Обманщик и его маскарад - Герман Мелвилл

– Приглашение на чай? Большая буханка? Рингмен? Ринг…

– Ах, сэр, – это было сказано с грустной улыбкой. – Не стоит так повторяться. Вижу, у вас ненадежная память, мистер Робертс, но вы можете доверять моей крепкой памяти.

– Что ж, по правде сказать, моя память не из лучших, – признался торговец. – Но все же, я… – он озадаченно замолчал.

– О, сэр, достаточно того, что я уже сказал. Не сомневайтесь, что мы хорошо знакомы.

– Но я… мне не нравится, что это противоречит моим воспоминаниям. Я…

– Понимаю, понимаю; это изгладилось с восковой таблички. Но скажите, сэр, – с внезапным воодушевлением, – не случилось ли вам около шести лет назад получить травму головы? Такие случаи часто приводят у удивительным эффектам. Человек утрачивает память не только о событиях, последовавших за травмой в течение того или иного времени, но и каким-то странным образом целиком и полностью забывает о событиях, непосредственно предшествовавших ей. Иными словами, его разум функционировал нормально и был вполне способен запечатлевать текущие события в памяти, но увы, травма полностью изгладила эти воспоминания.

Первоначальное недоумение торговца вскоре прошло, и он слушал собеседника с возрастающим интересом. Тот продолжал:

– Когда я был мальчишкой, меня лягнула лошадь, и я долго пролежал без чувств. Но когда я пришел себя, в моей памяти открылся зияющий пробел. Я совершенно не помнил, как оказался возле лошади, что это была за лошадь, где это произошло, да и существовала ли эта лошадь на самом деле, или случилось что-то другое. Знанием этих подробностей я обязан исключительно моим друзьям, чьим словам я безусловно доверяю, – да и с какой стати они стали бы обманывать меня? Как видите, сэр, наш разум весьма пластичен; но образам, пластично внедренным в него, требуется некоторое время, чтобы затвердеть и оставить четкий отпечаток, иначе досадная случайность, о которой я рассказал, может стереть эти образы, как если бы их никогда не существовало. Мы – всего лишь гончарная глина, сэр, как сказано в одной хорошей книге, – вялая и податливая глина.[26] Но довольно философствований. Скажите, выпадало ли вам несчастье получить сотрясение мозга в тот период, о котором я упоминал? В таком случае, я с радостью заполню пробел в вашей памяти более подробным описанием обстоятельств нашего знакомства.

Торговец с неослабным вниманием выслушал этот рассказ. После некоторого колебания, сопровождаемого было подозрительностью, он признался, что хотя в указанное время не получал никаких травм подобного рода, но слег с воспалением мозга и довольно долго находился в беспамятстве.

– Вот видите, сэр! – энергично воскликнул незнакомец. – Я не вполне ошибся. Симптомы воспаления мозга все объясняют.

– Да, но…

– Прошу прощения, мистер Робертс, – вежливо перебил незнакомец. – У меня мало времени, и я должен сообщить вам нечто личное и особенное. Позвольте мне это сделать.

Как добропорядочный человек, мистер Робертс был вынужден согласиться, и они тихо отошли в более уединенное место, причем манеры человека с траурным крепом вдруг приобрели почти болезненную серьезность. Его лицо исказилось; казалось он боролся с какой-то мучительной необходимостью. Дважды он пытался заговорит, но слова застревали у него в горле. Его спутник с нескрываемым удивлением ожидал, что будет дальше. Наконец, он с усилием овладел своими чувствами и сдержанно сказал:

– Насколько я помню, вы масон, мистер Робертс?

– Да.

Отвлекшись на мгновение, словно чтобы окончательно прийти в себя, незнакомец взял собеседника за руку.

– И разве вы не одолжите брату шиллинг, если ему понадобятся деньги?

Торговец вздрогнул и немного отпрянул в сторону, готовый к отступлению.

– Ах, мистер Робертс, надеюсь, вы не из тех бизнесменов, которые предпочитают не иметь никаких дел с обездоленными людьми. Ради всего святого, не оставляйте меня одного. У меня на сердце много всего накопилось, и вот, – я оказался в прискорбных обстоятельствах среди совершенно незнакомых людей! Мне нужен друг, которому я могу доверять. Ваше лицо, мистер Робертс, было первым знакомым лицом, которое я видел за много недель.

Этот бурный всплеск чувств так резко контрастировал с окружающим пейзажем, что торговец, не привыкший к подобной невоздержанности, тем не менее был тронут словами собеседника. Тот, в свою очередь, резюмировал:

– Не стоит и говорить, сэр, что необходимость сопровождать возобновление нашего знакомства такими речами глубоко ранит мою душу. Я понимаю, что поставил под угрозу ваше доброе мнение обо мне. Но я ничего не могу поделать; необходимость не ведает закона и не признает риска. Мы оба масоны, сэр, и это сближает нас. Я расскажу вам свою историю.

Он начал свой рассказ низким, приглушенным голосом. Судя по выражению лица его слушателя, история представляла необыкновенный интерес и изобиловала невзгодами, от которых не могла уберечь никакая прозорливость, энергичность, принципиальность, одаренность или благочестие.

С каждым следующим откровением сочувствие слушателя возрастало. Оно не было сентиментальной жалостью. По мере продолжения истории он достал из своего бумажника банкноту, а через некоторое время, после еще более сокрушенного признания, поменял ее на другую банкноту, – вероятно, более высокого достоинства. Когда рассказ был завершен, он протянул деньги незнакомцу, старательно делая вид, что это вовсе не подаяние; в свою очередь, тот положил купюру в карман, старательно изображая, что он не воспринимает это как подаяние.

После того, как незнакомец получил деньги, его манеры приобрели характер благовоспитанной сдержанности, которая, с учетом недавних обстоятельств, казалась едва ли не отчужденностью. После нескольких фраз, уже не таких пылких, но достаточно уместных, он попрощался и откланялся с видом независимого человека, смирившегося со своим положением, как будто бремя нищеты не могло сломить его самоуважение, а глубокая благодарность не могла унизить джентльмена.

Он еще не скрылся из виду, когда остановился и погрузился в раздумье, а потом торопливым шагом вернулся в торговцу.

– Я только что вспомнил, что президент, он же трансфер-агент[27] угольной компании «Блэк Рэпидс», находится на борту этого парохода, а поскольку он был вызван судебной повесткой как свидетель по делу об акциях, которое готовится к слушанию в Кентукки, то трансфертный реестр у него при себе. Месяц назад, после паники, раздутой хитроумными алармистами, некоторые недоверчивые акционеры стали распродавать свои паи. Для противодействия их козням угольная компания, оповещенная об этой схеме, выкупила эти акции, так что моментальная паника улеглась, а ее подстрекатели ничего не приобрели. Теперь, насколько я слышал, компания готова перераспределить эти акции, а поскольку она приобрела их по заниженной цене, то теперь будет продавать по номиналу, хотя до начала паники