Харуки Мураками - Токийские легенды (Tokyo kitanshu)

И вот, когда сын дожидался волны, на него напала зашедшая в залив за черепахами акула. Она и поставила точку в его девятнадцатилетней жизни.

После смерти сына Сати работала еще усердней, чем прежде. Круглый год почти без выходных приходила в бар и играла, играла на рояле. А к концу осени брала трехнедельный отпуск и бизнес-классом «Юнайтед эрлайнс» летела на Кауайи. В баре ее замещала другая пианистка.

И в Ханалее она иногда садилась за инструмент. В одном ресторане там стоял небольшой рояль, и по выходным здесь играл пожилой пианист – такой худой, что походил на соломинку. В основном – беззубую музычку вроде «Бали Хай» или «Голубые Гавайи». Как пианист он был так себе, но человек душевный, и эта его теплота проявлялась в исполнении. Сати подружилась с ним и иногда играла вместо него. Разумеется, она человек посторонний, поэтому об оплате разговор не шел, но вином и спагетти хозяин заведения угощал. Ей просто нравилось играть. Стоило положить пальцы на клавиши, и душа пела. Есть талант или нет – не вопрос. Пожалуй, мой сын, скользя по гребню волны, думал то же самое, представляла она.

Однако, признаться честно, как человек сын не очень-то и нравился Сати. Нет, конечно, она его любила. Беспокоилась как ни за кого другого. Но вот просто по-человечески ей потребовалось немало времени, прежде чем она призналась себе: она не испытывает к нему симпатии. «Не будь он родным сыном, и на пушечный выстрел бы к нему не подошла»,- признавалась себе Сати. Своенравный, несобранный, не способный довести начатое дело до конца. Серьезных разговоров избегал, чуть что – сразу же врал. Учился кое-как, оценки ужасные. Интересовался он только серфингом, но никто не знал, как долго это все продлится. Сын был мальчиком смазливым, а потому от подружек отбою не было; он развлекался с ними, сколько хотел, а когда надоедали, бросал, как ненужные игрушки. Сати понимала, что, видимо, испортила его сама. Давала слишком много карманных денег. Нет, конечно, нужно было воспитывать в строгости. Но как именно это делать, она не знала. Была слишком занята работой. Нисколько не разбиралась в психологии и физиологии мальчиков.

Как-то раз она играла в ресторанчике, и туда зашла поужинать знакомая парочка серферов. Заканчивался шестой день их пребывания в Ханалее. Они прилично загорели и выглядели увереннее прежнего.

– Ого! Тетушка играет на пианино,- воскликнул крепыш.

– Да так клево! Профи? – подхватил долговязый.

– Развлечение,- сказала Сати.

– Знаете песни «Биз»?*

* «Биз» (B’z) – японская поп-группа, дебютировавшая 21 сентября 1988 года.

– Откуда мне знать… такое,- сказала Сати.- Кстати, вы разве не бедные? Откуда у вас деньги на ужин в таком ресторане?

– У нас же карточка «Дайнерз клаб»,- горделиво проронил долговязый.

– А она разве не на крайний случай?

– Ладно, как-нибудь прохиляет. Тут же как – раз попробуешь, и входит в привычку. Дурную. Совсем как отец говорил.

– Точно! И никаких забот,- съязвила Сати.

– Мы считаем, что должны пригласить вас на ужин,- сказал крепыш.- Вы нам сильно помогли. К тому же мы послезавтра утром возвращаемся в Японию. Хотели перед этим вас поблагодарить.

– Так вот, если вы не против, не могли бы вы сейчас поесть вместе с нами прямо здесь? Закажем вино. Мы угощаем,- сказал долговязый.

– Я уже поужинала,- сказала Сати и подняла бокал красного вина.- Ужин и вино за счет заведения. Поэтому мне достаточно вашего внимания.

К их столу подошел крупного сложения белый мужчина и встал рядом. В руке он держал стакан виски. Пожалуй, лет сорока мужик. Короткая стрижка. Рука была толщиной с телеграфный столб, и на ней красовалась татуировка дракона. Ниже виднелась аббревиатура USMC – Корпус морской пехоты США. Похоже, сделана очень давно, буквы заметно поблекли.

– А ты неплохо играешь,- сказал он.

– Спасибо,- ответила Сати, вскользь взглянув на лицо мужчины.

– Японка?

– Да.

– Я был в Японии. Только давно. Два года в Ивакуни*.

* Ивакуни – крупная база и аэродром ВМС США и сил самообороны Японии в 45 км от города Хиросима.

– Вот как? А я была два года в Чикаго. Только” давно. Выходит, мы квиты.

Мужчина задумался. Потом до него дошло, что это нечто вроде шутки, и он засмеялся.

– Сыграй нам что-нибудь. Повеселее. Знаешь «За морем» Бобби Дарина? Я хочу спеть.

– Я здесь не работаю. И сейчас разговариваю с этими парнями. Штатный пианист этого заведения – вон тот лысоватый худощавый джентльмен. Хотите сделать заказ, попросите его. Только не забудьте оставить чаевые.

Мужчина покачал головой.

– Этот fruitcake* может играть лишь музыку для слащавых педерастов. Нет, я хочу, чтобы ты вдарила по клавишам. Плачу десять баксов.

* Букв.: фруктовый пирог, здесь: голубой (англ.).

– Да хоть пятьсот,- ответила Сати.

– Вот как?

– Именно так,- отпарировала Сати.

– Слышь, почему японцы не хотят воевать, чтобы защитить свою страну? Какого черта мы должны ехать охранять вас до самого Ивакуни?

– Поэтому заткнись и играй?

– Именно так,- сказал мужчина и посмотрел на сидящую напротив парочку.- Эй вы, тупицы, кто такие? Приезжают всякие джапы на Гавайи, гоняют тут на досках, а нам куда деваться? В Ирак, да?..

– Есть вопрос,- заговорила Сати,- Закралось ко мне тут одно сомнение.

– Ну, говори.

Сати склонила голову набок и посмотрела на мужчину в упор.

– Каким образом получаются люди вроде вас? Долго я над этим думала. У вас такой характер с рождения или когда-то в жизни возникла какая-то ба-аль-шая неприятность, которая вас до такой степени изменила? Какой вариант верный? Вы сами как считаете?

Мужчина задумался, а потом грохнул стаканом об стол:

– Послушайте, леди…

На крик прибежал хозяин заведения. Этот коротышка взял бывшего морпеха за толстую руку и куда-то увел. Похоже, они давно знакомы – морпех не сопротивлялся. Только уходя, пару раз огрызнулся.

– Простите,- вернувшись немного погодя, извинился перед Сати хозяин.- Обычно он неплохой парень. Но выпивка меняет людей. Я потом ему по рогам надаю. А вам отплачу за счет заведения, чтобы вы зла не держали.

– Ничего страшного. Я к такому привыкла,- сказала Сати.

– А что говорил тот мужик? – поинтересовался у нее крепыш.

– Мы ничего не поняли,- сказал долговязый.- Только расслышали «джап».

– Не поняли – и ладно. Ничего особенного он не сказал. Кстати, как вы – нагонялись по волнам?

– Вааще,- сказал крепыш.

– Высший класс,- вторил ему долговязый.- Кажется, что жизнь изменилась напрочь. Если честно.

– Вот и славно. Веселись, пока есть возможность. Потом придется платить по счетам.

– Не боись! У нас есть кредитка,- сказал долговязый.

– Веселые вы ребята,- покачала головой Сати.

– Кстати, тетушка, хочу спросить?

– Чего?

– Вы здесь видели одноногого серфера-японца?

– Одноногого серфера-японца? – Сати прищурилась и посмотрела в глаза крепышу.- Нет, не приходилось.

– А мы раза два видели. Смотрел на нас с пляжа. С красной доской «Дика Брюэра» в руках. Ноги вот отсюда дальше нет.- Крепыш провел пальцем линию сантиметрах в десяти выше колена.- Начисто перерезана. Мы сразу выходим на берег – а его нигде нет. Хотели с ним поговорить, искали повсюду. На полном серьезе. Только не нашли. Возраста где-то нашего.

– А какой ноги не было – правой или левой? Крепыш немного подумал.

– Это самое… Кажется, правой. Так ведь?

– Ну. Правой. Точно,- подтвердил долговязый.

– Хм,- вымолвила Сати. Глотнула вина. Глухо забилось сердце.- И что – действительно японец? Не какой-нибудь потомок иммигрантов?

– Точняк. Это ж видно с первого взгляда. Серфер из Японии. Примерно как мы,- сказал долговязый.

Сати некоторое время с силой покусывала губы. Затем сухо сказала:

– Однако странно. Городок небольшой. Появись в нем одноногий серфер-японец, так или иначе попался бы на глаза.

– Точно,- сказал крепыш,- наверняка бы заметили. Мы же понимаем, что все это странно. Но он действительно был. Однозначно. Мы оба четко его видели.

Долговязый продолжил:

– Вот вы, тетушка, часто сидите на пляже. Причем всегда на одном месте. Так вот, чуть в стороне от того места он и стоял на своей одной ноге. И наблюдал за нами. Как бы на ствол дерева опирался. Там, где столы для пикника, ну… в тени железных деревьев.

Сати опять глотнула вина, ничего не говоря.

– Только как он стоит на доске – на одной ноге? Не понимаю. Тут и на двоих-то непросто,- сказал крепыш.

С тех пор Сати каждый день ходила по длинному пляжу туда и обратно, с утра до вечера. Однако странная фигура ей ни разу не попалась. Она расспрашивала местных, не видели ли они одноногого серфера-японца, но все они странно на нее смотрели и качали головами. Одноногий серфер-японец? Нет, не встречали. Если б увидели, непременно бы запомнили. Такое сразу бы в глаза бросилось. Да только… как он стоит на доске – на одной ноге?