Анна Одувалова - Парень из моих снов

Только Танька изредка открывала рот с очередной абсурдной идеей, которая начиналась с сокровенного: «А если…»

– Танюха! Никаких больше «если»! – взмолилась Маша. – Успокойся, пожалуйста, я не пойду пять километров по сугробам ради сомнительного удовольствия заночевать в сыром, плохо протопленном домике с тараканами. Мне и у себя неплохо – мягко и удобно. А еще есть елка, камин и какао. Что еще нужно для счастья?

– А ты откуда знаешь, что там тараканы? – хитро поинтересовалась Оксанка, которая не то чтобы враждовала с Машей, но не упускала возможности поддеть.

– Все базы примерно одинаковые. Была пару раз с родителями. Вот ничего хорошего. Я лучше дома, в тепле и уюте.

– Это потому что с родителями и парня у тебя нет! – резонно заметила Наташа, а Маша, пожав плечами, согласилась и внезапно вспомнила про Ледяного. Впрочем, остаться с ним в плохо отапливаемом домике Маше тоже не хотелось. Другое дело – станцевать на заснеженной крыше. Для танцев в снегопад лучшего кандидата, чем Лед, было не найти.

Оставаться после уроков совсем не было желания. Маша и так изрядно устала и хотела домой. К тому же несколько булочек, съеденных после физкультуры и запитых приторно сладким капучино из автомата, уже давно переварились, и здоровый молодой организм настойчиво требовал еды, а мозг отказывался работать. Сама идея мозгового штурма по поводу новогодней вечеринки для старшеклассников казалась отвратительной. Можно было бы зайти в столовую, но Маша прекрасно знала: после шестого урока делать там нечего. Все приготовленное для первой смены уже съели, а для второй еще не готовили. И это обстоятельство вгоняло в тоску. Можно, конечно, было выпить кофе, но оно слабо заменяло еду. И вообще уже хотелось маминого супа, который стоял дома в мультиварке и уже, наверное, подогрелся к Машиному приходу. Она ставила таймер на два часа.

Зато Танька была подозрительно жизнерадостна и, казалось, совсем не голодна. Подружка активно выдвигала идею за идеей, впрочем, все они были фантастичны и совсем невоплотимы. Все как всегда. Обычно Танина активность настраивала на рабочий лад, но сегодня мыслей в голове не было. Маша постоянно отвлекалась от общего обсуждения – то сидела и смотрела в одну точку, то разглядывала падающие снежинки в окне, то вспоминала хрустальный и неземной смех Льда.

Инициативная группа состояла из нескольких девчонок из разных классов. Все друг друга неплохо знали, поэтому и атмосфера царила непринужденная и почти дружеская, что не исключало каверзных вопросов, попыток подколоть или задеть. Впрочем, тренировались в злословии девчонки исключительно ради интереса. Маша долго не могла привыкнуть к такой манере общения, но потом втянулась и либо игнорировала, если была не в настроении и от нее отставали, либо отвечала.

– Скворцова! Ты влюбилась, не иначе? – поинтересовалась Наташа и подмигнула хитрым карим глазом, а Маша неожиданно засмущалась и слишком быстро ответила:

– Нет!

Жар ударил в лицо и сполз по шее.

– Правда, что ли? – довольно улыбнулась Танька, отрываясь от важного занятия – попыток красиво написать на плакате «С Новым годом!». Классная хотела непременно нарисованный от руки плакат, и буквы ни в коем случае не должны быть распечатаны на принтере. А сносный почерк был только у Таньки, вот она и отдувалась за всех.

– Нет же! Отстаньте! – Маша надулась и отвернулась, не желая продолжать тему. Она вообще удивилась, что вопрос задел настолько сильно. Льда она почти не знала, да и влюбиться в неземное создание, которое вообще, возможно, существует лишь у нее в голове, было глупо.

– Ну, расскажи, кто он? – слышалось со всех сторон. Девчонки сгорали от любопытства, а Маше захотелось провалиться сквозь землю.

– А он хорошенький? – Этот вопрос заставил Машу хмыкнуть, можно подумать, что кто-то из влюбленных девчонок способен ответить отрицательно. Ей Лед казался верхом совершенства, потому что обладал красотой, не доступной никому из обычных живых парней. Ни у одного она не встречала таких пронзительно-голубых глаз, ни у кого на ресницах не серебрился иней, и ни один не управлял снегопадом и не дарил настоящие снежинки. Но девчонкам таких подробностей не расскажешь, не поймут, засмеют, и будут правы, так как не существует в природе парней из снега и льда.

Остаток занятия прошел под смешки, шуточки и попытки выяснить, кто именно завоевал сердце неприступной красавицы Маши. Она отнекивалась, краснела и старалась перевести разговор на другую тему, но на работе сосредоточиться все рано не могла. В голове было пусто, гулко и кружились резные снежинки.

В результате девчонки насмеялись, нашутились, но так и не придумали ничего стоящего, решив перенести планерку на следующий день.

Домой Маша шла медленно, не торопясь, пинала свежевыпавший пушистый снег и размышляла о том, как круто изменилась ее жизнь за какие-то пару дней. Ну, хорошо, за неделю.

Даже не верилось, что она уже неделю знает Ледяного, пусть и общалась всего один раз. Да и общением это назвать сложно. Улыбки, снежинки – это ведь ничего не значит? Или, может быть, значит слишком много? Ответа на этот вопрос Маша пока не знала, она знала лишь, что при воспоминании о Льде сердце замирало, а на лице появлялась глупая улыбка.

До дома Маша шла долго, просто не хотела уходить с улицы. От пушистого снега, от летящих кружевных снежинок и мечтательного одиночества. Было хорошо, волнительно, и ни с кем не хотелось общаться. Нужно было побыть наедине со своими чувствами и мечтами, но маму игнорировать было ни в коем случае нельзя. Если заподозрит неладное, не отстанет целый вечер. А Маше хотелось тишины, книжки и, возможно, прогулки с Ледяным по крыше. Хотелось снежинок, вьюги и ледяную розу на оконном стекле. А для этого нужно удовлетворить мамино любопытство и рассказать, как прошел день. И о предстоящих лыжных гонках, и о том, что идей в голове нет, а сценарий делать нужно, и других неважных, но интересных мелочах. Постепенно Маша разболталась и, уминая второй эклер с чашкой ароматного маминого фирменного кофе поняла, что чувствует себя практически счастливой.

Ну и пусть ее парень Ледяной! Ну и пусть о нем никому нельзя рассказать, сути это не меняет. Лед Маше нравился сильно, хотя и немного пугал своей непохожестью на обычных парней. А может быть, именно это и привлекало в нем сильнее всего. Сложно было дать ответ на этот вопрос, да Маша и не пыталась. Не обязательно на все давать ответы, в жизни должны оставаться загадки.

– Маш, а зачем тебе зимняя одежда в комнате? – подозрительно спросила мама, застигнув дочь в обнимку с пуховиком и уггами.

– Угги – посушить, – мысленно краснея, соврала Маша. – А куртку хочу в шкаф повесить, а то в прихожей и так одежды много.

– Моя дубленка, папина куртка и твой пуховик… – задумчиво протянула родительница. – Это много? Много – это как у Прохоровых из двадцать пятой. У них трое детей и бабушка с дедушкой…

– Ну… – Маша задумалась. – У нас гости, бывает, приходят, и мой пуховик завешивают своими шубами. Вон, к тебе тетя Наташа сегодня собиралась. Я слышала, как вы по телефону разговаривали. А у нее шуба о-го-го какая! До пят!

Пока мама думала, что ответить, Маша быстро проскользнула к себе в комнату, закрыла на защелку дверь, оделась и выскользнула на крышу в снегопад и сгущающиеся сумерки.

Ледяной уже ждал ее на коньке.

Ветер, а может, и сам Лед швырнул в лицо пригоршню снега. Маша зажмурилась, отфыркиваясь, и смахнула с носа колючие снежинки. На улице сегодня было ветрено и холоднее, чем вчера. Настоящая зима. Мороз еще не трескучий, но уже щиплет щеки и пробирается под воротник куртки, но это совершенно не мешает наслаждаться встречей с красивым парнем.

Лед рассмеялся и, спрыгнув с конька, приземлился рядом с Машей. Его улыбка заставила улыбнуться в ответ, настолько она была искренней и неземной. Сегодня девушка не так сильно ощущала мороз рядом с ним. Холодно вообще не было, несмотря на погоду. То ли из-за общего настроя, то ли благодаря теплому, непродуваемому пуховику и уггам.

Лед снова только улыбался и молчал. Маша пришла к выводу, что он не говорит вовсе, но это обстоятельство не мешало. Мимика парня оказалась настолько выразительной, что слова были не нужны. Девушка и так понимала, что он хочет сказать.

Парень стоял близко, и девушка могла разглядывать иней на серебряных ресницах. Кожа Льда отливала благородным жемчугом в лунном свете и, казалось, немного светилась, а может, это Маша себе вообразила, как и самого Льда, но думать о плохом не хотелось. Хотелось стоять на крыше и вечно любоваться красотой нового знакомого. Заснеженные скаты, ажурные снежинки и нереальный ледяной парень – все это словно часть новогодней сказки. Маша очень боялась, что очнется от наваждения и все, что ее окружает, пропадет, оказавшись лишь глупой мечтой. Возвращаться в привычную реальность совсем не хотелось. Там не существовало парня с такими выразительными глазами и заиндевевшими ресницами. В настоящей реальности у Маши вообще не было парня, и совсем недавно этот факт девушку совершенно не печалил.