Данил Корецкий - Маяк в Борсхане

Линцев сбит с толку и, чтобы скрыть это, склоняется над своим листком.

Сейчас он что-нибудь придумает. Ведь этот парень очень изобретателен! Из тех троих только Игнатов был настоящим шпионом, и его расстреляли по справедливости. Но особой заслуги Линцева здесь нет. Выдал Игнатова наш «крот» в Лэнгли, а наш герой лишь оформил материалы служебного расследования. А с Шишовым и Сониным он действительно проявил весь свой талант и способности!

– Хорошо, оставим пока татуировку, – сделав очередные пометки, «внутренний» контрразведчик вновь начинает жечь меня безжалостным взглядом. – А почему вас не съели?

Действительно, почему? Я и сам не знаю. Но Линцева такой ответ не устроит.

– Потому что я разъяснил угнетенным аборигенам самую передовую в мире идеологию марксизма-ленинизма… Они отказались от каннибализма и начали строить…

«Стоп, это уже перебор!» – я прикусил язык.

– В общем, отказались от каннибализма.

Глаза контрразведчика округлились. Но сомнения в универсальной силе марксизма не способствуют карьерному росту и служебному долголетию.

– С этим ясно… А что вы поясните по поводу…

Вся вина капитана Шишова состояла в том, что он после работы проехал в метро между станциями «Пушкинская» и «Театральная». А в следующем поезде в том же направлении прокатился советник британского посольства – установленный разведчик Блейк, вышедший на встречу с агентом. Вот и весь криминал. Контакта между ними не было, Шишов ни в чем не признался, но Линцев написал заключение, что с большой долей вероятности капитан шел на связь с Блейком! И все. Шишова, конечно, не расстреляли, но из Конторы уволили и еще пять лет негласно проводили за ним контрольно-профилактические мероприятия, так что он не смог устроиться ни на какую приличную работу.

– … по поводу того, что полиграф[15] зафиксировал положительную реакцию на вопрос о ваших контактах в командировке с разведслужбами других государств?

Я подкатил глаза к потолку.

– Но, товарищ подполковник, какие в джунглях разведслужбы?! Там и государств-то никаких нет! Только дикие первобытные племена!

– Это я понимаю, – снова кивнул Линцев.

Он вновь озадачен: логика явно на моей стороне.

– Но куда деть расшифровку аппаратного опроса? Там четко зафиксирована положительная реакция и на вопрос об употреблении наркотиков…

Шишова он, кстати, тоже «дожал» двусмысленными расшифровками зигзагообразных линий.

– Да глупости все это! Обычная аппаратная ошибка.

– Что ж, всякое бывает. Но почему в ответе на вопрос о ваших гомосексуальных наклонностях нет никаких ошибок? Полная ясность – реакция однозначно отрицательная!

– Спасибо, товарищ подполковник. Должно же и у меня быть что-то хорошее…

– Не паясничайте, капитан! Зато полиграф отметил около тридцати несанкционированных контактов типа W! В том числе с несовершеннолетними!

Теперь я не только подкатил глаза, но и воздел руки к небу.

– Но это просто глупость! Вы же сами понимаете, что это невозможно! Тем более за две недели…

– Я-то понимаю, – Линцев озадаченно вздыхает. – Но полиграф не хочет ничего понимать. Он только фиксирует.

– Тем и отличается прибор от человека!

Голубые глаза жгут кожу на лбу, почти прожигают лобную кость насквозь. Похоже, он хочет заглянуть мне в мозг. К счастью, это невозможно. Сижу спокойно, смотрю честно и преданно, как подобает человеку, которому нечего скрывать.

– Однако, вы хорошо защищаетесь! – наконец, произносит Линцев. – Что ж, пока можете быть свободным. Подробно напишите объяснения по всем затронутым вопросам! Мы еще будем разговаривать с вами. И не один раз!

Последняя фраза прозвучала угрожающе.

День «Ч».

Северная Атлантика. 250 миль от Африканского континента

Ярко светило ласковое солнце, пуская блики по голубым, даже на вид теплым волнам. Множество чаек, расправив напряженно изогнутые крылья, парили низко-низко, внимательно вглядываясь в прозрачную океанскую толщу, и время от времени, с большим или меньшим успехом, пикировали за мелкой и средней рыбешкой. Рассмотреть дремлющий на трехсотметровой глубине тяжелый ракетный крейсер «Россия» они, конечно, не могли. Да и такая добыча явно была им не по зубам.

Переход из сырого промозглого Североморска с ледяной шугой на черной стылой воде в этот тропический рай, который на языке штабных документов именовался «исходным районом», занял около двух недель. И надо сказать, что экипаж не ощутил никаких изменений: искусственный свет, кондиционированный воздух, слабая вибрация корпуса и постоянный гул реактора – все осталось прежним. К тому же окружающая природа никого не интересовала, как не интересуют пассажиров скорого поезда цены на жилье в проносящихся за окном городках.

Обстановка на крейсере была напряженной: почти каждый день играли тревогу и отрабатывали учебный ракетный запуск.

Личный состав работал с полной отдачей, а матрос-торпедист Терехин прославился тем, что раз за разом перевыполнял все нормативы. Про него даже написали в специальном выпуске стенной газеты «На боевом посту». Важность поставленной задачи давила на плечи офицеров, мичманов и матросов. Все с нетерпением ждали дня «Ч», и никто, кроме нескольких командиров, не знал, что он уже наступил.

В 11.30 в очередной раз взревела сирена, только сейчас по трансляции прозвучали другие слова: «Приготовиться к боевому ракетному запуску!»

«Россия» подвсплыла до глубины пятьдесят метров и выпустила два буя связи.

В 12.00 поступила команда на запуск, и капитан второго ранга Сергеев вставил свой ключ в прорезь боевого пульта. Старпом Поленов продублировал его действия своим ключом. Загорелись зеленым светом лампочки готовности.

Все шло штатно. Кроме одного. Система спутниковой навигации «Симфония» не работала, комплекс космической связи «Цунами» тоже вышел из строя! В обычных условиях это делало прицельный выстрел невозможным. Но офицеры в Центральном посту управления были готовы к такому повороту событий. Для них эта ситуация была штатной, хотя никто не знал, останется ли она таковой до конца.

– Включить радиомаяк! – нервно приказал Сергеев. Эти архаичные приборы оставались на лодках скорей по инерции конструкторского мышления, чем из-за необходимости: последние десять лет ими практически не пользовались. Но сейчас Центральный пост замер в напряженном ожидании: радиомаяк играл роль спасательного круга.

Секундная стрелка на командирских часах как будто остановилась. «Ну, давай, давай, шевелись!» – приказывал Сергеев, гипнотизируя тонкий черный волосок нетерпеливым взглядом.

– Есть сигнал! – доложил Поленов. И минуту спустя добавил: – Координаты определены!

Сергеев с каменным лицом, чтобы не спугнуть удачу, ввел цифры в компьютер. И хрипло скомандовал:

– Пуск!

Большой палец командира вдавил красную кнопку. Старпом нажал свою указательным. Но частности значения не имели. Стартовая цепь была замкнута.

В первой ракетной шахте включились двигатели висящего в надежных зажимах-направляющих «Смерча». Крышка люка отошла в сторону. Преодолевая сопротивление воды, «Смерч» рванулся сквозь герметичную манжету горловины. Огромная сигара, длиной шестнадцать, диаметром два с половиной метра и весом девяносто тонн покинула лодку, в шахту хлынула вода, но вернувшийся на место люк прервал этот водопад. Крейсер качнуло.

Специальные пороховые заряды испаряли воду, окружая «Смерч» слоем пара, и он мчался сквозь океанскую толщу, как поршень в хорошо смазанном цилиндре. Чернота глубины постепенно рассеивалась светом Верхнего мира. Вот и граница между океаном и атмосферой – тонкая зеркальная пленка, искажающая изображение преломлением световых лучей.

Чайки шарахнулись в стороны: на синих волнах вздулся кипящий белый пузырь и тут же лопнул, с грохотом выпуская из себя громаду экспериментальной ракеты. Оставляя за собой столб огня, «Смерч» мгновенно перечеркнул мирный африканский день и растворился в синеве неба. От стаи чаек остались только медленно кружащиеся обугленные перья.

В Центральном посту «России» царила тишина. Напряжение несколько спало, но запуск – это только половина дела. Да и то только тогда, когда сделана вторая. Без точного попадания про удачный запуск никто не вспомнит. Офицеры ждали результата.

Через двадцать минут на имя Сергеева поступила шифрограмма от командующего ВМФ: «Условная цель поражена, отклонение составило менее 500 метров. Поздравляю вас и весь экипаж с успешным выполнением важного правительственного задания. Благодарю за службу!»

Вначале Центральный пост, а через несколько минут и весь корабль взорвались криками радости и ликования.

В штаб-квартире ЦРУ, напротив – царило уныние.

– И как мы оправдаем огромные расходы, затраченные на этот бесполезный проект? – раздраженно вопрошал Директор, нацелив дрожащий от ярости указательный палец в грудь начальника русского отдела.