Доктор Нонна - Женский ликбез

Нина стояла у дверей, чтобы уйти на работу, но ей было очень тяжело оставлять четырехмесячную малышку. В честь прабабушки ее назвали Фаиной…

Фая умерла недавно. У нее участились гипертонические кризы. Как-то, сидя на краю постели, упершись руками и наклонив вниз голову, она сказала жалобным голосом, от которого у Клары почему-то побежали мурашки по коже:

– Устала я, доченька.

– Поехала бы ты с папой в отпуск в Литву, а, мам? Ты же любишь там отдыхать.

– Поедем. Через недельку…

Она прилегла, поправила аккуратно одеяло и свернувшуюся простыню и заснула… Навсегда. Яков тогда сказал:

– Теперь она со своими сыновьями.

Клара думала, что так умирают святые: Фая не была прикована к постели, не жаловалась, жила своей жизнью, растила внучек… Многим была обязана Клара своей матери. Несмотря на непростые отношения, сложившиеся между матерью и дочерью после известий о гибели всех сыновей в их семье, Клара дорожила мамой. Ведь именно Фаина была для дочки примером мудрости и дальновидности, силы и женской смекалистости. Утрата не просто матери, но образца для подражания, палочки-выручалочки, преданного друга была втройне тяжела.

Яков остался жить в коммуналке, где был так счастлив со своей Фаиной. И как ни упрашивала его Клара переехать хотя бы на время к ним в дом, не соглашался.

Два раза в неделю с маленькой Фаинкой сидела Клара. Она души не чаяла во внучке. Конечно, в пятьдесят шесть лет она продолжала работать, но свои дежурства с малышкой она называла «праздником». Так и говорила мужу:

– Сегодня вечером иду на праздник.

Света звонила раз в неделю, но все, что могла Клара сделать для дочери, – это посылать ей деньги.

Нина после бессонной ночи, так как у Фаинки лезли зубы, сидела на лекции и боролась с дремотой. Вдруг дверь аудитории открылась, и вошедшая лаборантка, вглядываясь в сидящих студентов, сказала:

– Есть здесь Нина Кудрявцева? Ее срочно вызывают домой.

Нина даже не поняла, что она обращалась к ней. Ребята переглянулись. Нина собрала тетрадки и вышла. Она даже не успела спросить: почему? куда? Лаборантка исчезла из виду.

Нина, Юра и Фаина жили отдельно, но молодая мать взяла такси и поехала домой не к себе, а к родителям. Поднималась по лестнице, а ноги не слушались ее. Когда она увидела открытые настежь двери, Нина сердцем почувствовала – умер отец.

Клара обняла дочь, и они долго молчали. Было очень страшно ждать агента из похоронного бюро. Когда он появился, Нина тихо застонала… Вечером соседки, помогавшие обмыть покойника, ушли, а Нина, Клара и приехавший дедушка Яков сидели уже без слез по обе стороны гроба. Клара сказала:

– Света не успеет приехать, ей не с кем Юлечку оставить. Вот как страшно. В этом году мы маму похоронили, Гарика, а теперь Гришу. Как несправедливо! Он такой молодой! И шестидесяти нет! Не успела я его долюбить, все некогда было: то учеба, то его служба, то мои дежурства, то внуки. Он меня просил не уходить вчера вечером, но я не могла не прийти к Фаиночке…

Слезы вновь стали катиться по щекам Клары. Нина тоже не сдерживала себя, а хуже всех было Якову Семеновичу:

– Это мой пятый сынок ушел…

После похорон Нина предложила Кларе:

– Поживи с нами, мамочка!

– Нет, доченька, у каждого свой дом! Я ведь договорилась с отцом, что он будет жить со мной, не волнуйся за нас, родная! – Она шла, выпрямив спину. Гордая осанка говорила о силе воли этой необыкновенной женщины.

Но сверху Всевышний вершит все сам. Началась полоса страшных событий, которым не было объяснений…

После родов Нина стала мучиться болями в спине. Клара отвела ее к знакомому ортопеду. Сделали рентгеновский снимок. Ортопед долго смотрел на него и сказал:

– У нее тяжелейший сколиоз, а сейчас растет реберный горб. Необходима сложнейшая операция.

– Какие последствия в случае неудачи?

– Паралич конечностей.

Нина остолбенела. Ей казалось, что говорят о каком-то постороннем пациенте. Мозг отказывался воспринимать информацию.

– Почему это произошло после родов?

– Это я объяснить не могу. Есть теория, что во время беременности кости размягчаются под воздействием гормонов. А плод был крупный?

– Очень.

Клара взяла сигарету и закурила.

– Кто может ее оперировать?

– Есть один профессор в Военной академии, но к нему большая очередь.

– Сколько у нас времени?

– Чем раньше прооперируем, тем легче это пройдет.

Клара погрузилась в свои печальные мысли. Горбатая дочь!

«Это мне за убийство Игоря Степановича! Господи!»

Она прикрыла заплаканные глаза.

Несколько дней спустя она через знакомых вышла на профессора Приходько из Военной академии и договорилась о консультации.

Нина после осмотра профессором спросила:

– У меня через два месяца экзамены. Можно на этот срок отложить?

– Можно, но тебе, деточка, придется ходить в корсете.

Клара очень волновалась за Нину и, чтобы она не поднимала Фаинку, даже переехала к ним жить. Юру перевели служить в Мурманск. Нина засобиралась к мужу.

– Нет, доченька, сначала операция!

Клара все взвалила на себя: уход после операции за дочкой, Фаиночку забрала к себе. Прадедушка в свои восемьдесят семь лет с удовольствием играл с правнучкой, которую называл на идиш «а шейне мейделе» (красивая девочка).

Сидя в больнице у кровати дочери, Клара продолжала свои уроки:

– Всевышний дает женщине силы на все. Вот смотри, я, похоронив мужа, маму и внука, несмотря ни на что, не иссякла. У меня есть цель – поднять тебя после операции!

Нина взглянула на маму и вдруг сказала:

– Ты ведь никогда не умрешь, мамочка?

– Умру. Все умирают. Все боятся смерти, но я еще многому должна вас со Светой научить. Я хочу передать знания китайской медицины, тебе, доченька, они пригодятся. Вот сейчас закрой глаза и представь, как синий целебный воздух заходит в позвоночник, и выдохни позвоночником. Дыши так, пока боль не уйдет…

– Правда легче, мамочка!

– Профессор сказал, что тебе придется всю жизнь жить с болью… – Клара помолчала, дав дочери время осмыслить услышанное. А та, вспомнив отца, вдруг сказала:

– Боль… У каждого своя боль. И все живут с ней. А в силах ли я помочь себе? Помогла ли я отцу? Надо было мне выбрать кардиологию, мама! Если бы я имела тогда побольше знаний, может, спасла бы папу. Я до сих пор не понимаю, раз – и инфаркт.

– Я видела признаки сердечной недостаточности, но не знала, насколько все серьезно. Но его спасти нельзя было, не вини себя, доченька! Кардиологом, будучи женой военного? Судьба занесет в такие края, где и кардиограмму снять не сможешь – нечем будет. Хорошо, что пошла в терапию, – везде пригодишься.

Нина пыталась научиться жить по-новому: садиться, вставать, ходить. Она провела в больницах почти год. Юра приезжал в отпуск, целовал ее и быстро прощался. Он постепенно становился чужим. Клара, имея богатый жизненный опыт, понимала, что Юра уйдет. Многие мужчины не готовы к трудностям, а жить с больной женщиной хватает мужества у единиц. Когда Нина выписалась, Юра не приехал ее забирать. У женщины началась депрессия. Поэтому, как только дочь подходила к окну, Клара сразу оказывалась рядом.

Малышка Фаина уже легко бегала и довольно сносно лепетала. Она заглядывала в грустные глаза Нины, призывно улыбалась, показывая молочные зубки. Но даже ребенок не мог отвлечь Нину от мыслей о муже, который не появлялся. Нина понимала, что Юра боится реальности. Боится ответственности и тех трудностей, которые неизбежно падут на его плечи.

Прошел месяц.

Нина приспособилась физически к своему состоянию после операции, но, к сожалению, только физически. Осознать его она по-прежнему не могла.

Однажды вечером раздался звонок в дверь: на пороге стоял Юрий. Фаинка вышла из детской и громко воскликнула:

– Дядя!

– Папа, – смущенно поправила ее Нина.

Юра снял шинель, без приглашения зашел в комнату Нины и прикрыл дверь.

– Поговорить хочу, – начал он.

– Слушаю тебя, – тихо сказала Нина.

– Я прошу развод.

– Нет проблем, – стойко ответила Нина. – А сейчас, пока мама не пришла с работы, уходи!

– Завтра встретимся в двенадцать в суде.

Нина стиснула зубы, чтобы не отвечать.

Он вышел, даже не обняв Фаинку, которая крутилась в прихожей.

Клара вернулась с работы, как всегда, нагруженная продуктами: ни Нина, ни дед не могли ей помочь. Она поставила сетки на стол и начала растирать онемевшие от тяжести пальцы.

– Что вы такие тихие?

– Мамочка, Юра приехал.

– А где же он? Я сейчас стол накрою.

– Мы завтра подаем на развод.

Клара выронила банку со сгущенкой, та с грохотом укатилась под стол. Усталая женщина села на табурет и сказала:

– Будем жить по новому принципу: не будешь ты, Юра, – так будет три, не будет три – так будет пять, не будет пять – так ты опять!