Илона Волынская - Приключение в наследство

С козырька берега свесилась веревка, быстро перебирая руками, по ней ссыпался Савка и тут же подобрал валяющуюся на земле серебряную ложку, сунул ее за голенище.

– Брось! – прошипел Дмитро и ногой спихнул самую большую кучу посуды в воду. Савка жалостно охнул. – С твоей жадностью нас поймают раньше, чем дело справим! А ну берись! – и он ухватился за ближайший бочонок, с трудом заваливая его набок. Савка, хоть и сопел обиженно, подскочил, подставил руки, и первый бочонок аккуратно лег на дно лодки. За ним последовал второй, третий, четвертый… Пещера пустела.

– Тяжеловата! – с сомнением оглядывая низко просевшую лодку, бросил Дмитро.

– Так, может, сестрицу твою оставим? На что она нам сдалась? – предложил Савка.

– Я вам оставлю! Я вас самих тут… – пробубнила Катерина, взбираясь на нос лодки.

– Оставим. Кой-чего. – Дмитро криво ухмыльнулся… вытащил из-за пазухи некогда отданный ему полковником план – и водрузил его посреди опустевшей пещерки, придавив для верности вывалившимся из сундука серебряным подсвечником.

– Не сильно-то оно лодку и облегчит, – хмыкнул Савка.

– Зато как пану полковнику або пану гетману приятно будет вместо золота да моего трупа вот это найти! – кивая на оставленный план, хмыкнул Дмитро.

Аккуратно, чтоб не свалиться в ледяную воду, хлопцы вскарабкались на бочонки… Савка оттолкнулся веслом, и, плавно покачиваясь, лодка отплыла. Течение развернуло ее и потащило вниз по реке, с силой приложив бортом о торчащий из воды камень. Один из бочонков покачнулся… и с гулким плюхом ухнул в воду, мгновенно исчезнув в выбеленных льдинками струях. Савка дернулся было ему вслед… лодка зачерпнула бортом воду.

– Не дергайся! – рыкнул на него Дмитро.

– Найдут… – провожая бочонок страдальческим взглядом, охнул Савка.

– Кто найдет – тому удача. Не нырять же, – отрезал Дмитро.

Течение уносило лодку с золотом все дальше от пещеры.

– Жалко, река не замерзла, на санях лучше было бы, а то мы вот-вот потонем, – глядя, как лодка проседает по самый борт, испуганно пробормотала Катерина.

– Ничего, сейчас полегче будет, – ответил Дмитро, поднимаясь в лодке во весь рост.

– А может… не надо? – вдруг шмыгнул носом Савка, жалобно глядя то на Дмитра, то на Катерину. – Это ж… Сколько золота! – простонал он, шало глядя на груду бочонков. – Сейчас перепрячем, а потом вернемся!

– И вот тут-то нас и поймают! – подхватила Катерина. – Если еще раньше сами найдут – и пан гетман будет все воевать и воевать, а смерть гулять и гулять по Волыни та Киевщине! Нет! – она решительно мотнула головой, так что коса заскакала по плечам. – Вы не можете – сама сделаю!

– Да сиди уж! – зло цыкнул на нее Савка и вытащил из-за пояса топорик.

Взмах! И топор с хряском врезался в бок бочонка. Сверкающая струя золота хлынула через борт в воду. Хрясь! Дмитро вспорол бок другого бочонка – рыбьей чешуей в реку потекло серебро. Тускло взблескивали в лунном свете рубины и смарагды, булькали в воду перстни с перлами и осыпанные диамантами пряжки…

– Гляди, чтоб снова целый бочонок не ухнул, а то и впрямь выловят, как тепло придет, – предостерегающе бросил Катерине Дмитро, но та уже отобрала у Савки топорик и сама всадила его в бочонок.

– Не будешь ты на маминой крови жировать, пан! – выбрасывая за борт горсть драгоценностей, пропыхтела она. – И на Рузе… и на пане дьяке… и на Янке-подмастерье… и на соседях наших… Не быть тебе князем, гетман! – сталкивая наполовину опустевший бочонок за борт, прокричала она, и крик ее, точно ведьмовское заклятье, пронесся над рекой.

– Ты что делаешь? – увидев, как Савка торопливо перекладывает золото и серебро из другого бочонка в большие кошели, вскинулась она. – Не смей! То все с мертвых снято!

– Наша доля тут тоже есть, а мертвые не обидятся, после того что мы сделали, – с неожиданной суровостью ответил хлопец. – А без грошей в путь пускаться – и впрямь пропасть. А потом нам с Дмитром снова, как на Киеве, к хозяевам в кабалу? Нет уж, хватит! На, спрячь! – он протянул по кошелю Дмитру и Катерине, а третий сунул за пазуху. – Ну что – последний? – глядя на вскрытый бочонок, негромко сказал он.

Дмитро и Савка подхватили его с двух сторон, качнули… золотой дождь сверкнул в лунном свете, золотыми каплями осыпал реку… и клад гетмана Косинского навсегда канул под водой. Троица ребят еще долго стояла в лодке, не отрываясь глядя на катящуюся меж камнями реку. Потом Савка и Дмитро взялись за весла – лодка ткнулась носом в камни, и, прыгая по обледенелым валунам, они выбрались на берег.

– Тихо! – вдруг прошипел Савка, сбивая Катерину в снег. – Скачут!

Дмитро распростерся рядом. Конский топот все ближе, ближе… И мимо понеслись копыта – впереди отряда рысью, то и дело сбивающейся на галоп, скакал всадник в шапке с пером!

– Пан гетман! Помилосердствуйте! Да отдохните вы хоть чуток! – Конный слуга мчался вслед гетману.

Тонконогий конь с острой щучьей мордой вскинулся на дыбы, и гетман плетью вытянул слугу по лицу:

– Оставь меня, хлоп! Я боле не гетман! И я не желаю отдыхать! Я хочу мести! – Рука седока терзала узду, конь заплясал на месте. – Напрасно Острожские думают, что я смирился! Вельможные глупцы! Пока они писали договор, я уже сговорился с Вишневецкими! У меня есть то, за что они не только недавних союзников – самого ясного нашего короля Жигмонта продадут! У меня есть золото! – Косинский всадил шпоры коню в бока, и, жалобно заржав, конь сорвался с места, стелясь над дорогой. Гетман скакал к своей крепости и к своему золоту. Свита мчалась за ним, не видя и не замечая, как сыплется снег с придорожных кустов, точно там возится кто-то…

Катерина и Савка шумно выдохнули – и сползли с Дмитра. Вдавленный в снег, хлопец с трудом поднялся, отирая лицо рукавом.

– Так я и знала, что ты пистоль выкинуть не мог. Он же немецкий! – передразнила Катерина.

– Ишь, раздухарился! Сперва Охрима под полковничью саблю подвел, теперь самого гетмана Косинского застрелить решил! – потирая едва не вывихнутое плечо, проворчал Савка.

– И застрелил бы, кабы не вы! Струсили? Или жалко его стало? – зло сплюнул снег Дмитро и принялся засовывать пистоль обратно за пазуху.

– Это тебе его, сдается, жалко стало, – вдруг очень серьезно сказал Савка. – Ты что, не слышал? Он пообещал Вишневецким золото – много! Вишневецкие – сильный род, дюже серьезные паны. Не любят они тех, кто обещания дает, а сполнить их не может, ох не любят! – Савка покрутил головой.

Трое ребят – два хлопца и девчонка – стояли на заснеженной обочине и улыбались. И если бы пан гетман видел их улыбки… Хотя что такому высокому пану до ухмылок каких-то хлопов?

– А теперь мы куда? – неуверенно спросила Катерина.

– До Варшавы, – твердо сказал Дмитро. – Там теперь новая столица, подмастерья понадобятся.

– Потом можно к чехам податься, – мечтательно сказал Савка. – Али в другую сторону, на Московию. Хорошему зброяру да оборотистому крамарю всюду дорога! Глядишь, и домой, на Киев повернемся. Дмитро мастером заделается, я лавки по всему городу открою – не хуже, чем у старого хозяина. И на твоей сестрице женюсь! – вдруг выпалил он. – Что, мастер Дмитро, отдашь сестру за крамаря? – ткнул он локтем Дмитра.

– Я за тебя еще и не пойду! – выпалила Катерина и сунула Савке горсть снега за шиворот. И прежде чем ее настигла справедливая месть, дернула по дороге туда, где ждала тетка Олена с лошадьми и обожаемым Белым гусем.

Мама открыла глаза. Долго смотрела в потрескавшийся белый потолок. В голове крутились смутные воспоминания: резкая боль в животе, тошнота, испуганные дочки, волокущие ее к сельсовету.

– Господи, они хоть сами не отравились? – Мама резко села на постели. Ярко озаренная веселым утренним солнцем спальня была пуста, раскладушки девчонок аккуратно заправлены. Мама спустила ноги с кровати, нашарила вьетнамки и медленно пошлепала вниз. И застыла, придерживаясь за дверной косяк и ошеломленно глядя на галдящих у крыльца сельсовета людей.

– А если участковый вас насчет клада допрашивать будет? – озабоченно спрашивала Кисонька у сидящего на крыльце Влада. – Родственничек наш… потомок… наверняка ему расскажет.

– Во-первых, какой клад? Все бред и выдумки! – отрезал Влад. – Во-вторых, если и есть клад, так у моего бывшего напарника вон полные карманы старинного серебра и даже золота! Думаю, милиции этого хватит. А в-третьих… чтоб не привлекать внимания, съездим на месяц в Париж! Посмотрим, как у нас получится с антикварным бизнесом, может, и сработаемся. Я ведь говорил, что хочу расширяться? Едем, Нюрочка?

– Я собиралась с тетей, – потупившись, пролепетала сидящая рядом с ним Нюрочка.

– Не поеду! – отрезала Греза Павловна. – Толпы на Елисейских Полях, распродажи эти в «Шанель»… – она демонстративно содрогнулась. – В моем возрасте начинаешь ценить тишину и неиспорченную свежесть природы! – и лихо сдвинув набекрень шляпку из золотистой соломки, она метнула на деда Арсения завлекательный взгляд из-под широких полей.