!.. Ради вашей супруги. Ваш тогдашний спутник…

— Что с ним?

Говоривший взглядывает на своего товарища, а тот на него.

Оба продолжают держать свои руки на плечах Вендэля.

— Он прожил несколько дней в первом убежище, monsieur. Погода была то хорошая, то плохая.

— И что же?

— Он прибыл в наш Странноприимный дом третьего дня, подкрепил силы, соснув на полу перед очагом, закутавшись в свой плащ, и решил идти далее до наступления темноты в следующий Странноприимный дом. Он очень боялся этой части пути и думал, что на завтра она будет еще хуже.

— Ну?

— Он пошел дальше один. Он прошел галерею, когда лавина — в роде той, которая упала позади вас близ Гантеровского моста…

— Убила его?

— Мы отрыли его задохшимся и совершенно истерзанным в клочки! Но, monsieur, относительно madame. Мы принесли его сюда на носилках, чтобы похоронить. Мы должны подняться по улице с той стороны. Madame не должна видеть. Будет очень нехорошо пронести носилки под аркой, перекинутой через улицу, пока madame не пройдет под ней. Когда вы будете спускаться, мы все, сопровождающие носилки, опустим их вниз на камни второй улицы по правую руку и станем перед ними. Но не позволяйте madame поворачивать голову по направлению ко второй улице справа. Уже нельзя терять времени. Madame будет встревожена вашим отсутствием. Adieu!

Вендэль возвращается к новобрачной и берет ее руку под свою неизувеченную руку. У главных дверей церкви их ожидает красивая процессия. Они занимают в ней свое место и спускаются вниз по улице среди звона колоколов, выстрелов из ружей, развевавшихся флагов, звуков музыки, восклицаний, улыбок и слез взволнованного города. Головы обнажаются, когда она проходит, ей целуют руки, все благословляют ее: «Пусть покоится благословение Небес на этой милой девушке. Смотрите, как она идет в сиянии своей молодости и красоты; она, которая так благородно спасла ему жизнь!»

Около угла второй улицы справа он заговаривает с ней и обращает ее внимание на окна на противоположной стороне. Когда угол благополучно пройден, он говорит: «Не оглядывайся, моя любовь, я имею некоторые основания просить тебя об этом», — и сам оборачивается. Тогда, бросив взгляд назад вглубь улицы, он видит, что люди с носилками поднимаются одиноко под аркой в то время, как он с Маргаритой и их свадебный кортеж спускаются вниз к сияющей долине.

Лига = 3 географических мили.

На помощь.