Приключения капитана Гаттераса (litres) - Жюль Верн

– Не говоря уже о другихъ, положительно ужасныхъ послѣдствіяхъ,– добавилъ докторъ.

– Какихъ именно? – спросилъ Джонсонъ.

– A такихъ, что мы упали-бы на солнце!

– На солнце? – сказалъ изумленный Бэлль.

– Безъ сомнѣнія. Если-бы поступательное движеніе превратилось, земля въ шестьдесятъ четыре съ половиною дня упала-бы на солнце.

– Паденіе, длящееся шестьдесятъ четыре дня! – вскричалъ Джонсонъ.

– Ни больше, ни меньше,– отвѣтилъ докторъ,– потоку что землѣ пришлось-бы пройти разстояніе въ тридцать восемь милліоновъ лье.

– Какъ велика тяжесть земнаго шара? – спросилъ Альтамонтъ.

– Пять тысячъ восемьсотъ девяносто одинъ квадриліонъ тоннъ.

– Числа эти ничего не говорятъ для уха; они непонятны,– сказалъ Джонсонъ.

– Поэтому, любезный Джонсонъ, я предложу вамъ два примѣра, которые скорѣе запечатлѣются у васъ въ памяти. Припомните, что для образованія вѣса земли необходимы семьдесятъ пять лунъ, и что вѣсъ трехсотъ пятидесяти тысячъ земныхъ шаровъ равняется вѣсу солнца.

– Подавляющія цифры,– вскричалъ Альтамонтъ.

– Именно – подавляющія,– сказалъ докторъ. Но если этотъ предметъ не надоѣлъ вамъ, то я возвращусь къ полюсу, потому что никогда еще лекція космографіи не представлялась болѣе своевременною въ здѣшней части земнаго шара.

– Продолжайте, докторъ,– сказалъ Альтамонтъ.

– Я сказалъ вамъ,– началъ докторъ, который съ такимъ-же удовольствіемъ поучалъ другихъ, съ какимъ другіе изъявляли готовность учиться,– я сказалъ вамъ, что полюсъ неподвиженъ въ отношеніи другихъ точекъ земнаго шара. Но это не вполнѣ вѣрно.

– Неужели придется поубавить еще немножко? – сказалъ Бэлль.

– Да, Бэлль. Полюсъ не всегда занималъ одно и тоже мѣсто, и нѣкогда полярная звѣзда находилась дальше отъ небеснаго полюса, чѣмъ въ настоящее время. Слѣдовательно, нашъ полюсъ обладаетъ нѣкоторымъ движеніемъ и описываетъ кругъ приблизительно втеченіе двадцати шести тысячъ лѣтъ. Обусловливается это предвареніемъ равноденствій, о чемъ я вскорѣ поговорю.

– Но развѣ не могло случиться,– сказалъ Альтамонтъ, что въ одинъ прекрасный день полюсъ перемѣстился на значительное разстояніе?

– Любезный Альтамонтъ,– отвѣтилъ докторъ,– вы затронули важный вопросъ, о которомъ долго толковали ученые по поводу одной странной находки.

– Какой находки?

– Вотъ въ чемъ дѣло. Въ 1771 году на берегахъ Ледовитаго океана былъ найденъ трупъ носорога, а въ 1799 году, на берегахъ Сибири – трупъ слона. Какимъ образомъ животныя теплыхъ странъ попали подъ такую широту? Отсюда странный переполохъ въ средѣ геологовъ, которые не были на столько свѣдущи, на сколько впослѣдствіи оказался свѣдущимъ французъ Эли де-Бомонъ, доказавшій, что эти животныя обитали подъ высокими широтами и что потоки или рѣки просто занесли ихъ трупы туда, гдѣ они были найдены. Но до тѣхъ поръ, пока это мнѣніе не было еще высказано, знаете-ли, что придумали ученые?

– Ученые способны на все,– засмѣялся Альтамонтъ.

– Да, съ цѣлью выясненія какого нибудь факта. Итакъ, по ихъ предположенію, полюсъ земли находился нѣкогда у экватора, а экваторъ – подъ полюсомъ.

– Ба!

– Безъ шутокъ, увѣряю васъ. Но при такихъ условіяхъ и вслѣдствіе приплюснутости земли у полюса больше чѣмъ на пять лье, моря, отброшенныя центробѣжною силою къ новому экватору, покрыли-бы собою такія высокія горы, какъ Гималайскія, а всѣ страны, сосѣднія полярнымъ, кругомъ,– Швеція, Норвегія, Россія, Сибирь, Гренландія и Новая Британія,– погрузились-бы въ воду на глубину пяти миль, въ то время, какъ экваторіальныя, отодвинутыя къ полюсу, области образовали-бы собою возвышенныя плоскости, въ пять миль высотою.

– Какая перемѣна! – сказалъ Джонсонъ.

– О, это нисколько не смутило ученыхъ!

– Но какимъ-же образомъ они объясняли этотъ переворотъ? – спросилъ Альтамонтъ.

– Столкновеніемъ съ кометою. Комета – это Beus ex machina ученыхъ. Всякій разъ, какъ они затрудняются относительно какого-нибудь космографическаго вопроса, господа ученые призываютъ на помощь комету. Сколько мнѣ извѣстно, кометы это самыя услужливыя свѣтила, и при малѣйшемъ знакѣ ученаго являются къ нему съ тѣмъ, чтобъ все уладить!

– Слѣдовательно, докторъ, такой переворотъ, по вашему мнѣнію, невозможенъ? – спросилъ Джонсонъ.

– Невозможенъ!

– A если-бы онъ произошелъ?

– Въ такомъ случаѣ экваторіальныя области черезъ двадцать четыре часа покрылись-бы льдами.

– Произойди такой переворотъ теперь,– сказалъ Бэлль,– то, пожалуй, стали-бы увѣрять, что мы не побывали у полюса.

– Успокойтесь, Бэлль. Возвращаясь къ неподвижности земной оси, мы приходимъ къ слѣдующимъ результатамъ: если-бы мы находились здѣсь зимою, то увидѣли-бы, что звѣзды описываютъ надъ нами совершенно правильные круги. Что касается солнца, то во время весенняго равноденствія, 11-го марта (рефракцію я не принимаю въ разсчетъ), оно казалось-бы намъ разсѣченнымъ пополамъ линіею горизонта, мало по малу поднимающимся на небосклонъ и описывающимъ очень удлиненныя дуги. Замѣчательнѣе всего фактъ, что, разъ появившись на небосклонѣ, солнце уже не закатывается и бываетъ видимо втеченіе шести мѣсяцевъ. Затѣмъ, дискомъ своимъ оно снова задѣваетъ линію горизонта во время осенняго равноденствія, 10-го сентября, заходитъ и всю зиму уже не показывается на небосклонѣ.

– Вы недавно упомянули о приплюснутости земли у полюсовъ, сказалъ Джонсонъ; не будете-ли добры, докторъ, объяснить намъ это явленіе.

– Такъ какъ въ первичныя эпохи мірозданія земля находилась въ жидкомъ состояніи, то понятно, что по причинѣ ея вращательнаго движенія, часть жидкой массы была отброшена къ экватору, гдѣ центробѣжная сила дѣйствуетъ сильнѣе. Будь земля неподвижна, она имѣла-бы форму правильнаго шара; но вслѣдствіе феномена, о которомъ я упомянулъ, земля представляется въ эллипсоидальной формѣ, и точки полюса на пять лье находятся ближе, къ центру земли, чѣмъ точки экватора.

– Такимъ образомъ,– сказалъ Джонсонъ,– если-бы нашему капитану вздумалось отправиться къ центру земли, то нашъ путь отсюда оказался-бы на пять лье короче, чѣмъ изъ другихъ точекъ земнаго шара?

– Именно, другъ мой.

– Что-жъ, капитанъ, это вѣдь очевидная выгода, и слѣдуетъ воспользоваться такимъ удобнымъ случаемъ.

Гаттерасъ ничего не отвѣтилъ. Очевидно, онъ не обращалъ вниманія на разговоръ, слушалъ его, но не слышалъ.

– По словамъ нѣкоторыхъ ученыхъ, такого рода путешествіе представляется возможнымъ,– сказалъ докторъ.

– Будто! – вскричалъ Джонсонъ.

– Да позвольте-же мнѣ кончить! Позже я поговорю объ этомъ обстоятельнѣе. Я хочу вамъ объяснить, по какой причинѣ приплюснутостью полюсовъ обусловливается предвареніе равноденствій, т. е., почему каждый годъ весеннее равноденствіе наступаетъ однимъ днемъ раньше, чѣмъ наступало-бы оно, если-бы земля была совершенный шаръ. Происходить это отъ того, что притягательная сила солнца дѣйствуетъ на расположенную по экватору и какъ-бы выпяченную часть иначе, чѣмъ на остальныя точки земнаго шара, которая испытываетъ тогда обратное движеніе, причемъ полюсы его нѣсколько перемѣщаются, какъ я уже объяснялъ вамъ. Но независимо отъ этого, приплюснутостью полюсовъ обусловливается одно очень интересное явленіе, имѣющее въ намъ непосредственное отношеніе и которое мы замѣтили-бы, если-бы были одарены математически-точною чувствительностью.

– Что вы разумѣете подъ этимъ? – спросилъ Бэлль.

– A то, что здѣсь въ насъ больше вѣса, чѣмъ въ Ливерпулѣ.

– Больше, чѣмъ въ Ливерпулѣ?

– Да, такъ-же какъ и въ нашихъ собакахъ, инструментахъ