Чак Паланик - Беглецы и бродяги

Радиолюбители, имеющие разрешение, могут провести передачу с радиостанции, установленной на подводной лодке.

«Красная нерка» находится в Орегонском музее науки и техники (ОМНТ) на Уотер-авеню (ЮВ), 1945.

На одной стороне бульвара Малтномах стоят плотной цепью портлендские полицейские – в полном спецназовском облачении, в бронежилетах, с защитными лицевыми щитами и дубинками наготове.

На другой стороне бульвара – Санта Клаусы в красных бархатных костюмах, с большими белыми бородами. Тонкая синяя линия против толстой красной полосы.

Это портлендский Санта-Кон 96. Иначе – Красный прилив. Иначе – Буйство Санта Клаусов. Каждый год на Рождество члены различных Какофонических обществ съезжаются в Портленд: народ из Германии, Австралии, Ирландии и из всех штатов Америки, все – в почти одинаковых красных костюмах. Всех зовут Санта Клаус. Нет ни мужчин, ни женщин. Ни старых, ни молодых. Ни белых, ни черных. Более 450 Санта Клаусов съезжаются в город и отрываются на протяжении семидесяти двух часов непрерывного веселья. От караоке до катания на роликах. От политических протестов до уличного театра. От стриптиз-клубов до рождественских гимнов. Они расхаживают по городу, звеня колокольчиками от саней и потрясая бутылками «Windex» – синей чистящей жидкостью для мытья окон, которой они брызгают друг другу в рот.

Потому что на вкус эта жидкость напоминает джин-тоник «Бомбейский сапфир».

Сегодня суббота. План на вечер такой: собраться у торгового центра «Lloyd Center» и устроить большой хоровод на огромном кольцевом катке. Во время хоровода Санта Клаусы будут петь ритуальную песнь, вызывая дух фигуристки Тони Хардинг, «дрянной девчонки» американского спорта.

Никого не волнует, что Тоня еще жива.

Всех волнует другое: что полиция оказалась там раньше.

Ситуация патовая: полиция стоит плотной цепью вдоль южной стены центра «Lloyd». Санта Клаусы – на другой стороне улицы лицом к противнику. Стоят, взявшись за руки, вдоль северной ограды парка Холлидей. Часть Санта Клаусов, спрятав костюмы и бороды в сумках, проникла в торговый центр под видом покупателей. Но охрана торгового центра не дремлет: когда диверсанты заходят в примерочные кабинки и в туалеты, чтобы переодеться, их хватают и выпроваживают на улицу.

Теперь Санта Клаусы скандируют:

– Йо-хо-хо! Мы не уйдем!

Они «пускают волну». Туда-сюда, из одного конца строя в другой, от угла до угла. Они кричат:

– Быть Санта Клаусом – это не преступление!

Полицейский кричит в мегафон, что «Lloyd Center» – это частная собственность, и всякий Сайта, кто перейдет через улицу, тут же отправится в тюрьму.

Санта Клаусы кричат:

– Раз, два, три… Счастливого Рождества!

Над полицейскими – плотная линия детей и родителей, приникших к перилам на крытой автостоянке. еще только шесть вечера, а на улице уже темно. Темно и довольно холодно, так что видны облачка пара от дыхания людей. На бульваре образовалась пробка. Машины еле ползут. Но никто не сигналит – видимо, от удивления.

Дети ждут, что будет дальше. Полицейские и Санта Клаусы тоже ждут.

Я тоже там, где-то там, внутри простеганного красного бархата. Меня зовут Санта Клаус, и меня захватило всеобщее настроение. Приказ на марш передается по шеренге, от Санта Клауса к Санта Клаусу – шепотом, отдающим джином.

На станцию рядом с парком приходит поезд.

Полицейские опускают лицевые шиты.

По оговоренному сигналу Санта Клаусы ломают строй и бегут со всех ног. Красный поток мчится к поезду. Чтобы смыться в центр. Где выпивка, и рождественские гимны, и китайские ресторанчики.

А за ними – за нами – гонятся полицейские.

Однажды я провел целый день с портлендским смотрителем слонов Джебом Баршем, и он сравнил город с зоопарком, а городские власти – со смотрителями зоопарка. Он сказал, что, по сути, они выполняют одну и ту же работу: следят за тем, чтобы население на ограниченной территории было по возможности счастливо и довольно. Размеры Портленда ограничены правилами планировки и ограничения городской территории – образно выражаясь, это и есть наша клетка, – и нам всем надо как-то сосуществовать внутри этого замкнутого пространства.

Давайте заглянем в другой зоопарк и еще в несколько мест, связанных с животным миром.

– Работать со слонами – это как одержимость, – говорит Джеб Барш. – Тебя правда затягивает. Слоны – очень умные, у них интересная психология, и работать с ними – большая честь.

В соответствии с теорией Катерины Данн, что у каждого портлендца есть три жизни, Джеб – смотритель слонов, автор песен, стихов и рассказов и папа двухлетнего сына. Он окончил Луизианский университет штата в Батон-Руж, но еще когда учился, мечтал написать детскую книжку про слонов. Поэтому и устроился волонтером в местный зоопарк – чтобы собрать материал для книги. Это было одиннадцать лет назад.

То, что Портленд считается главной «фабрикой слонов», Джеб называет природной случайностью. В конце 1950-х годов портлендский зоопарк купил Тонглоу, безудержного самца и полового гиганта, и четырех самок, в том числе – Белль (Красавицу), которая в 1962 году родила Пэкки, первого слона, который родился и прожил сорок три года в неволе. До этого случая никто ничего толком не знал о беременности слонов.

Том Нельсон, волонтер в Слоновом доме, говорит:

– Ветеринар сидел тут три месяца, потому что мы не знали, какой у слонов период беременности.

Тонглоу умер в возрасте тридцати лет и успел «сделать» пятнадцать слонят. Его старший сын Пэкки становился отцом семь раз. Рама – двадцатилетний самец – это сын Пэкки.

– Слоны вымирают, – говорит Джеб. – У них почти не осталось места, где жить. Их естественная среда обитания сокращается с каждым годом. В дикой природе индийский слон живет всего двадцать один год, хотя продолжительность жизни у индийских слонов – семьдесят лет. – Он говорит: – Моя работа состоит не в том, чтобы создать для них видимость идеальной среды обитания. Моя работа – сделать так, чтобы им было хорошо здесь и сейчас.

На верхней губе у Джеба, у правого уголка рта, есть маленький шрамик. У него длинные вьющиеся волосы, и вообще он очень красивый, как кинозвезда. У него серые глаза и двухдневная щетина – намечающаяся эспаньолка. Может быть, все дело в шортах и мускулистых ногах – Джеб увлекается пешим туризмом и скалолазанием, – но буквально каждые две секунды к нему подходит очередная женщина, чтобы что-то спросить.

Между вопросами он говорит:

– Среди людей, работающих с животными, есть такая тенденция: мы «растворяемся» в наших животных. Вот почему я стараюсь побольше общаться с людьми и рассказывать им про слонов. Слоны – удивительные животные. Сплошная загадка и радость. Работать с ними – большая честь.

Он говорит:

– Жизнь слонов состоит из ежедневного накопления впечатлений и воспоминаний. А мы просто стараемся сделать так, чтобы их жизнь в зоопарке была по возможности разнообразной и интересной. У слонов – самый большой мозг из всех млекопитающих. Мы заботимся не только об их физическом здоровье, но и об их душевном спокойствии. Я прихожу сюда каждый день, и я сразу вижу, в каком они настроении, все семеро. И планирую день сообразно их настроению.

В Слоновом доме, помимо Джеба, работают Том, Боб и Стив – все трое крупные, сильные парни. В зоопарке живут семь слонов: три самца и четыре самки. Самки – компанейские и общительные, они держатся вместе, а самцы держатся особняком, пока не придет время спариваться. В 2002 году Пэкки, самый знаменитый из всех слонов портлендского зоопарка, справил свой сорокалетний юбилей. Криста Сван, координатор мероприятий портлендского зоопарка, говорит:

– Представьте картину: слон весом четырнадцать тысяч фунтов ест торт, глазированный арахисовым маслом, с морковками вместо свечей, а несколько тысяч людей поют ему «С днем рождения!», и на всех надеты большие бумажные слоновьи уши. – Она говорит: – Слоны общаются друг с другом, двигая ушами. Бог знает, что мог подумать Пэкки, глядя на этих людей с хлопающими ушами, – что они там говорят.

Слоны живут шестьдесят лет и больше. Освободите себе 14 апреля, и вы тоже сможете надеть слоновьи уши и спеть Пэкки «С днем рождения!».

Самый маленький слон в зоопарке – это Чендра («Райская птица» по-малайски), самочка индийского слона, которая еще слоненком забрела с мамой на одну пальмовую плантацию в Малайзии. Маму застрелили, а Чендре выбили глаз и покалечили лапу. Ее держали в живом уголке при школе, пока она не стала слишком большой, а потом перевезли в портлендский зоопарк. Сотрудники зоопарка надеялись, что она подружится с Роуз-Ту, еще одной самкой индийского слона того же возраста. Проблема в том, что Роуз-Ту – дочка Ми-Ту и Хьюго.