Наталья Корнилова - Полет над бездной

Но я отвлеклась. Всех же нареканий в адрес проклятого собачьего отродья все равно не выскажешь.

Возвращаясь к боссу, я хотела сказать, что он, афишируя совершенно ненужную мне ерунду, тщательно скрывал от меня весьма нужные факты, даже очень нужные в работе. Тем более что для меня всегда оставались загадкой каналы информации, из которых он черпал столь необходимые нам при расследовании дел сведения.

Прошлое моего босса, то есть род его деятельности до того, как он организовал детективное агентство «Частный сыск» и получил на то соответствующий патент, всегда оставалось для меня прикрытым вуалью тайны. Я знала, что у него имелись обширные знакомства и завязки в спецслужбах, но стоило мне упомянуть, что он работал в той или иной госструктуре особого назначения, как Родион Потапович тут же решительно опровергал это.

Вообще босс отличался скрытностью. Ход того или иного расследования он зачастую почти полностью держал в мозгу, почти не знакомя меня с ним. Приходилось самой откапывать сокрытое, прояснять недоговоренное, заполнять собственными выводами недосказанное иной раз в условиях весьма неблагоприятных. А ведь ему бы только сказать!..

Впрочем, не только Родион Потапович Шульгин темнил насчет своего прошлого и своих возможностей. Я вела себя примерно так же. Он знал, что я способна на многое, но истинного масштаба моих возможностей оценить не мог.

Как говорил Акира, мой духовный отец и учитель, вся жизнь – это непрерывный ряд самопознаний и самооткрытий. И еще одно из Акиры: «Редко кто доныривает до дна собственной сущности».

Впрочем, я не думаю, что босс оценил бы эти слова Акиры, знай он о них. Акира был японцем, а босс старался вуалировать свое отношение к представителям этой национальности. Кажется, на недавнем чемпионате мира по футболу, за которым он напряженно следил, российская команда проиграла именно Японии, и мой босс никак не мог им этого простить. Ребячество, конечно, но в каждом мужчине всегда очень много от ребенка, даже будь он выдающимся суровым политиком или большим ученым.

Вот так мы и таились с боссом друг от друга – по-крупному, а по-мелкому демонстрировали полную откровенность и взаимную приязнь, что было совершенно искренне.

И вот в один прекрасный день на самом излете лета ему пришлось несколько приоткрыть свои карты.

Отправной точкой для этого послужил некий звонок, с которого, собственно, и начались все неприятности. Звонок этот раздался в самое неподходящее время: Родион Потапович советовался со мной, куда бы ему лучше поехать со своей женой Валентиной. Подразумевалось, что и я отправлюсь на отдых, конечно, отдельно от четы Шульгиных, потому что после такого отдыха, пожалуй, пришлось бы отдыхать повторно. Двухлетний Тапик и шарпей Счастливчик вверялись заботам тетушки Родиона, внушительных габаритов даме лет шестидесяти, громкоголосой и шумной, но, как часто бывает у подобных людей, с очень добрым сердцем.

Родион Потапович сидел за своим рабочим столом и, поигрывая зубочисткой в виде миниатюрной мушкетерской шпаги, говорил чуть нараспев:

– Сезон у нас выдался неплохой, так что, я думаю, не надо особо экономить, тем более что я сто лет не отдыхал и в кои-то веки установилось некое затишье в работе.

– Лучше отключите телефон, босс, а то, что называется, накаркаете, наклюнется какой-нибудь клиент, – остерегла я.

– А я откажусь. Скажу, что занят.

– Бывает такая клиентура, что сложно отказаться.

– Что ты имеешь в виду? – насупился Шульгин.

– Да так, знаете ли, Родион Потапович… словом – бывает. Не будем углубляться в неприятные подробности.

В этот момент в дверь осторожно постучали, и вошла Валентина. С тех пор как она вышла замуж за Родиона, она похудела, приобрела сонный меланхолический блеск в очах, а ее широковатый нос вытянулся уточкой. Дополняли портрет моей подруги бигуди в крашеных кудрях, при посредстве которых она к вечеру приобретала известное сходство с каракулевой овечкой.

– Что это вы тут секретничаете? – спросила она и чуть подвинула к переносице брови.

Удивительная женщина Валя! Когда мы с Родионом сидим рядышком ночи напролет, обмозговывая разные разности, Валентина, странное дело, не ревнует, хотя для ревнивицы материала хоть отбавляй. А вот когда мы с боссом на пятнадцать минут остались наедине в его кабинете, тут Валя позволяет себе проявлять недовольство. Как будто не знает, что ее благоверный совершенно не в моем вкусе: если уж дело дошло до пристрастий и вкусов, то мне нравятся мужчины более габаритные и с более строгой прической, нежели тот лирический беспорядок, что царит на голове босса.

Впрочем, в любом случае в мужчине главное – ум и надежность. А вот этих качеств у Родиона Потаповича не отнимешь.

– Опять, Машка, думаешь Родиона сбить с пути истинного, а? – тоном a la «сварливая баба» проговорила Валентина.

– Ты что имеешь в виду?

Та засмеялась:

– В том смысле, что подбиваешь его не брать тайм-аута в делах. Верно, опять заказ обсуждаете?

– Пока бог миловал, – сказала я. – А что касается отдыха Родион Потапыча, то тут я всегда «за». Пусть съездит куда-нибудь на юг, в Турцию или там на Кипр.

– А сейчас и в Сочи неплохо… – начал было Родион и взглянул на жену. – Бархатный сезон скоро начинается…

– Дорогой, но в Сочи я была… правда, несколько лет назад, но все равно мне хотелось бы туда, где я еще ни разу… ну, например… я даже язык стала изучать… например, в…

– Ну куда, куда?

– В Испанию.

– В Испанию? – переспросил Родион Потапович, по привычке запуская пятерню в и без того лохматую шевелюру, которая тут же превратилась в запущенный куст где-нибудь на окраинном пустыре. – Гм… ничего. Интересно.

– Я и тур один симпатичный присмотрела, – оживилась Валентина. – Хороший такой тур и недорогой. У нас ведь есть деньги?

– Да, у нас есть деньги, – натужно ответил босс.

– Чудесно! Я уже просматривала несколько рекламных проспектов, если хочешь, я принесу их сюда, и мы вместе обсудим, на чем лучше остановиться. Ты ведь договорился со своей тетушкой, что она возьмет к себе Тапика и Счастливчика?

Теперь настала моя очередь морщиться: несмотря на многомесячную привычку, имена все равно резали слух; особенно если вспомнить о том, как резали слух звуки, которые испускали жизнерадостные обладатели этих имен.

– Я договорился, Валя, договорился, – сказал Родион. – Мы тут с Марией обсуждаем, поехать ли нам всем вместе или же отдельно друг от друга?

– Конечно, вместе! – отозвалась Валентина. – Мне без Марии будет скучно. Ты, Родион, уж больно занудный. Нет, с тобой, конечно, хорошо, только ведь тебя, если мы в Испанию, никуда и не вытащишь, кроме твоего ужасного футбола. Ни на пляж, ни на аттракцион, ни в театр.

– В театры в Москве ходи, – сказал босс. – А в Испании жарко, там на свежем воздухе нужно быть. А за Марию ты не решай, она сама скажет, как ей удобнее, с нами или, конечно, без нас.

– У вас такая своеобразная постановка вопроса, Родион Потапыч, – сказала я. – После вашего чудесного «конечно, без нас» я почувствую себя очень неуютно, если стану набиваться к вам в компанию.

– Ты его не слушай, – немедленно заявила Валентина. – Он, между прочим, по-моему, сам не знает, что говорит.

– Валя, я все равно собиралась поехать отдельно от вас. Кажется, мы тут достаточно мозолим друг другу глаза. Так что лучше поехать поодиночке. То есть ты и Родион вместе в Испанию, а я в арьергарде… ну, закачусь куда-нибудь в Чехию, что ли. Там, говорят, очень прилично.

– Да, и пиво чешское, – оживился Родион Потапович. – Правда, я не любитель пива, – чуть сменил он вектор своего вмешательства под пристальным взглядом жены. – Я все больше коньяк, ну, вино хорошее, выдержанное. В самый раз в Испанию, херес с мадерой дегустировать.

– Решено, – сказала я, – вы едете в Испанию, а я, наверное, в Чехию. Хотя можно и в Голландию, там, говорят, живописно.

– Квартал «красных фонарей» в Амстердаме, – сказал Шульгин лукаво, – тюльпаны и всюду оранжевый цвет! Ты уж, Мария, сразу в Париж. Лучшего места для женщины, путешествующей в одиночку, верно, и не найти.

Глаза Валентины, до того маловыразительные и сонные, волнующе вспыхнули. Она глубоко вздохнула:

– Ну как же!.. Париж! Родион, а если?..

– Ты ведь уже решила ехать в Испанию, – сказал Родион. – Даже язык начала изучать. Неужели теперь все это пойдет насмарку?

Валентина не поняла юмора Родиона Потаповича. Она покачала головой и наконец ответила:

– Как же я выпустила это из виду? Ну, конечно же, Париж! На недельку, а, Родик? Или это дорого?

– Да не так уж это и дорого, – начал было босс. Но его фраза была скоропостижно прервана тем самым телефонным звонком, с которого, как я уже упоминала выше, начались все неприятности.

– Не поднимай! – сказала Валентина. – Тетушке ты сам должен звонить, а всех остальных… ну их!