Заколдованная усадьба - Валерий Лозинский

На нем была обычная для этих сторон мужицкая одежда - серая, подпоясанная широким ремнем сермяга, сапоги с вывернутыми голенищами и черная войлочная шляпа с широкими полями, обвязанная красным шнурком.

- Черт возьми, в самом деле какой-то дьявольский ключник,- прошептал наш незнакомый странник, который, как и следовало ожидать, в одну секунду оглядел вошедшего с головы до ног и, очнувшись от первого невольного изумления, шагнул к нему поближе.

Остальные не смели даже взглянуть на страшного великана. Только дегтярь, который так бойко верховодил только что рычиховской громадой, а к разговору о Заколдованной усадьбе прислушивался в безразличном молчании, неожиданно сорвался с места, и на лице его мелькнуло загадочное выражение: любопытства и вместе с тем беспокойства.

- Как поживаете, Костя? - по-приятельски обратился он к великану. - Возвращаетесь из Самбора?

Костя кивнул утвердительно.

- А не нужно ли вам дегтя? - продолжал спрашивать дегтярь, и по глазам его было видно, что он чего-то ждет.

- Нет, у меня старый еще не вышел, - равнодушно ответил ключник и отвернулся к стойке.

Однако нашему незнакомому путнику, который стоял поблизости, следя за каждым движением старого ключника, почудилось в эту минуту, будто тот подал дегтярю какой-то странный, загадочный знак.

Незнакомец быстро обернулся к дегтярю и встретился с ним глазами. Только теперь его поразила физиономия и вся стать кума Дмитро, на которого он прежде не обратил внимания.

Вдруг он попятился в изумлении: ему показалось, будто и дегтярь в ту же самую минуту ответил ключнику тайным знаком, понятным лишь обоим.

- Что сие означает? - процедил он сквозь зубы и уставился на дегтяря испытующим взглядом.

Но тогда и тот поглядел ему в глаза с таким особенным выражением, что наш путешественник в стоптанных сапогах, несмотря на беспардонную, можно сказать, дерзость, сквозившую в каждом его движении, невольно опустил взор.

Он хотел что-то сказать, но дегтярь уже повернулся к столу и живо и весело обратился к своим товарищам:

- Ну, будьте здоровы, друзья, живите богато, а чего вам недостанет, купите за наличные денежки.

- Что, вы уже едете? - спросил войт Иван Худоба.

- Еду, но через несколько недель снова буду здесь. Бывайте здоровы.

И он обнял сердечно войта, быстро попрощался за руку с каждым сидящим за столом и, подойдя к стойке, у которой великан-ключник пил из небольшой жестяной кружки, поданной ему горбатым Органистом, торопливо спросил:

- Сколько я должен, пан Органист?

- За все - с водкой для громады, с сеном и овсом для лошади и с моими услугами - десять сороковцев - ни больше, ни меньше,- ответил Органист, подсчитав неуклюже нацарапанные на стойке цифры.

Дегтярь вынул из-за пояса изрядный кожаный кошель, бросил на прилавок десять сороковцев, натянул на уши свою шляпу, еще раз кивком простился с присутствующими и стрелой вылетел из трактира.

И опять нашему незнакомому путнику показалось, что, выходя, дегтярь обменялся с ключником таинственным знаком.

- Может, я ошибаюсь, и мне померещилось,- буркнул сквозь зубы наш герой в стоптанных сапогах,- а все же сдается мне, эти двое знают друг друга как облупленные. И что у одного, что у другого диковинные какие-то физиономии.

И вдруг обратился к еврею:

- Кто этот человек, что сейчас ушел?

Старый ключник, уже отходивший от стойки, остановился при этом вопросе и внимательно взглянул на спрашивающего.

- Это кум Дмитро, дегтярь,- ответил еврей, у которого в присутствии старого ключника, казалось, слова застревали в глотке.

- Откуда он? - не отставал незнакомец.

- Кто его знает,- сказал Органист, пожав плечами, - вот развозит по деревням отличный деготь, продает его дешевле, чем в городе, всем, кто хочет и не хочет, - в кредит дает, а сам за все платит наличными. Любопытный человек, да оно не удивительно, говорят ведь, не подмажешь - не поедешь, а кому и подмазывать, как не тому, кто сам смазкой торгует.

- Да, занятно! - пробормотал незнакомец. - Будь я писателем, непременно усмотрел бы тут сюжет для романа.

И снова с интересом стал приглядываться к могучему великану. Внезапно его озарило.

- Эй, Костя! - воскликнул он живо, заступая великану дорогу.

Ключник Заколдованной усадьбы замер на месте и хмурым и грозным оком воззрился на незнакомца, который ни с того, ни с сего эдак по-панибратски окликнул его по имени.

- Вы на телеге? - продолжал тот.

- А что? - буркнул ключник и выпрямился во весь свой богатырский рост, грозя пробить головою бревенчатый потолок.

- Возьмите меня с собой в Жвиров!

- Что? Что? - повторил ключник тоном человека, который никак не может взять в толк, чего от него хотят.

Незнакомец приосанился, прокашлялся.

- Я направляюсь к вашему пану,- сказал он, чеканя слова.

Ключник отступил на шаг и смерил незнакомца взглдом, который кого другого заставил бы онеметь.

- К кому? - переспросил он, помолчав.

- Говорю же - к вашему пану.

- В Жвиров?

- Вернее, в Опарин - мне сказали, что он не живет в Жвирове.

Ключник пробормотал что-то невразумительное.

Незнакомец, нисколько не смущаясь, продолжал почти с издевательской фамильярностью:

- Вот так, уважаемый мой Костя Булийк, ключник Заколдованной или Проклятой усадьбы, в залог нашего будущего знакомства и дружбы ты должен подвезти меня к Жвирову, вернее, к какому-то там фольварку… как ты его назвал, еврей? - обратился он неожиданно к корчмарю.

- Бучалы,- услужливо напомнил Органист.

- Да, верно, Бучалы! Так вот, сделайте милость, отвезите меня в Бучалы, к эконому, мандатарию или черт его знает к кому еще, а уж он переправит меня в Опарки.

Костя Булий с превеликим вниманием приглядывался к незнакомцу и не говорил ни слова.