Весенние ливни - Владимир Борисович Карпов

2

Когда Кашин зашел в конторку, взлохмаченный Алексеев чертил что-то за столом на листе бумаги. Увидев вернувшегося начальника, поспешно подхватился, одернул блузу и предложил свой стул. Не глядя на него, Кашин прошел за стол и грузно сел. Обычно он быстро забывал неприятности, и семейные и заводские — просто игнорировал их, но сегодня что-то упорно раздражало его весь день.

— Иди бери монтажников! Чего канителишь? — хмуро приказал он и покосился на листок, лежавший на столе.— Что это?

— Снова не ладится с барабаном,— неохотно ответил Алексеев.

— С каким? Для отставной козы барабанщика?

— Нет, Никита Никитич. С нашим.

— Ну, ну?

Кашин удобнее уселся, приготовился слушать. Но мешало раздражение. Догадался, с чего все началось. Утром, перед тем как идти на завод, он устроил разнос сыну: тот вернулся домой в третьем часу ночи. Жена заступилась, а затем, плача, стала пугать страшными догадками, где пропадал сын. А после эти разговоры с Сосновским и Дорой Диминой! Главный инженер, безусловно, раскусил его и дал понять, что никакие экивоки не только не снимут, но и не уменьшат его ответственности за принятые решения. Правда, потом спасовал Сосновский. Но, страхуясь, упрекнул-таки. Не удалось как следует поговорить и с Диминым: помешал звонок из горкома. А теперь этот!.. «Связался на свою голову,— подумал Кашин о механике.— Поверил, набился в соавторы, поставил вопрос рубом. Не хватало еще осрамиться».

Поддавало злости и еще одно. Диминой удалось осуществить рационализаторское предложение по термическим печам. Без всяких затрат. Дело в том, что детали из ковкого чугуна приобретают прочность только тогда, когда металл стареет. Чтобы ускорить этот процесс, их держат в специальных камерах-печах с высокой температурой, то увеличивая, то уменьшая ее, а потом постепенно охлаждают.

Печи, в которых производился отжиг, были узким местом в термообрубном отделении. Вертели и так и этак и всякий раз приходили к выводу — нужно строить новые. Но Доре повезло. Приглядываясь к процессу отжига, она заметила интересное явление. Временами по тем или иным причинам электростанция отключала цех. И вот, когда такое случалось в начале отжига, весь процесс в дальнейшем шел быстрее. В результате был разработан новый режим, который почти в два раза сократил нужное для отжига время. И от озаренной успехом Доры Диминой, как это иногда бывает, на Кашина упала тень. По крайней мере, так думал он.

— Ну-ну,— подогнал Кашин Алексеева, расстегивая серый спортивного покроя пиджак.

Механик неуверенно переступил с ноги на ногу и, начав с виска, пропустил сквозь растопыренные пальцы белесые редкие волосы. Взлохмаченный еще больше, в помятом рабочем костюме, с авторучкой и логарифмической линейкой в боковом кармане, он выглядел каким-то потертым, обреченным.

— Тут не совсем сходится. Понимаете? Вот тут,— сказал Алексеев, следуя за начальником и подсовывая ему листок бумаги.

— Только-то? — уставился на него Кашин, морщась от того, что больший глаз у Алексеева слезится и подмаргивает.— Это, брат, чепухой называется. Подгонишь вот тут — и все. Бери бригаду и действуй. Сам знаешь, какое сейчас время.

— Пожалуйста…

Алексеев вытер платком глаза и, совсем поскучневший, вышел.

Шум из цеха сюда не долетал. Было тоскливо, тихо, и на всем лежала пыль. Сквозь грязные окна цедился мутный свет. На дворе начинался дождь, и капли стекали по стеклам, как по чему-то маслянистому.

— Н-нда! — вздохнул Кашин. Подтянув живот, вытащил ящик из стола и принялся просматривать попавшие под руку бумаги.

Уговорить можно и самого себя. Он раскинул умом, почесал затылок. Нет, иначе нельзя! Разве все, что он делает, не на пользу заводу? На пользу, конечно. А хлеб с коркой везде. Поддашься, не найдешь нужный ход — и сразу все пойдет шиворот-навыворот и самым паскудным наверх. Слов нет. Им легче. И добренькому Сосновскому, который держится благодаря своему образованию да обходительности. И Диминой с ее фокусами-покусами. И даже тряпке Алексееву, который недавно потащился отсюда. Умеют уходить от ответственности, умеют и каркать на всякий случай. Это не тяжко. Правда, сейчас модно потакать. Но ничего! Вон вчера болельщики футболистов за проигрыш избили. И хочешь не хочешь, придется что-то предпринимать. Тем более, ежели это не культурно-просветительное заведение, а завод, где основа всему — про-из-вод-ствен-ный процесс. Где непосредственный производственник — в центре. Просвещать да идеи подавать легко. Ты вот сам что-то сделать попробуй. Осуществи!..

Рассудив так, Кашин снова обрел форму, надел комбинезон и спустился в термообрубное отделение.

Возле барабана уже трудилась бригада из ремонтно-механического цеха. Поправляя карандаш за ухом, Алексеев что-то объяснял монтажникам. Увидев начальника цеха, они стали работать еще старательнее. Это понравилось ему. Он энергичными движениями засучил рукава комбинезона и попросил у одного из монтажников ключ.

3

Спустя день Сосновскому сообщили, что монтаж барабана в термообрубном идет без чертежей и рабочие, которые раньше только подшучивали над затеей Алексеева — Кашина, теперь смеются открыто и вовсю.

Чуть смущенный, что дело оборачивается так, Сосновский позвонил в партком и попросил, чтобы Димин, когда будет на территории завода, зашел на минутку посоветоваться.

— Знаешь о настроении рабочих в термообрубном? — спросил он, когда секретарь, не спеша, уселся на мягком диване и, собираясь слушать, пригладил густые, зачесанные назад волосы. И в том, как он садился, как гладил себя по голове, Сосновский узнал его предшественника, которого недавно перевели в Совнархоз,— лобастого, решительного человека. «Подражает»,— подумал Максим Степанович и нахмурился, чтобы не усмехнуться.

— Действительно, того… рассказывали,— признался Димин и тут же поправился: — В парткоме есть сигналы…

Всего неделю назад, работая энергетиком, он был в подчинении у Сосновского и, естественно, не мог сразу привыкнуть к своему теперешнему положению. Да и выбрали его, как казалось Димину, неожиданно. Не было секретом, что сперва предполагали выдвинуть главного технолога. Но тот буквально за день до перевыборного собрания вдруг по командировке выехал на Ярославский автомобильный завод и спутал все карты. Предложил кандидатуру Димина сам директор, поэтому ее легко поддержали, хотя Димин и отговаривался. Вернувшись домой после разговора в горкоме, он не спал целую ночь. Пугала ответственность, не было уверенности в себе. Насмешкой и даже подвохом казался внезапный отъезд главного технолога. Чего бы зто? Неужто побоялся, что секретарское кресло — вещь временная и, потеряв свое место, позже не вернешь его: займет другой? Однако силы, которые пришли в